Коллекция страхов прет-а-порте - Анна и Сергей Литвиновы

– Кто это? – вылупилась на Леру маман.

– Ой, ну познакомились мы с ней в поликлинике, – досадливо поморщилась Лера. – В очереди рядом сидели. Прикольная девчонка. Надька – я, кстати, и не знала, что она Митрофанова, – в историко-архивной библиотеке работает. Умная, как сволочь, книжек, наверно, миллион прочитала. Мне такие нравятся. Вот телефонами и обменялись…

– И что было дальше? – цепко вперился в нее штатский.

– Ну, я же рассказывала вашим коллегам… тогда, в «Континентале»…

– А вы повторите. Для нас – и для мамы, – едко попросил мент в кителе.

– Да ничего не было. Я ее развлечь решила. Ну, она ж все в библиотеке да в библиотеке. Или дома, носки вяжет. А девчонка-то еще молодая… Вот я и захотела ей показать, что на свете и другая жизнь есть… Вытащила на показ, привела за кулисы. Там она с Маратом, моим менеджером, познакомилась – ну, а он ее в свою очередь тоже приметил. Типаж, сказал, интересный, – и в рекламе сниматься позвал. Надька, ясное дело, согласилась – поди плохо пять сотен загрести… – Лера изо всех сил старалась замолчать Сонино убийство: на мамуле и так лица уже нет. – Ну, она и снялась вчера. В рекламе «Пет-гри». А я вместе с ней на съемки ездила. Вот, в принципе, и все.

– Минуточку, – перебил штатский. – Вы забыли о том, что в «Континентале» произошло убийство. И именно эта Надя Митрофанова нашла Сонин труп.

– О, господи… – прошептала мама. – Сонин? Труп?!!

Лера мученически закатила глаза.

– Лерочка, скажи, что это неправда! – с надеждой попросила мамуля.

Лера промолчала. Вместо нее ответил штатский:

– Да, Анастасия Семеновна, подругу вашей дочери, Соню Перепелицыну, убили. Два дня назад. На показе мод в ресторане «Континенталь». Разве Валерия вам не рассказывала?

– Да что ж я – дура?! – еле слышно простонала Лера.

– Но кто? Кто ее убил? – выдохнула маман.

– Это мы и пытаемся выяснить, – кивнул штатский. – Но давайте, Лера, вернемся к еще одной вашей подруге. К Наде. Вы так мне и не ответили – как получилось, что именно она первой увидела Сонин труп?

Анастасия Семеновна начала всхлипывать. Поискала в кармане платок – не нашла, начала утирать глаза кончиком халатного рукава.

– Мам, тебе корвалол принести? – обернулась к матери Лера.

– Не пущу! Никуда! Никогда больше! – забормотала маман. – Все контракты порву…

И, словно ее судорогой свело, – бросилась к Лере, сжала в объятиях, принялась гладить по голове…

А милиционер – безжалостно повторил свой вопрос:

– Так почему, Лера?

– Господи, да случайность это! – взъярилась девушка. – Случайно она Соньку нашла – понимаете?! Пошла в туалет – и увидела. В мире вообще миллион всяких случайностей происходит!

– А Марат? – тихо спросил штатский.

– А при чем здесь Марат? – опешила Лера.

– Да при том, что и его – тоже нашла ваша новая подруга, – пожал плечами милиционер. – Опять, скажете, случайность?

– В смысле? – нахмурилась Лерочка. – Где – нашла?

– В его офисе.

– Ну да, – продолжала недоумевать девушка. – Она так и должна была: к нему в офис идти, договор подписывать. Сегодня, в четыре. Я ж говорила вам: он ее в рекламу сниматься позвал.

– Ну, вот и сходила, – кивнул штатский. – Пришла. И обнаружила, что Марат мертв.

– Да ладно… – недоверчиво протянула Лерочка. – Я его утром сегодня видела, он ко мне в школу приезжал… Живой был и здоровый.

– Марат погиб, – жестко сказал мент в кителе. – И у нас есть все основания полагать, что ваша новая подруга причастна к его смерти.

– Боже мой, Лера… – схватилась за сердце мама. – Почему ты мне ничего не рассказала?!

– Это правда? – не слушая маму, обратилась Лера к милиционерам. – Марат – он… он… что?!

– Тело Марата Макарского найдено в офисе. Он отравлен. Кто-то угостил его кофе со смертельной дозой клофелина, – с наслаждением, смакуя, проинформировал Леру милиционер в форме.

Лера попробовала представить: Марат – мертвый. И не смогла.

– И вы что же… считаете, что клофелин подлила – Надя? – Она с трудом удержалась от нервного смешка.

– Мы эту версию проверяем, – спокойно произнес штатский.

– Фигня. Полная, – покачала головой Лера. – Вы хоть сами можете представить, как эта библиотекарша зашуганная кому-то яд подливает?!

– Возможен другой вариант, – задумчиво сказал милицейский начальник. – Ваша подруга просто знала, что Марат в это время будет один. И предупредила убийцу.

– А эта, мымра его… Серафима какая-то… секретарша? – вспомнила Лера.

– У нее был отгул.

– Но откуда Надька могла об этом знать? – задала резонный вопрос девушка. – И потом: зачем? Зачем Надьке убивать Марата?.. Они ж наоборот – работать вместе собирались!..

– Не волнуйтесь: мы все выясним, – зловеще кивнул штатский. – А на данный момент от вас, Лерочка, требуется вот что: опишите мне, час за часом, что вы делали – три последних дня, включая сегодняшний.

– Мне тоже… тоже, кажется, нужен корвалол, – пробормотала Лера.

Все. Как это писатели любят говорить: слишком непосильная ноша на нее свалилась. Здоровью, похоже, совсем писец пришел: перед глазами всполохи, и пузо крутит, будто она поганок объелась.

Сначала Сонька. Потом Илья Казарин – о его гибели ей рассказал журналист Димка. И теперь вот – Марат… Нельзя сказать, что этих троих Лера любила. Или нуждалась в них. Или хотя бы симпатизировала. Но все-таки: они ведь были живые. Пусть вредные – но настоящие. Умели улыбаться, к чему-то стремились, о чем-то мечтали…

– Принесите, Анастасия Семеновна, корвалол, – скомандовал штатский.

Маманя послушно двинулась в кухню и быстро явилась обратно с мерным стаканчиком. Судя по едчайшему запаху, капель шестьдесят набухала.

Лера махом хватанула отраву, закашлялась, забормотала:

– Я… я, конечно, все расскажу. – Она вдруг почувствовала смертельную усталость. Невесомость в желудке – еще днем чувствовать ее было даже прикольно – вдруг навалилась чугунной тяжестью. А легкая, как с приятного похмелья, слабость вдруг обратилась в полную беспомощность. Лечь бы сейчас в постель, уткнуться носом в подушку… И не думать ни о ком. Ни про Соню. Ни про Марата. Ни про Илью Казарина…

– Вам нехорошо, Лера? – встревоженно спросил штатский.

– Нет-нет, ничего, – пробормотала она. – Я просто… устала, наверно… поэтому и чувствую себя неважно. И Марата жаль… – Она взглянула милиционеру в глаза. – Нельзя сказать, чтоб я его очень любила. Часто злилась на него. Орала. Но смерти – не желала ему никогда.