Томится душенька на зоне - Владимир Колычев

— Ты меня не обидел, ты меня разозлил, — презрительно скривилась Евгения.

— Да ладно тебе… Кто старое помянет, тому в глаз…

— Я обязательно это запомню… Анатолий Данилович в кабинете, не заставляй его ждать.

— Ничего, подождет немного… Я спросить хотел, у тебя с ним как, серьезно?

— В каком смысле?

— Ну, может, он замуж тебя зовет?

— Может, и зовет… — сказала она, но только для того, чтобы позлить банкира.

— А может, за меня пойдешь? Я молодой, не женатый.

— Лучше за твоего деда, чем за тебя!

Легче было представить себя в объятиях Анатолия Даниловича, нежели в постели с этим тошнотворным хомяком. Впрочем, замуж за старика она не стремилась — ни раньше, ни тем более сейчас, после того как узнала, что по его вине погиб человек… Рахман был наемным убийцей, преступником, но это мало оправдывало Анатолия Даниловича. Внешне Евгения не изменила своего отношения к старику, но в душе она уже не ощущала прежнего уважения к нему…

— Какая же ты вредная!.. Ну, ничего, и не таких ломали…

Она знала множество нехороших черт в характере Эдика, и одной из них была стремительная перемена в настроении. Если у него что-то не получалось, он быстро перескакивал с милости на гнев. Так и сейчас, столкнувшись с откровенным пренебрежением с ее стороны, он уже обозленно кривил губы.

— Это угроза? — нахмурилась она.

Он не ответил. Поджав губы, стал подниматься по лестнице.

Евгения не стала подслушивать разговор. И без того было ясно, о чем пойдет речь.

Но после того, как Эдик ушел, Анатолий Данилович сам позвал ее к себе в кабинет.

Начал он издалека.

— Как настроение?

— С утра было хорошее.

— А сейчас?

— Как Эдика вашего увидела, так на селедочку что-то потянуло… Меня когда тошнит, на соленое тянет…

— Не нравится он тебе, не нравится…

— Сволочь он. И вы сами это знаете.

— Ну, не знаю… Он обещание дал… Сказал, что исправиться хочет.

— Он уже в том возрасте, когда, сами знаете, что его может исправить…

— Не хотелось бы. Он у меня единственный внук… Он мне как сын… А блудный сын особенно дорог… Но я не о том хотел с тобой поговорить. Он жениться на тебе хочет.

— Вину свою загладить? — пренебрежительно усмехнулась Евгения.

— Вину?! Почему ты думаешь, что вину?

— А кто меня изнасиловать пытался? За это, между прочим, в тюрьму сажают. Ну, в цивилизованных странах…

— В тюрьму?! Нет, в тюрьму Эдику не надо. Хватит, что Софья там… Значит, не хочешь за него замуж?

— Уж лучше в петлю…

— Он богатый, у него много денег…

— Ну, деньги — это хорошо. Но не такой же ценой.

— А за меня бы пошла? — неожиданно спросил Анатолий Данилович.

— Замуж? — оторопела Евгения.

— Что, не гожусь в мужья? — всем своим видом он показывал, что шутит.

Но глаза выдавали серьезность его намерений.

— Да нет, годитесь… Только я вам не нравлюсь. Я же некрасивая…

— Ну, не знаю. Ты всем нравишься…

— А вам?

— И мне тоже… Да и не в том я возрасте, чтобы красотою любоваться. Мне родственная душа нужна. А ты мне подходишь. Мне с тобой легко… Можешь не отвечать. Вижу, что не хочешь. Да и не надо. Мне семьдесят четыре года, тебе двадцать три. Полвека разницы…

— Ну да, между прочим.

— Вот и я говорю, что слишком много… Но в принципе я ничего от тебя не требую. Да и не могу требовать, потому что вообще не могу… И жить мне осталось чуть-чуть. А денег у меня много. Очень много… Многие девушки мечтают выйти за богатого старика, чтобы поскорей стать богатыми вдовами. И чтобы он не мог… Со мной идеальный вариант. Внешне ничего не изменится, а наследство достанется тебе. А это миллионы. Долларов…

— Если я скажу, что деньги меня не интересуют, вы не поверите.

— Не знаю.

— А вы не верьте. Деньги всех интересуют… Но замуж, за вас… М-да, задали вы мне задачку… Не хочу быть циничной. Но могу… Да, могу… Я могу. И циничной быть могу. И мужика могу захотеть… Что мне делать, если захочу? — с колкой иронией посмотрела на старика Евгения. — Вот выйду за вас замуж и захочу, что тогда?

Он смущенно отвел глаза; похоже, разговор закончен… Но нет, он все-таки его продолжил.

— Ты женщина молодая, ты можешь захотеть, — не глядя на нее, сказал Анатолий Данилович. — Но ведь есть по вызову…

— Еще кучера можно завести, — насмешливо подсказала она. — Только это не вариант… Я молодая, но не порочная. Может, и хочу молодой вдовой стать. Но изменять… Нет, изменить мужу я не смогу. Это я вам точно говорю… Нет, не пойду я за вас замуж…

Евгения понимала, что может пожалеть о своем решении. Но если пожалеет, еще не поздно будет его изменить…

Носатая толстуха с выжженным до белизны волосом взъерошенно расправила плечи, собираясь дать Юрку отпор. Но, увидев Джина, испуганно вжала голову в плечи.

— Чо за дела, в натуре? Без билета ездим? Проблемы нужны?

Неприятностей женщина не хотела, поэтому молча полезла в сумку, вынула из кошелька деньги, заплатила штраф. А колеса стучат, а вагон едет дальше. И Джин продолжил путь. Ему нужно пройти весь поезд; сколько там еще «зайцев» — всех надо прижать к ногтю.

Джину еще не исполнилось пятнадцати, когда соседки стали пугать им своих детей. Рослый, лицо крупное, глаза страшные. И кулаки будь здоров. И разговорный стиль особенный — одно время его даже называли шахматистом, потому что на каждом его шагу звучал мат. Женщинам он безобразно хамил; мужиков, если вдруг что не так, нещадно бил. Вырос, отслужил в армии, но ума это ему не добавило. Разве что житейской хитрости набрался. Потому и не лез на рожон. Опасно связываться с бизнесом, обкладывать данью коммерсантов. Там и на охрану можно нарваться, и менты если повяжут, мало не покажется. Другое дело бомбить «зайцев» в электричках. Фальшивое удостоверение, красная повязка, свирепая внешность, и никаких гвоздей, даже конченые истерички без разговоров отстегивают монету. И все потому, что Джин страшно крут…

Казалось бы, на одном «зайце» много не заработаешь. Но со всей электрички набегает полный карман. А таких поездов по Москве много… Конкурентов Джин не боялся, а настоящие контролеры предпочитали с ним не связываться. Однажды какой-то умник настучал ментам, его повязали, два дня продержали в кутузке. Ну и что? Вышел, вычислил иуду и отправил его на лечение в больницу. А ведь до смерти мог зашибить его ненароком…

Поезд прибыл на вокзал. Джин с Юрком вышли на перрон.