Нахимов. Гений морских баталий - Виктор Артемов

Белевский и Тульский полки, только что прибывшие из России и состоявшие в основном из еще не обстрелянной молодежи, не выдержали массированного ружейного огня и мерного наступления ежесекундно приближающегося неприятеля и начали отступать.

Расстроенные предыдущей рубкой тверцы также не могли оказать им пока действенной помощи. Наступила критическая минута для всего левого фланга. Для всего корпуса, ибо турки на Караяле, заметив медленное пока еще смещение назад пехоты левого фланга русских, начали готовиться к атаке.

Потом в донесении Бебутов напишет: «Момент был критический; но тут стоял непобедимый Нижегородский драгунский полк… Нижегородский полк, жертвуя… в минуту необходимости всеми правилами тактики, в шестиэскадронном составе, без артиллерии, ринулся на целую линию штуцерных батальонов».

Генерал Чавчавадзе повел в атаку шесть эскадронов своих драгун, повел на пехоту, перед которой только что отступили пять русских батальонов. Это было почти то, что в мирное время можно назвать самоубийством, и то, что на войне называют самопожертвованием. Ради общей победы. Ради помощи своим боевым товарищам.

Нижегородцы начали атаку подивизионно. Первым пошел вперед пикинерский дивизион полковника Тихоцкого. Турки успели образовать каре, и поэтому пикинерам пришлось выдержать на небольшом расстоянии два залпа в лицо. Затем пикинеры врезались в пехоту и началась кровавая страда. Но батальоны, одни из лучших во всей Анатолийской армии, не давали себя растерзать, сразу же смыкаясь над телами павших, 5-й дивизион поэтому был принужден откатиться назад. А противник тут же построился вновь.

Турки качнулись было вперед, но не успели — Тихорецкого сменил 3-й дивизион майора Петрова Дивизион ворвался сквозь первые ряды ближе к центру — дорогой ценой: на штыках тут же пали оба эскадронных командира капитаны Рязанов и Батиевский Все же несколько человек прорубились до центра каре, включая и прапорщика Дрягилева, получившего за эти минуты шесть ран. Но и дивизион Петрова был отброшен.

Третий дивизион сменил четвертый. Его командир полковник Шульц, еще выезжая на позицию, получил рану в голову: пуля ударила в левый висок, разбила глазную кость и, обогнув череп, остановилась возле правого уха. Однако командир дивизиона нашел в себе силы вновь сесть на коня и встать перед фронтом, показывая пример своим людям. Но потеря крови обессилила его, и он потерял сознание. Его заменил князь Захарий Чавчавадзе.

В тот момент, когда он повел дивизион в атаку, дорогу ему перерезал есаул А.П. Кульгачев с четырьмя донскими орудиями.

* * *

Биография

Кульгачев Алексей Петрович

(05.11.1825–19.03.1904)

А.П. Кульгачев происходил из дворян войска Конского и родился 5 ноября 1825 г. в станице Раздорской, что на кону. Через двадцать лет стал хорунжим конской конно-артиллерийской батареи. Уже через четыре года принял участие в Венгерском походе, где, впервые нюхнув пороха, не ослабел от этого запаха.

После Венгрии — Кавказ, где также зевать не приходилось, а, наоборот, лишь успевать поворачиваться. И — к тому времени уже есаул — Кульгачев успевал. Баш-Кадиклер сделал его имя известным всей армии. А следующее сражение — Кюрук-Аарское — сделает его кавалером ордена Св. Георгий 4-й степени.

В 1855 г. за отличие при штурме Карса, при котором он получил контузию, Кульгачев переводится капитаном в гвардейскую артиллерию. Через два года он — уже подполковник. Во время подавления Польского восстания 1863–1864 гг. за разбитие отряда Копотовича он становится полковником, в 1870 г. — генерал-майором.

Через 8 лет он — командир 13-й кавалерийской дивизии, которая действовала в составе оккупационного корпуса в Болгарии. Затем — командир 6-го армейского корпуса. Так что он попробовал почти все армейские стихии — артиллерию, кавалерию, пехоту. Генерал от кавалерии Кульгачев скончался на 79-м году жизни.

В бою у Кюрук-Дара нижегородцы шестью эскадронами сдержат напор сначала турецкой пехоты, отбросившей своим порывом пять русских батальонов, а затем и совокупный натиск всего правого фланга осман. После боя на сборном месте нижегородцев соберется лишь небольшая кучка уцелевших, которых батальон Эриванского полка, став в ружье, будет приветствовать как начальника, отдавая тем самым им высшую дань воинского уважения.

Уже вся армия знала о бое, выдержанном нижегородцами, о том, что по его накалу никто из них не должен был уцелеть; и ныне чудом живые должны были благодарить свое умение воина, судьбу — и товарищей, которые делали так же, как и они, все что могли.

Кульгачев занимает особое место среди тех, кто бился рядом с драгунами.

Еще в самые первые минуты боя, когда только что прибывшие из России и еще не обстрелянные белевские и тульские пехотные полки, поддались напору штуцерных османских батальонов, Кульгачев вместе с нижегородцами сказал в первый раз в этом бою свое веское слово.

Этот напор грозил опрокинуть весь русский левый фланг, что было равносильно общему поражению. Главнокомандующий князь Бебутов писал в донесении: «Момент был критический; но тут стоял непобедимый Нижегородский драгунский полк», который, «жертвуя в минуту необходимости всеми правилами тактики, в шестиэскадронном составе, без артиллерии, ринулся на целую линию штуцерных батальонов».

Штуцерных — значит вооруженных особыми ружьями-штуцерами, более дальнобойными и более скорострельными. А следовательно, и более губительными. В атаку на них и ринулись нижегородцы. Действительно, без артиллерии.

Вначале. Но она их догнала — Кульгачев с орудиями своего дивизиона по собственной инициативе подскакал под сильным ружейным огнем к двум штуцерным батальонам и открыл по ним частый и меткий огонь.

Картечные залпы его орудий расстроили турецкие ряды и загасили их наступательное движение. Когда же до этих османских батальонов дошли руки и у нижегородцев, то Кульгачев еще несколько раз подъезжал к неприятельской пехоте, свернувшейся в каре, и опять в упор громил их картечью.

В промоины, образованные его залпами, стремительно врывались драгуны, часто-часто метя всех не догадавшихся упасть.

Вскоре попривыкшие к столь необычной тактике русских османы попытались ввести в дело здесь и свою артиллерию. И вновь отличился Кульгачев — когда русская кавалерия пошла вперед, он также ринулся на неприятеля, умудрился заскочить во фланг турецкой восьмиорудийной батарее и повел такую беспощадно-меткую стрельбу, что вражеские орудия враз замолчали. И более в течение боя голоса не подавали…

Драгуны налетели на эти орудия, и в результате на турок ударили только 8-й и полуэскадрон 7-го эскадрона, почти сплошь состоявший из георгиевских кавалеров. Они и полегли почти все. Лишь единицам во главе с Чавчавадзе удалось после атаки вернуться к своим. Все они были забрызганы своей и чужой кровью, но никто не обращал внимания на это.

Два орудия донцам не удалось докатить. Турки ринулись на них. Но им наперерез рванулись пикинеры Тихоцкого и два дивизиона, предводительствуемые князем Дондуковым-Корсаковым.