Елизавета. В сети интриг - Мария Романова

Девушки следили за гостями из мансардного окна прямо над покоями графини Анны. Говоря по чести, они бы с удовольствием выскочили на площадь, чтобы встретить пруссаков, но это было бы верхом неприличия, совершеннейшим презрением к этикету и протоколу. И потому матушка графини Анны, погрозив для видимости пальцем своей шалунье дочери, сама показала им две комнатки в мансарде, откуда открывался изумительный обзор дворцовой площади.

– Ма-а-атушка… Откуда вы знаете об этих комнатах?

– Когда-то, деточка, именно отсюда я высматривала, когда вернется с охоты ваш батюшка курфюрст… Вышивала и посматривала в окошко. Вернее, пялилась в окно, изредка возвращаясь к вышиванию…

Графиня Анна погладила мать по плечу. Елизавета уже не раз замечала, что фаворитка курфюрста и ее дочь необыкновенно похожи. Сейчас же, когда они стояли лицом к лицу и улыбались друг другу, то куда более походили на сестер, чем на мать и дочь. Графиня Анна-старшая, еще раз улыбнувшись, теперь уже обеим девушкам, спустилась вниз, а юные проказницы заняли места на наблюдательном пункте.

– Однако же батюшка говорил о троих – о сыне прусского короля и двух его племянниках…

В голоса Анны звучало настоящее раздражение.

– Не торопитесь, графиня, – заметила цесаревна. – По-моему, перед нами рекомые племянники и есть. А вот сын короля, полагаю, еще отсиживается в карете.

Елизавета оказалась права, хотя сама этому чрезвычайно удивилась. Действительно, из той же кареты выбрался третий юноша. Его мундир был расстегнут, а шейный платок, который должен был плотно обнимать шею, и вовсе болтался за спиной… Юноша сладко потянулся и хлопнул вытянувшихся по струнке братьев по плечам.

Что он им сказал, девушки не услышали, но все трое юношей заулыбались.

– Ну что ж, душа моя… – Анна потерла руки. – Наши гости прибыли. Однако, полагаю, удовольствие нам смогут доставить только племянники короля. Уж они-то будут пугаться наших розыгрышей и доносить страже о том, что во дворце привидения, как миленькие. А вот третий, принц, орешек потверже. Этот и сам бы не прочь всласть поиздеваться над простаками…

Елизавета пожала плечами. Ей картина была пока не так ясна, как графине. Однако даже двое глупеньких солдатиков, исправно пугающихся призраков, все же куда лучше, чем матушки или слуги, к любым шуткам уже давным-давно привыкшие.

Девушки спустились в покои принцессы.

– Да, вечером будет дан бал в честь гостей, это несомненно. Однако пока мне неясна еще цель наших гостей…

Графиня Анна была задумчива. Елизавета про себя удивилась этой задумчивости. Разве может быть что-то более естественное, чем визит одного монарха к другому, причем в обществе своего наследника? Ведь и они с сестрой Анной вместе с матушкой прибыли в Саксонию, царица не оставила их у Меншиковых, как бывало в детстве.

– Зачем же король привез с собой этих олухов? Ох, Лизанька, друг мой… Боюсь, что цели Фридриха-Вильгельма касаются нас с сестрой…

– Вы полагаете?..

– Я почти уверена, душенька. Подобный брак соединил бы Пруссию и Саксонию, сделав сильными обе страны. О подобном нам с графиней Эльзой учителя чуть ли не каждый день напоминают, особенно учитель истории старается. А мне так не хочется быть… как бы сказать… товаром на брачном рынке!

Елизавета вновь пожала плечами. Она подумала, что уж ей-то подобное предложение польстило бы, ведь и ее воспитывали именно как товар… Ну, если говорить возвышеннее, как посланника своей страны в стране своего супруга.

Анна же продолжала:

– Да, я понимаю, сие неизбежно – замуж по любви мне не выйти. Но и столь… грязные смотрины…

Тут девушка презрительно наморщила носик.

– Грязные? Отчего же?

– Лизанька, друг мой, поверьте, грязные, неприкрытые мотивы. Да и что за партия для Саксонии – Пруссия, погрязшая в муштре! Вот если бы Франция…

«Ого, графиня, а у вас губа не дура! Хотя, быть может, к вам кардинал Флери будет милостивее, чем был в свое время ко мне…»

Елизавета молча улыбнулась. Анна вернула улыбку гостье.

– Друг мой, теперь я поняла, отчего судьба привела вас с сестрой и матушкой именно сейчас в прекрасный Дрезден!

Цесаревна недоуменно взглянула на графиню Анну. Лицо той светилось – на губах играла загадочная улыбке, глаза блестели. Девушка была сейчас удивительно хороша.

– …Я поняла… о, какое счастье! И придумала, как мы сможем этой милостью прекрасной Фортуны воспользоваться. О, вас послал мне милосердный Господь!

Принцесса вскочила и захлопала в ладоши.

– Вставайте, милая Лиза, вставайте! Дел невпроворот, а времени… Совсем нет!

– Анна, что вы задумали? – Елизавета, конечно, готова была поддержать любую каверзу, однако желала все же понимать, что именно ей предстоит делать.

– Вставайте же! Мешкать некогда! – графиня тянула Елизавету за рукав.

– Принцесса, я не сдвинусь с места, пока вы мне все не объясните!

– Ну ладно, так и быть! – графиня опустилась на козетку рядом с гостьей. – Несколько минут и вправду ничего не изменят. Слушайте же! Мы с вами сверстницы, мы одного роста, голоса даже несколько похожи. Вы владеете моим языком… Одним словом, Лиза, вы станете мною, а я вами!

Глаза Елизаветы широко раскрылись от изумления. Однако привычка молча обдумывать даже самые странные слова перевесила все иные порывы.

«Удивительно, но в этом и в самом деле нет ничего невозможного… Это не противозаконно, это не противу морали, даже протокол молчит о розыгрышах, которыми монаршие дети могут обмениваться при встречах… Но отчего Анне это так необходимо? Неужели только для того, чтобы сватовство не состоялось? Бедняжка, она еще не знает, что решений здесь она никаких принять не может… Если политике будет угодно, брак состоится, даже если жених с невестой терпеть друг друга не могут…»

– … Да-да, я знаю, – продолжала Анна, – знаю, что решения королей неизменны. Тогда тем более, на прощание хоть шалость совершить!

«Ну что ж, раз она сама все понимает…»

– Будь по вашему, графиня. Я стану вами, а вы мной!

– Душенька! – Анна опять вскочила. – Тогда побежали, нам еще столько всего нужно успеть!..

Елизавета последовала за графиней, недоумевая, отчего та столь радостна. Неужели простой шалости ей достаточно?

Бал, как и предсказывала графиня, начался в сумерках того же дня, как появились гости. О переговорах, даже если таковые и проводились, девушкам, конечно, ничего известно не было. Говоря по чести, своих матушек они и не искали, совершенно занятые подготовкой к грядущему празднику и своим маскарадом.

Девушки благовоспитанно высидели все застолье, стараясь двигаться, есть, говорить и даже молчать одинаково. Лиц они мудро решили за вуалями не прятать, однако воспользовались таким количеством сурьмы, пудры и мушек, что их можно было принять за кого угодно, даже за оживших фарфоровых кукол.