По ту сторону сказки. Каждый выбирает для себя - Ольга Назарова

И они безмятежно болтали почти до самого Дуба! Почти, потому что над лесом их встретил Сивка, на котором примостился несчастный, замерзший и влажный от росы Баюн.

– Радость моя!!! – он едва дождался, пока сможет перелезть на ковер.

– Прыгать не решился, все лапки затекли. И закоченели! – пожаловался Кот, подбираясь к одеялу. Наступил на спящего Степана, отчего тот вскинулся, осмотрел общество и протер глаза.

– Доброе утро! А чего это вы все тут?

– Соскучились! – лаконично ответил Баюн и полез под одеяло. – Вылазь давай, уступи старшим место! Ззззамерз Котик.

– Как я понял, Волк просыпается? – рассмеялся Степан, заворачиваясь в плащ и ёжась. – Эх, пропало моё перышко!

– Ничего не пропало. Оно на ветровке, а ветровка в Дубе. Жаль, только, что тебя так обкорнали. Ну, придется и тебе золотую прядку вплетать, потом лишнее подстрижем. – рассмеялась Катерина, глядя на ужас, отразившийся на лице Степана. – Да, а как Кир и Ратко?

– А с ними-то что? – удивился Степан, машинально перехвативший Катин шарфик, чуть не улетевший с ковра.

– Катюша на них тренировалась, сможет ли она сон на тебя наслать. – пояснил Баюн. – Кир отлично. Ратко сердится. Поэтому не боится Волка, и решил там остаться и ему рассказать о последних событиях.

– Да на что сердится? – опять удивился Степан.

– Кто именно? Волк на Баюна сейчас озлится, как только достаточно очухается. Ратко сердится на Катерину, он пытался её за тобой не пустить. – Жаруся насмешливо присвистнула. – Фью! Фиууу! Забавный мальчик.

– Ой, а я так надеялась, что он меня простит! – расстроилась Катя. – Ну, ладно, что же тут поделать? И будем мы с Котиком плохими и нехорошими.

Тут разговоры пришлось свернуть, потому, что с диким рёвом из Дуба вырвался Бурый Волк и заметался, оглядывая окрестности.

– Всё! Мне конец! – простонал Кот, и завернулся с головой в одеяло, смутно надеясь, что Волк его не заметит.

Катерина так обрадовалась тому, что Волк проснулся, что встала в полный рост и позвала Волка, привлекая его внимание, а потом легко оттолкнулась от края ковра и полетела вниз. Волк ожидаемо кинулся её подхватывать. Поднырнул, зажмурился от радости, одним махом растеряв все намерения прикончить Баюна и напрочь утратив воинственные настроения.

– Как хорошо, что я догадался Катеньку, радость мою, встретить. – простонал Баюн, уже от облегчения и даже выглянул из-под одеяла. – И вообще, всё хорошо, что хорошо кончается! – уже увереннее заключил Баюн. Вылез из-под одеяла полностью и начал приводить в порядок шерсть. – А значит, и вообще всё хорошо!

Катерина летела верхом на Волке, и была готова петь от радости. Волк приземлился около Дуба, решив, что с Баюном разберется позднее, а от двери уже скакал Конек и бежал Кир. Ратко пока видно не было. Катерина от села на корень Дуба, услужливо изогнувшийся в виде скамьи, и улыбнулась Киру.

– Не сердишься на меня?

– За что? За колыбельную? Неа. Просто рад, что всё хорошо закончилось! А вот кое-кто очень сердится! – Кир кивнул в сторону вышедшего и молчаливо стоящего в отдалении княжича. Ратко был мрачен. На улыбку Катерины ответил сдержанным кивком. Катя хотела было встать и пойти с ним поговорить, но в этот момент приземлился ковер, с него спрыгнул бодрый Степан, и сошел важный Баюн. Его проводил очень мрачным взглядом Бурый, но, глянул на Катерину и не стал устраивать выяснения отношений с Котом немедленно. Названная сестра выглядела очень уставшей.

