Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки - Рене Павловна Арманд

за границей 1 мая 1904 г., поступил в Москву не раньше середины мая. Судя по пометкам на полях, он был единственным читателем этого номера и изучил его от корки до корки. А потом оставил тяжелую и объемную книжку у своей знакомой. Журнал посетительница нашла у своей бабушки. Ее звали Александра Липинская. Гостья рассказала, что, по словам ее бабушки, в юности у них с Владимиром Армандом был бурный роман. Их объединяла подпольная работа.

Когда я прочитала пометки на полях, мне стало ясно, что Володя, так нетривиально поступавший в личной жизни, на самом деле был тем, кем был — девятнадцатилетним студентом, не чуждым плотских радостей. И не видел ничего дурного в том, чтобы в долгой разлуке со своей возлюбленной закрутить короткий роман с единомышленницей Шурочкой Липинской.

Майкл Пирсон упоминает отчет филера, который следил за этой молодой парой. Сын фабриканта и дочь судьи находились под негласным надзором полиции. Они часто бывали вместе и однажды даже остались на ночь в одной из квартир, находившихся под наблюдением.

Может быть, для Володи это увлечение было несерьезным. Но все же, когда Инесса с его сыном вернулась из Франции, Володя их даже не встретил и продолжал встречи с Александрой Липинской, у которой оставил тот самый журнал, который сейчас лежит на моем письменном столе.

В то время, в мае—июне 1904 г., в Пушкино Владимир не жил, а в Москве перемещался с квартиры на квартиру, опасаясь полицейского преследования. После приезда Инессы из Европы в течение нескольких недель они встречались наедине всего несколько раз в доме Александра Евгеньевича на Гранатном переулке. Я думаю, что Инесса заметила перемену в его отношении к себе. С ее интуицией — не могла не заметить. Поэтому сделала резкий шаг — уехала с Александром на Дальний Восток. Это очень логичный поступок с точки зрения любой женщины и очень характерный для Инессы. Она всегда так резко реагировала на размолвки с мужчинами. Александр в пору их семейной жизни бывал вынужден часами искать ее после их размолвок. Гораздо позже, уже будучи зрелой женщиной, она так же реагировала на разногласия с Лениным. Уезжала, не отвечала на письма, отказывалась переводить его работы.

Можно только предполагать, о чем думал Владимир Евгеньевич, когда Инесса с Сашей уехала на Дальний Восток. Но решение он принял. После ее возвращения они вместе поселились в Москве. С тремя младшими детьми. Саша и Федя уже учились в гимназии и жили с отцом. Семья обосновалась на Остоженке в квартире, имевшей два выхода — на парадную и черную лестницы. Совершенно поразительно, что век спустя, перебравшись из Риги в Москву, мы с мужем оказались в этом же доме на Остоженке (тогда она еще называлась Метростроевской) и из нашей коммунальной квартиры можно было незаметно выйти на соседнюю улицу через туалет. Эта возможность регулярно использовалась мужем нашей соседки для конспиративного похода в винный магазин. Для революционеров такой дом был просто находкой. С ними в квартире жил еще один молодой человек — воспитанник семьи Арманд Иван Николаев. Евгений Евгеньевич Арманд оплачивал его обучение на медицинском факультете. Все трое взрослых жильцов имели основание остерегаться полиции. Иван примкнул к эсерам, Володя — к социал-демократам. Инесса считала себя большевичкой, хотя ее статус официально закреплен не был. Она ходила в рабочие кружки с целью просвещения работниц. Внушала им, что трудящиеся женщины должны иметь свои права, противостоять насилию в семье, учиться грамоте и не считать себя рабынями мужчин. С утра до вечера она занималась любимыми делами: кроме встреч в рабочих кружках много читала, ходила на выставки, общалась с единомышленниками, воспитывала младших детей. Союз с Володей оказался абсолютно гармоничным. Разницу в возрасте они даже не замечали. Судя по всему, инцидент с Липинской был исчерпан.

СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ И ЛЮБОВЬ К СВОБОДЕ

Писатель Лариса Васильева в книге «Кремлевские жены» приводит свой разговор с писателем Иваном Федоровичем Поповым, который рассказал ей об отношении Инессы к Володе.

«Однажды мы говорили о любви. Инесса Федоровна уверяла, что физическое влечение часто не связано с сердечной любовью. Она сказала — это было в двадцатом году, — что в ее жизни только раз эти два чувства совпали: по отношению к Владимиру Арманду. И я был не один при этом разговоре. Человек пять нас было»22.

Теперь, когда она открыто жила с любимым как с мужем, Инесса считала неудобным брать деньги у Александра. Но он настоял на своем: отец должен обеспечивать своих детей всем необходимым. Инесса из принципиальных соображений не брала из этих денег ни копейки для себя. Она давала уроки музыки и французского языка. Володе помогали родители. Он пытался, как и все студенты, подрабатывать репетиторством. Но давала о себе знать болезнь, и вскоре молодой человек оставил учебу. Вместе с любимой они полностью посвятили себя нелегальной партийной работе.

Инесса отправляясь в рабочие кварталы, из соображений конспирации ходила пешком. В любую погоду, в жару и холод, в слякоть и гололедицу, бывшая жена миллионера вышагивала десятки километров по Москве и, казалось, не знала усталости. Тот самый чемодан с двойным дном, до предела набитый брошюрами, стоял теперь на квартире молодой актрисы Алевтины Дружининой. Ее родной брат, студент, отвечал за распределение литературы по конспиративным явкам. Происходило это так: по определенным дням он являлся на Остоженку к товарищу Ирэн. Это была партийная кличка Инессы. По рукописному каталогу она отмечала нужные брошюры. Потом к Дружинину приходили связные-книгоноши, чемодан открывался, из него доставали отмеченные Ирэн брошюры и доставляли их в места встреч партийных пропагандистов. Тем же путем литературу возвращали назад. Спустя много лет женщины-работницы будут вспоминать, как товарищ Инесса просто и доходчиво объясняла им все трудные вопросы. И как удивлялись они, когда узнавали, что у агитатора пятеро детей, из которых младшему нет еще и двух лет.

Изредка пара навещала родителей в Пушкино. Если гостей не было, в летнюю пору семья собиралась пить чай за столом на террасе. Сохранилось фото семейного чаепития. Лето 1906 г. Во главе стола — Варвара Карловна, ее лицо спрятано за самоваром с чашками. По правую руку от нее Евгений Евгеньевич, рядом их невестка Рене, потом Инесса с маленьким Андрэ, напротив — сын