Было ли счастье? - Дениза Алистер

Он долго молчал.

— Потом ты вернулась, — хриплым голосом продолжал он. — И как только я увидел твою стройную фигуру и это отвратительное выражение в твоих глазах, я понял, что ребенка больше нет. И что в этом Виноват я, — он откашлялся. — Я понял тогда, что мне нет прощения.

— Итак, подытожила Марни, — когда ты говорил о раскаянии, то ты имел в виду свою вину за потерянного ребенка, а не за Антею?

Он печально кивнул.

— Если бы я тебя больше любил, Марни, то…

— Я упала, Гай! — резко выкрикнула она. — Ни меня, ни тебя нельзя за это винить! Я просто упала; Я же говорила тебе ночью. Споткнулась и упала со ступенек; Печальный случай. И нет ничьей вины!

— Это моя вина, — горько сказал он. — Ты внимательная и осторожная, Марни. Если бы я лучше о тебе заботился, не боялся любить, верил в твою любовь; если бы ты никогда не сомневалась во мне, в какой бы ситуации меня ни застала, тогда бы ты от меня не убежала. И не была бы так поглощена своим горем, и берегла бы нашего ребенка. А то, что упала, — только следствие.

— Итак, — сказала она; — решив взять всю вину на себя, ты нашел самый лучший для нас выход — прыгнуть в эту отвратительную машину и мчаться как полоумный на скорости, при которой погибнуть — пара пустяков.

— Нет, — он потянулся к ней, обнял и прижал к себе. — Никогда, — твердо сказал он, — я не собираюсь опять оставлять тебя одну. Будь в этом уверена. Ты знаешь мою натуру, Марни. Я не могу удержаться, когда завожусь, А за рулем машины я очень спокоен, у меня ясная голова и чистый взгляд. Просто лопнула покрышка, поэтому я сошел с трассы, — объяснил он. — Это никак не связано с моим вождением или с превышением скорости. Не связано даже с тем, что я готов умереть от любви к тебе! — пошутил он. — Виновата плохая покрышка. И больше ничего.

Она с сомнением посмотрела на обломки машины.

— Но ведь ты мог погибнуть.

— Это невозможно, — сказал он со своим обычным высокомерием. — Я слишком хороший водитель. Даже при скорости в сто пятьдесят миль в час этими машинами можно управлять без всяких проблем. Они очень надежны, несмотря на их хрупкий вид.

— Но ведь они сразу загораются, — отметила она.

— Вот поэтому я и ношу всю эту защитную одежду. В случае чего я могу относительно невредимым выбраться из машины. Сегодня так и произошло.

Только теперь они заметили, что их головы безжалостно поливает дождь. Что они сидят в луже. Что с волос капает вода. Что они все в грязи и у них холодные и мокрые лица.

— Ты ужасно выглядишь, — честно сказала Марни. — И здесь поранился, — она прикоснулась мокрыми пальцами к его щеке, где уже появился синяк.

— А у тебя все руки и лицо в царапинах, — Гай так же нежно прикоснулся пальцами к тонким красным царапинам на ее щеках. — Как это случилось?

— Я бежала спасать тебя. — Ее глаза уже поблескивали искрами смеха. — Мне пришлось продираться сквозь живую изгородь.

Гай глубоко заглянул в ее потемневшие от любви глаза, потом запечатлел по поцелую на каждой красной полоске на ее лице.

— Еще где-нибудь болит? — спросил он, когда она отодвинулась.

— Кажется, везде болит, — вздохнула она, и от легких, как перышко, прикосновений его губ ее охватило наслаждение. — А у тебя? — вдруг заботливо спросила она. — Где-нибудь еще есть раны, кроме этого синяка под глазом?

— О, кажется, везде болит, — с той же интонацией проговорил он.

— Серьезно? — спросила она.

— Серьезно, — ответил он без тени улыбки. — Я повредил плечо. Немного, когда машина сошла с трассы. А потом получил более серьезные ранения, когда ко мне подлетела откуда-то безумная женщина и начала меня колотить.

— О! — она нахмурилась, вспомнив свою сумасшедшую атаку. — Я была на тебя так зла.

— Я это заметил.

— Но ведь я считала, что найду тебя уже мертвым! И вдруг увидела тебя, причем в полном здравии и таким же самоуверенным!

— И это еще хуже, чем смерть, — закончил он, смеясь.

— Не смейся, — ответила Марни, а выражение ее лица стало очень серьезным. — Есть вещи хуже, чем смерть. Например, прожить жизнь и не узнать, как сильно я тебя люблю, Ги.

— Иди ко мне, — сказал он и прижал ее к комбинезону. — Ты — это все, чего я хотел в жизни с того момента, как узнал, что ты существуешь.

— Тогда пойдем домой, — прошептала она. — Я хочу прижаться к тебе в той большой и теплой кровати, в которой я проснулась одна сегодня утром.

— В кровати! — его мысли просветлели, ему стало весело. — В любой случае это лучше, чем сидеть в луже, — согласился он и, встав, помог и ей подняться на ноги. — Горячая ванна тоже звучит заманчиво, — лукаво улыбаясь, добавил он.

— Ванна на двоих? предложила Марни, обнимая его за талию. Он положил руку ей на плечи. Она подняла к нему свое мокрое лицо, и в глазах ее он прочитал обещание.

Гай что-то ответил и побежал к дому, увлекая с собой и ее.