Хрустальная удача - Питер Марвел

— Белые индейцы, — брякнул Уильям и рассмеялся нервным смехом, вдруг поняв, как нелепо звучит его ответ.

— Как вы сказали, сэр? Белые индейцы? — оживился сивоусый Сэм. — Вот так так! Да ведь я ж их третью ночь вижу, как вас сейчас! Выходят, проклятые, из лесу и такой страх наводят — хоть караул кричи! Что твои колдуны!

— И я!

— И я!..

Пираты загалдели, и выяснилось, что странных людей в последние ночи видит каждый. Убедившись в массовости видения — или действительного явления, хотя в последнее верилось с трудом, — Уильям и Потрошитель приняли решение усилить сторожевое охранение на ночь. Единственный, кто не принимал участия в обсуждении фантастического факта, был метис, нанятый в качестве проводника. Все время, пока шел галдеж, он сидел чуть поодаль, лениво прислонившись к стволу пальмы, и слушал, что говорят другие. Но когда совет закончился, подошел к Уильяму и вполголоса сказал:

— Напрасно смеетесь, мистер. Белые индейцы существуют, и они действительно белые. Это потомки великих богов, пришедших в здешнюю землю из-за моря во времена Великого потопа. Они прячутся далеко в сельве и редко кому показываются, а если показываются — только ночами. И если вы их видели, сэр, то ничего хорошего дальше не будет!

— Это что, поверье такое, что ли? — осторожно поинтересовался Уильям.

— Хотите — верьте, хотите — нет, сэр, — пожал плечами метис. — Только скоро сами убедитесь… Их зовут «летучие мыши». И живут они в том краю, где золото лежит под ногами и откуда не возвращаются!..

«Эльдорадо! Неужели мы гораздо ближе к цели, чем я думаю?!» — мелькнуло в голове у Харта.

— Да откуда же они здесь взялись, белые-то? — вдруг задал резонный вопрос Сэм. — Ведь белые-то люди сюда пришли лет сто назад, а, сэр Уильям?

— Нет, Сэм, почти двести, — автоматически поправил его Харт. — Но они… они не похожи на белых людей!.. Они похожи на индейцев, только белых… то есть… я совсем запутался.

— Белые люди — это не какие-то бледнолицые, — с презрением возразил метис. — Белые бородатые люди — потомки богов. Они пришли сюда и правили задолго до тех, кого вы зовете «майя». Вы, европейцы, воображаете, что только у вас есть науки, искусства, и считаете остальных дикарями, сродни животным. И даже не понимаете, что, как только у вас и прочих народов появляется письменность и то, что необходимо для роскошной, праздной и бессмысленной жизни, вы начинаете воевать с соседними землями — и ваши города, и храмы, и книги, и всевозможные драгоценные предметы, и лучшие хранители накопленной мудрости гибнут в огне этих войн, оставляя из всех вас лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена даже у вас самих, не говоря о прочих странах! Вы, бледнолицые, вечные дети, лишенные длинной памяти!

Вы не подозреваете, какой прекрасный и благородный род людей жил некогда в этой земле. Белые бородатые люди и их надежно укрытые в сельве прекрасные города остались от тех немногих, кто уцелел из этого славного рода, но вы ничего о нем не ведаете, ибо их потомки на протяжении многих поколений умирали, не оставляя никаких записей и унося за собой нашу память.

Когда-то они жили в великом царстве посреди моря, удивительном по величине и могуществу, чья власть простиралась на весь их остров, на многие другие острова и на часть большой суши. Они строили огромные каменные дома неземной красоты, светящиеся, как жар, палаты и храмы из крепкого зеленого нефрита. Создавали быстрокрылые ладьи, летающие по воздуху, как птицы, и сияющие корабли, не боящиеся самых сильных ветров. Их вожди ходили в золототканых одеждах, унизанных драгоценными камнями, которые в той земле можно было собирать без счета, как раковины на морском берегу. Светлые ткани, браслеты и кольца, серьги и ожерелья жен украшали, но лучше камней были лица открытые. В делах военной доблести эти островные люди были тоже первыми и по совершенству своих законов стояли превыше всего, что вы, бледнолицые, можете только вообразить себе в чванливом заблуждении, будто бы только у вас есть законы, а остальные — варвары и невежды. Безумцы! Тайные предания рассказывают о деяниях белых богов, которые прекраснее всего, что нам известно под небом. Но это благополучие длилось недолго. На всем острове неизвестно откуда вдруг то и дело стали раздаваться глухие звуки — как удары лежащего на земле барабана. Следом вожди заметили, что их земля медленно погружается в море — на малую толику с каждым таким ударом. Сначала удары звучали раз в месяц, потом в неделю, потом раз в несколько дней, раз в день — все чаще и чаще. Царство стало стремительно тонуть. Много сил приложили белые боги, чтобы найти средство остановить наступающее море и отстоять свою землю, но все было напрасно. Глухие удары все ускорялись и учащались, и в конце концов ни в домах, ни в рощах, ни на шумных улицах городов стало невозможно спрятаться от этой мерной и скорой барабанной дроби. Началось чудовищное наводнение. Тогда царь собрал своих слуг, мужчин, женщин, детей и стариков, посадил их на большие лодки и велел плыть к горизонту, а сам остался на тонущей земле. Лишь тогда прекратились страшные удары невидимого барабана, а вся земля вместе с вождем ушла под воду.

Мрачный рассказ проводника был прерван криком бедняги Боба, метавшегося в приступе малярии на подстилке из пальмовых веток:

— Что это?! Вы слышите?!

Все повскакали со своих мест. Впереди, сзади, сверху, снизу, со всех сторон из густого девственного леса слышались глухие барабанные удары. Они были до того мерными и зловещими, что на всех нашла тяжелая оторопь и от ужаса мурашки побежали по телу. Ветви сельвы раздвинулись, и на горстку пиратов вышел сомкнутых строй белокожих голубоглазых людей с копьями в руках и змеиными тиарами на головах. Они окружали экипаж «Головы Медузы» со всех сторон и с каждым шагом становились выше ростом, под конец сравнявшись с огромными пальмами.

Несколько пиратов, завопив от ужаса, заметались по лагерю, разбрасывая головешки костра, двое, обезумев, прыгнули в шлюпку и поспешили оттолкнуться от берега, но шлюпка перевернулась и мутная заболоченная река в мгновение ока поглотила несчастных.

Барабанная дробь зазвучала чаще, переходя в глухой ровный гул.

— Назад, сто тысяч чертей, назад! — завопил Потрошитель, опомнившийся ранее других. — Сэм, ты что стоишь как истукан?! Не видишь, что костер потух? А ну-ка!..

Призраки «белых богов» вдруг приблизились к пиратам вплотную и исчезли так же неожиданно, как и появились. Сэм, до тех пор стоявший с поднятой головой и раскрытым от изумления ртом, рухнул как подкошенный. Он был мертв.

Грохот невидимых барабанов постепенно стихал.

— Как вы думаете, сэр, что это за звуки? — язвительно, как показалось Уильяму, спросил проводник-метис.

— Похоже на землетрясение, — с трудом выйдя из оцепенения, почти шепотом ответил тот. — Думаю, и тот остров погиб из-за землетрясения… — и, обращаясь к Потрошителю, вдруг сказал: — Послушай, Джек, я принял решение. Я должен покинуть вас…