А Катерину вдруг охватило какое-то сонно-безразличное настроение. Она перенервничала и в предыдущие дни и ночь, прошлую ночь тоже не спала и прямо скажем, не отдыхала, и силы внезапно и резко закончились.

– Кать! Ты чего сидишь? Пошли в Дуб! – Степан вернулся из горницы, уточнить, куда опять Катерина делась. И обнаружил её спящей прямо на дубовых корнях, и опирающейся спиной на Волка.

– Не шуми ты. Ратко позови, пусть отнесет её в Дуб. – тихо проговорил Волк.

Степан одним махом влетел в Дуб, передал просьбу Волка Ратко и был озадачен мрачным взглядом и хмурым кивком обычно приветливого княжича.

– Чего это он? – Степан пожал плечами и отправился искать свою ветровку и пёрышко.

Ратко тем временем легко поднял спящую Катерину, отнес её в её комнату, и бережно опустив на кровать, не оборачиваясь вышел и плотно затворил дверь. А потом решительно прошел в горницу. Там Степан рассказывал о том, как он перепугался, когда подумал, что Катя попала под действие горного дурмана и чем больше он рассказывал, тем больше мрачнел Ратко. А уж когда Степан рассеянно вытянул из кармана тонкий Катин шарфик, осмотрел его и пожав плечами небрежно кинул его на спинку стула, княжич просто не выдержал, рывком подскочил к мальчишке, схватил его за грудки, сильно тряхнул, а потом отбросил от себя, и что-то прорычав сквозь зубы, ринулся прочь из горницы, из Дуба, сломя голову, куда глаза глядят!

– Чего это c ним? – Степан благодаря выучке Бурого не упал, удержался на ногах, но вид имел совершенно ошарашенный. – Вроде он-то отравы не нюхал… Чего так взбеленился?

– Бедняга… – Жаруся грустно смотрела на распахнутую дверь. – Он всё время смотрел в зеркальце и очень переживал за Катерину, да и за тебя тоже. Но, у нас тут некоторые вещи имеют совсем другое значение, чем у вас. Например, девушка если и едет спасать с риском для жизни кого-то, так только возлюбленного. Он сначала и на Кира косился подозрительно, после шишиги, а уж ты…

– А я-то что? – Степан ничего понять не мог.

– Ты с Катериной дольше, она осознанно поехала рисковать жизнью, спасая тебя. Даже Черномор заметил, что вы преданы друг другу, возможно, влюблены. Помолчи! Я знаю, что это не так. А шарфик этот был последней каплей.

– Да кто может в неё влюбиться, кроме этого малахольного? И причем тут шарфик? Какой шарфик? Этот платок? – Cтепан оглядел кусок ткани на спинке стула. – А что с ним не так?

– Тут девушка может дать ленту или платочек только своему любимому. Выбранному ею самой. Вот он, бедняга, и решил, что по необходимости Катерина согласилась считаться сговоренной ему, а выбрала тебя. – хмыкнул Баюн.

– Ой, блин! И чего теперь? Как этому придурку объяснить, что мне просто плохо было? Я даже не видела, что она мне на лоб положила, да и она, я уверен, тоже не смотрела. К тому же мы никак друг другу не нравимся, нет, то есть нравимся, но не так…

– Ты если это всё ему изложишь, он тебя на поединок вызовет и прикончит. Решит, что ты издеваешься. – развлекался Кир, глядя на растрепанного, сердитого и красного Степана, с выстриженным справа клоком волос, чумазого, выпачканного в запекшейся крови, кое-где закопченного дымом, да и вообще с половиной грязи Лукоморья на одежде.

– Да, глупо, конечно. – согласилась Жаруся. – Но, слетай-ка друг мой Волк, забери мальчика, а то он сейчас куда-нибудь забредет с горя, а потом ищи его…