Дочь Генерала. Книга 1 - Марина Кистяева

– Не пугайся. Всё хорошо, Снегурка.

Какое хорошо… У него от напряжения пот по спине заструился. Он, не отрываясь, смотрел на трусики. Его руки, не размыкая контакта с кожей Даши, поднялись кверху.

И ещё чуть выше.

Дотронулись до края трусиков по обе стороны.

И лишь потом один палец поддел ткань и сдвинул.

Даша дернулась, потянулась к его руке, вцепилась в кисть, пытаясь оторвать от себя.

– Ляг на место, – он не заметил, как в его голосе появились властные, не терпящие возражения нотки. Его грудь тяжело поднималась, в легких не хватало воздуха, в груди жгло.

Про пах он вообще молчал.

Как ни странно, Даша послушалась. Отпустила его кисть и, так же рвано выдохнув, откинулась назад. Более того, закрыла лицо руками.

Спряталась, маленькая.

Пусть…

Он ещё больше отодвинул ткань.

Розовые. Красивые. Слегка припухшие и поблескивающие от влаги.

Идеальные.

– Давай их тоже снимем. Даша, доверься мне.

Она натянулась, как струна, а потом всё же чуть-чуть приподняла попку, молча давая согласие на его безрассудство.

Он приподнял сначала одну ногу. Подержал в руках, погладил. Пальчики… Черт побери… Близко так… Не удержавшись, Гриша поцеловал один, прошелся языком по ребру ступни. Даша попыталась вырвать, но куда там. Держал он крепко. Так же и со второй.

Седой ещё доберется до её пальчиков. Никуда они от него не денутся.

Трусики далеко убирать не стал. Аккуратно положил в сторону.

– Разведи ножки. Сама.

Даша ладони от лица так и не убрала.

Но снова послушалась.

Её покорность, её доступность вызывали в нем ещё более сильный диссонанс, разрывающий его изнутри.

Казалось бы, вот твоя девочка. Раскрытая. Бери. Одно движение, чтобы снять штаны, и ты уже в ней. В тесноте её сладкого лона. Между красивых складочек. Таких дурманящих. Манящих. Всего один толчок. Взрыв в паху, в голове.

И ненависть Даши. Полное её отторжение, побег и нежелание его больше видеть, потому что он поступит, как последний мудак, не сдержит обещание. А его Снегурка достойна незабываемого первого раза.

– Тебя здесь уже трогали? – он подался вперед, дотронулся одним пальцем до лона.

– Нет, – выдохнула Даша сквозь ладони.

Гриша улыбнулся. Ему нравилось её смущение. Такая очаровательная, полностью лишенная наглости и напускной развратности. Ни к чему ей всё это. Она заводила его своей невинностью.

Он не стал вслух говорить, что, кроме него, больше никто и не тронет. Хватит разговоров. Он раскрыл лепестки, осторожно потрогал, скользнул по ним вверх, вниз.

И припал губами.

Он не мог не поцеловать её там.

Как и ожидал, Даша вцепилась в его плечи. Он с мазохистским удовлетворением почувствовал, как ноготки впиваются в кожу, царапая её. Отлично… Просто превосходно… Ему нужна её реакция! Необходима.

Зимин ласкал Дашу аккуратно. Пробовал. Дарил удовольствие. Проводил языком, ныряя чуть глубже. Упивался запахом и вкусом. Ему нравилось абсолютно всё. Ощущение, что ей нравится, и вовсе уносило его куда-то за грань реальности. А Снегурке нравилось – она тихо постанывала, интуитивно приподнимая бедра. Пришлось сжать их посильнее, чтобы она никуда не делась.

Седой оторвался от сладкой расщелины, задрал голову выше, чтобы встретиться с затуманенным взглядом Даши.

– Нравится?

Ему требовалось подтверждение!

Даша часто дышала. Смотрела на него немного потерянно, приоткрыв рот.

А Зимин кайфовал. Он видел проснувшуюся страсть, разбуженную именно им, и пах наливался кровью ещё сильнее. Дотронься до члена, передерни пару раз, и он кончит. Ничего… Он потерпит ещё немного. Главное, чтобы Снегурка открылась. Привыкла к нему. Перестала его воспринимать, как хрен знает кого.

Но, мать вашу, как же трудно сдержаться, когда она так близко! Каждая клеточка, каждая мышца напряглась, готовая взорваться в любую секунду.

Даша молча кивнула.

– Скажи, Снегурка, скажи мне… Нравится, когда я тебя целую тут… Хочешь буду целовать каждый день? Вот так и вот так тоже…

Он снова припал к её губкам. Ножки Даши задрожали, предвещая скорую разрядку. Гриша гладил бедра одной рукой, второй раздвинул складочки. Он не проникал внутрь, трогал снаружи. Губами прижался к клитору. Какая же она нежная! Голову дурманила мысль, что Снегурка будет только его. Никому не отдаст! Посадит под замок и, как дракон, будет охранять доставшееся ему сокровище. Чувства Зимина вырывались наружу. Он хотел владеть ею полностью, иметь на неё все права. Будь она чуть повзрослее, посмелее, не запугай он её ранее, разговор был бы иным.

Её рука легла ему на затылок, пальцы запутались в волосах. Гриша яростно застонал, вдавливая язык сильнее. И еще… И ещё… Даша забилась под ним, глухо вскрикнула и обмякла.

Он не сразу оторвался от неё, ловя первый, как ему хотелось думать, оргазм Снегурки.

Самого его ломало от неудовлетворенного возбуждения, он не помнил, когда в последний раз так долго терпел. Подтянувшись на руках, он лег рядом с Дашей, сразу же уложив её к себе на грудь. Сердце бешено билось в груди, ударяясь о ребра. В ушах шумело. Было трудно объяснить себе, почему нельзя продолжить.

Даша затаилась. Прижалась к нему и притихла. Он успокаивающе гладил девушку по спине, заставляя себя каждый раз останавливаться на ее пояснице и не опускать ладонь ниже, к голой аккуратной попке. Надо отдышаться, немного прийти в себя. Его самого нехило колотило, эрегированный член доставлял сильный дискомфорт. Можно сходить в ванную и сбросить терзавшее его напряжение. Григорий сразу же откинул подобную мысль. Перетерпит. Он не оставит Дашу одну.

– Одежда, Гриш, – сказала она куда-то ему в грудь.

– Замерзла?

– Нет.

– Мне нравится, что ты обнажена.

– Гриша…

– Хорошо. Одевайся. Скоро взлетаем. Надо подготовиться.

И ему тоже. Ко всему, что он собирается предпринимать далее.

– А почему никого нет, Гриша?

– А тебе кто-то ещё нужен?

Мужчина лениво улыбнулся и откинулся на высокую спинку дивана. Или кресла. Или такого большого стула. Даша не разобралась, да и особо не стремилась вникать в подробности.

Когда Григорий позвонил ей в обед и предложил поужинать, она согласилась, не раздумывая. В чужом городе среди незнакомых людей ей было дискомфортно. Она себе не находила места. Были моменты, когда она сожалела, что согласилась на предложение Зимина. Зачем?.. К чему?.. Она выходила на застекленную теплую веранду, утопающую в зелени, забиралась в кресло-качалку и смотрела, как за окнами кружат снежинки.