Цыганочка с выходом - Светлана Борминская

„А может, он просто в меня влюбился? — пришла вдруг спасительная мысль. — Ага! Как же! — одернула она себя.— А впрочем, ну спросил, ну и что? Денег у меня все равно больше нет… Кто же их спер? Убила бы — не задумываясь!“

То, что деньги лежат напротив ее квартиры в берлоге калеки Бархатова, Альбина, к счастью, не знала, а то старичку пришлось бы туго…

Кто ж подумает на калеку? Зачем калеке столько валюты?

ОЛЬГА ЛЕОНАРДОВНА

Когда Ольга Леонардовна подходила к второму дому по Архангельской улице, у нее был четкий план опроса жильцов. Зайти сперва к Князевой — 34 квартира, затем к Кузькиной — 35 квартира, которая следит за каждым входяще-выходящим. К бывшему прокурору Бархатову — обязательно!

Альбина Яроцкая? К ней в первую очередь, у этой дамы такие аферы в голове… Про шесть замужеств Альбины в свое время судачил весь Полежаевск. И главное — нужно зайти к Татьяне, которая родила девочку еще в апреле. Неповоротливая Танька, вышедшая замуж за штурмана из Красноуральска. Увидеться, даже не поговорить, а увидеться, — улыбалась воспоминаниям Ольга Леонардовна. Подружка…

К сестрам Фонариковым и Варваре Ивановне Колодцевой — обязательно!

Саркис Ларюшкин и Максуд Султанов, пропавшие в ночь убийства, наводили на мысль об их причастности… Ориентировки на пропавших квартирантов были спешно разосланы. Стали ждать результатов.

День закончился быстро. Выйдя из подъезда после бесед с жильцами дома, Ольга Леонардовна увидела выходившего из трансформаторной будки бомжа:

— Эй, подождите!— обратилась она к нему.

На что лысый аккуратист в чистеньких обносках бросился стремглав в кусты сирени у котельной, Ольга Леонардовна удивленно поморгала синими ресницами и произнесла:

— Гад какой!

Ей показалось, что на запястье бомжа сверкнули чистым золотом коллекционные часы „Женева“ с бриллиантами…

„Глюки“— потерла переносицу ст. следователь Солодкина. — Надо выпить кофею, — и свернула к опорному пункту порядка, в окне которого виднелся участковый Сазанчук. Автандил Георгиевич пил бодрящий напиток из большой кружки и задумчиво вздыхал.

„Умер, а через неделю забыли, кто умер…“

Разглядывая облака в небе, шмыгнул носом Автандил Георгиевич и вздрогнул, когда дверь начала медленно открываться.

— Оля, — укоризненно высказался Автандил Георгиевич, — напугала…

— Я же вам в окно махала сумкой! — кинув на окно свой кожаный портфель дамы с обязанностями, присела на край стола Ольга Леонардовна. — Вкусно пахнет! Тут у вас…

— Сейчас, Оленька, — доставая кружку из своего стола, сказал участковый инспектор. — Ну, нашли главного свидетеля?

Итог бесед с жителями второго подъезда дал результат неожиданный — Ольга Леонардовна запуталась еще больше. Судите сами:

Анна Львовна Князева к произошедшему в 56 квартире убийству отнеслась с фатализмом: ей, несомненно, было очень жаль Ниночку и ее сына, при этом она думала, что следовало ожидать нечто подобное. Как встретила она Гильзаби — так и пошло все наперекосяк. Плохие — Гильзаби были люди! Очень. А Ниночка в девках, до чего же была легонькая, пташка была…

Анна Львовна Князева жила в этом доме, как раз с его постройки в 48-м году и знала всех-всех…

А по существу ничего-то не сказала, выходя из квартиры, поморщилась Ольга Леонардовна. Ну, разве что:

В подъезде, да и во всей „сталинке“ знали, Н.И. давно уже нуждалась в деньгах, их у нее было ровно столько, сколько она выручала от сдачи комнат, но… У Н.И. должны были сохраниться драгоценности. От бабушки и мамочки, которые вели обеспеченную жизнь, по „тем“ меркам. Все-таки в России сейчас не война, и фамильные драгоценности на хлеб и пшено не меняют, хотя, может быть, я ошибаюсь? Анна Львовна задумалась.

Обычно русский сильно не богатый человек под драгоценностями подразумевает — диадему, колье, браслеты, перстни и какой-нибудь яхонт величиной с детский горшок, да-а-а…

Ну это, конечно, сказочный клад какой-то получается, хотя…

Анна Львовна тихо посмеялась и, вытерев от слез глаза, сказала, что скучает по Наташе, которая лежит в больнице, и по Глашке…

Три собаки сидели, как три свечи у порога, и кивали головами по очереди. Ольга Леонардовна тогда же и попрощалась, пожав старушке ручку, и нажала вскоре на кнопку звонка кв. 35.

Кузькина, бывшая торговая работница, пригласила ст. следователя в комнату, полную достатка по-русски — стенка, два мягких дивана, ковры везде и люрекс-люрекс!

— Хорошо я живу? — тоном, не терпящим никаких „но“, спросила Ирина Касымовна.

— Нет слов! — серьезно кивнула Оля Солодкина, разглядывая сильно потасканную хозяйку, хотя по паспорту все было не так уж запущено… У всех богинь прилавков — одинаковые морщины вокруг больших накрашенных ртов и в зрачках — пепел давно убежавших надежд. Так смотрят люди, которые очень хотят денег, не к ночи будет сказано…

Ни-че-го вразумительного Ирина Касымовна тоже не сказала, хотя жила с квартирантами убитой дверь в дверь. Зато пространно и с жаром описала житие бомжа в трансформаторной будке под своими окнами.

— Смотрите! Вон он! — вскричала Кузькина, и ткнула рукой в форточку. По дороге „лунной походкой“ и с триллером в глазах шел абсолютно пьяный человек.

— Что же это деется? — с обидой спросила Кузькина. „Мать!“, как любовно называл ее бомж.

В 33 квартире наконец-то объявились люди и открыли сразу, хотя до этого ст. лейтенант Солодкина звонила дважды и все бестолку.

— Ну, чего надо?! — выскочил на площадку в одних трусах и пьяный ответственныей квартиросъемщик Винников. — Соли?! Перцу насыпать?.. Может, сахару?.. Томки нет — в баню пошла! — выпалил на одном дыхании и, оттянув губу пальцем, начал вглядываться в ст. следователя прокуратуры с усталым презрением:

— Ну?!! — наконец, устав, рявкнул он и, получив ответ, зевнул:

— А-а, эти чертовы жильцы-ы… Заходите.

Большая квартира Винниковых сияла идеальной чистотой, которая несказанно удивила Ольгу Леонардовну. У нее, дамы занятой и замужней, в квартире не убиралось неделями. Так, мели пол иногда. И муж, и она были на работе с утра и до вечерней зари. Горели просто.

„Что же за жена такая у сиплого алкоголика?“ — с невольным уважением подумала Ольга Леонардовна, глядя на Льва Ивановича Винникова, у которого сквозь бред в глазах плясали черти.

Винников, развалившись в кресле, поправил складку на семейных трусах и молча стал о чем-то думать. Наконец спросил:

— А эта?..

— Кто? — вздохнула Ольга Леонардовна.

— Жена убийцы… ну, слушай, она не цыганка? Не — дай погадаю?— Винников потряс тощими плечами.

— С чего вы взяли?

— Маленькая, смуглявая, глазами так и пронзает… ну и что-то во взгляде еще такое — будто видит насквозь, что я, к примеру, о ней думаю.