Сердечный выстрел - Владимир Григорьевич Колычев

подстрекала?

— Ребята, какие вы молодцы!.. — передразнила Еремичеву девушка. — А ребята и рады!..

— Когда она это говорила? Уже после того, как машину Смальцева обстреляли?

— Да нет, после склада… А после Смальцева она здесь не появлялась.

— Боялась, — кивнул Митьков. — Боялась, что уволят… Она же не думала, что мы Смальцева обстреляем. Как будто это она его предала. А она не предавала.

— Но подстрекала! — вставила Катюха.

— У Гуляева роман с ней был? — спросил Родион.

— Встречались когда-то, — пожал плечами Митьков.

— Да ладно, когда-то! Видела я их здесь, после того как он с Майкой развелся… Он тогда как с цепи сорвался! — глянув на Родиона, сказала Катюха. — С Катькой по новой закрутил, потом со мной…

— Можно и без подробностей! — скривился Митьков.

— Да какие там у тебя подробности! — смерив парня взглядом, фыркнула Катюха.

— Слышь, ты! — вскинулся Митьков.

Родион понял, что разговор пора заканчивать. Оставил номер своего телефона, попросил позвонить, если кто-то что-то узнает про Гуляева, и ушел.

— А мне все время так в машине сидеть? — обиженно спросила Скорокова.

— Еремичеву на себя возьмешь, — сказал Родион, разгоняя автомобиль.

— Кто такая Еремичева?

— Тайная любовь Гуляева. Для нас тайная. Для друзей не очень. Для матери, кстати, тоже.

— Это интересно.

— Гуляев после развода во все тяжкие пустился. Алевтина, одна Катюха, другая…

— И что?

— А то, что первая Катюха на терминале работает.

Еремичева жила в доме, сложенном из бетонных блоков, стены, как белые листы, расчерченные в клеточку, за штакетным забором лаяла, рвала цепь собака, на ветру шелестели подмороженными ветками яблоня и вишня. Из дома на зов вышла миловидная девушка в армейском ватнике старого, еще советского образца, голову грела шерстяная шапочка с бубоном, ноги — пуховые гамаши. При этом шлепки — на босу ногу.

Девушка смотрела на Скорокову, которую от Фомина отличало многое, в том числе и форменная одежда. Не сводя с нее глаз, она поймала собаку за цепь, затолкала ее в будку.

— Участковый инспектор, лейтенант Скорокова! — быстро глянув на Родиона, представилась Маша.

Он обещал ей свободу действий, и она предостерегала его. Говорить будет она, а его дело молчать и слушать.

Глянула на Родиона и девушка.

— А я вас, кажется, знаю! — с улыбкой сказала она. — Вы участковый! Я вас на терминале видела!

— А вы Еремичева Екатерина… — Скорокова выразительно смотрела на девушку.

— Максимовна… — кивнула та. И нахмурила брови: — А что-то случилось?

— Случилось! — скорбным голосом произнесла Маша.

При этом она смотрела на Еремичеву, как Родина-мать на дезертира. И это подействовало.

— Я не хотела! — девушка испуганно приложила руку к груди.

— Что вы не хотели?

— Я просто сказала, что Смальцев на терминале. Я не знала, что в него будут стрелять.

— А в него стреляли.

— Но ребят вроде бы отпустили.

— В Смальцева стреляли из карабина «Сайга». Сегодня утром.

— Сегодня?! Из карабина?! — У Еремичевой вытянулось лицо, однако она особо не удивилась.

Скорокова это заметила.

— Вас это не удивляет? — спросила она, в упор глядя на девушку.

— Почему не удивляет? — захлопала глазами Еремичева.

— Кому вы говорили, что Смальцев на терминале?

— Когда?

— Что значит когда? — строго спросила Скорокова.

— Ну, вы сказали, что в Смальцева стреляли из карабина. А тогда были петарды.

— Не совсем петарды, но были.

— Тогда я говорила Крячкову. Гене Крячкову!

— А после петард кому?

— Никому! — бодро, с чувством облегчения сказала Еремичева так, будто Скорокова пыталась загнать ее в угол, а она выкрутилась.

— Никому не говорили, что Смальцев сегодня будет на терминале?

— Не говорила! — кивнула Катерина.

— Да вы не волнуйтесь. Жив Смальцев.

— Да я не волнуюсь… То есть за Смальцева волнуюсь. Все-таки стреляли, могли убить.

— Где стреляли?

— Ну, на терминале, вы говорили.

— Не говорила я, что в Смальцева стреляли, когда он был на терминале. Может, вы без меня это знаете?

Маша блестяще загнала шар в лузу, Фомин улыбнулся, мысленно аплодируя подчиненной.

— Не знаю я ничего, — растерянно пробормотала девушка.

— Вы сегодня на терминале не были?

— Сегодня у меня выходной.

— Может, вам кто-то позвонил, сказал, что Смальцева убили.

— А его убили?

— Он в очень тяжелом состоянии.

— А я здесь при чем? — не выдержав напряжения, с истеричными нотками в голосе спросила Еремичева.

— А кто говорит, что вас в чем-то подозревают?

— Ну вы так смотрите!..

— Может, я просто замерзла, — почти не меняясь в лице, одними губами улыбнулась Маша.

— Ой, а я-то как замерзла! — глянув на свои шлепки, звонко сказала Еремичева. — Может, зайдете?

Она указала на дом, но повела в летнюю кухню. Печка здесь маленькая, но жаркая. По бокам кирпич, верх — чугунная плита, а внутри огонь. На плите закипал чайник.

— Чайку? — захлопотала Катерина.

Она улыбалась, но это показное радушие, Родион почему-то не сомневался в этом.

— А в доме у вас кто? — спросил он.

— Мама. Болеет она. Простуда у нее.

— А я могу пожелать ей здоровья?

— Если не боитесь.

Сама она вести гостя в дом не боялась. Нечего было бояться. И действительно, в доме Родион нашел только больную женщину лет пятидесяти.

— Катя, когда вы в последний раз видели Семена Гуляева? — возвращаясь на кухню, спросил Родион.

— Когда они склад подожгли, — закрывая за ним дверь, натянуто улыбнулась девушка.

— А с тех пор больше не видели?

— Нет.

— И не говорили ему, что Смальцев может быть сегодня на терминале?

— Откуда я знала, что Смальцев может быть на терминале… Тогда знала, потому что видела его… И зачем я только тогда позвонила?

— Но позвонили же, — выразительно глянув на Родиона, жестко сказала Скорокова.

— И теперь меня подозревают?

Маша восприняла этот вопрос как риторический.

— Может, Семен звонил вам, спрашивал про Смальцева? — спросила она.

— Да нет.

— Может, вы звонили ему?

— Я?! — заметно всполошилась Еремичева. — Семену?! Зачем?

— Ну, вы же когда-то были с ним дружны, — напомнила Скорокова.

— А потом он меня бросил!.. Я что, должна за ним бегать? — Катерина смотрела на Машу, требуя понимания.

— Ас Геной Крячковым вы в каких отношениях?

— С Геной?! — нервно отреагировала девушка.

— С Крячковым.

— А в каких я могла быть с ним отношениях? — Еремичева смотрела на Машу в ожидании подсказки.

— Не знаю. Но насчет Смальцева вы позвонили ему.

— Предупредить хотела. Вдруг Смальцев на них наедет. Он же на них потянул!

— А почему именно Крячкову позвонили?

— Ну, я не скажу, что у нас какие-то особые отношения. Но мы встречались.

— Когда? — спросила Скорокова.

— Вообще, — с насмешкой глянула на нее Катерина.

— Понятно.

— Встречались, — снова погрустнела Еремичева. — Но без всяких там.

— Значит, Крячкову вы позвонили не просто так.

— А кому еще звонить? Митьков с Катюхой, Костик с