Женька, или Безумный круиз - Владимир Купрашевич

– Как же, услышишь от него, как он считает. Это скорее из его теории о совместимости.

– Чтобы спокойнее жилось?

– Ну, вроде того.

Женя задумалась. Но зачем тогда вообще мужчине непривлекательная, не вызывающая никаких желаний жена? Абсурд какой-то. Есть, конечно, махровые эгоисты, которые хотели бы иметь рядом царевну лягушку, которая дома превращалась бы в супермодель, а выйдя за порог пугала окружающих. Этих еще как-то можно понять, но чтобы и дома она была лягушкой?! Разве нормальная женщина в состоянии сохранить какое-то настроение, если на нее ни у кого глаза не смотрят? Разве не умрет самое сильное чувство к деспоту, который использует ее для ублажения собственных потребностей, да и то, при выключенном свете?…

Нет, здесь что-то не так, слишком грубо и примитивно, да и по его поведению не похоже на такого извращенца…Он то, как раз предоставляет ей полную свободу. Хочешь, приезжай, не хочешь не приезжай…Она не испытывает с его стороны никакого давления, никакого насилия и … никакого внимания. Да просто она ему не нужна! Ни в каком качестве. Зачем же тогда все эти игры?… Полный бред.

Женя в растерянности посмотрела на Лизу. Та с улыбкой следила за ней. Может Женя сказала что-то вслух?

– Так мужики, считай, все эгоисты. И вообще, вы оба зеленые! – совсем уже странно заявила она, но Женя не успела переспросить – вошел Василий.

– Все перемыто? – поинтересовался он, намекая на косточки ближних.

– Все готово. Вода закипает, – прикинулась валенком хитрая Лиза.

Василий выпроводил из кухни обеих, и они вернулись в комнату, где Виктор уже, каким-то чудом, отремонтировал телевизор и теперь выбирал программу.

– Не уверен, что надолго, – предупредил он. – Отсыревает за осень. Изображение пока черно-белое, но лица различить можно.

– Да ну его, – махнула рукой Лиза. – Давай лучше накрывать на стол.

Оказалось, что и они тоже принесли рыбу – копченую, соленую, вяленую, но дымящаяся уха, которую внес Василий, своим соблазнительным ароматом превзошла все запахи, какие источал их сервированный стол.

– Давно у нас не было такой роскоши, – заметила Лиза

– Все как-то перебиваемся с хлеба на квас. Я работаю врачом в местной больнице, а этот, вояка, какие с него деньги…А-а! Не хватало только в новогодний праздник об этом! – приструнила она саму себя.

Засиделись допоздна. Лиза вместе со всеми пела традиционные, русские, хотя Женя ждала от нее какого-нибудь национального подарка. Исполнили даже «Ленинградскую застольную». При словах «где ленинградская сила солдатская немцев за Тихвин гнала» Женя вдруг вспомнила Ксюшку – она родом из тех краев. Как это она забыла поздравить с новым годом единственную подругу? И Клару. И мать тоже. Хоть и непутевую…

Свое раскаяние она высказала вслух, и Виктор заявил, что еще не поздно и предложил пойти на телеграф, чтобы исправить ситуацию. Тем более что им уже все равно пора домой. Рассуждали недолго и всей компанией отправились к центру города, который все еще был расцвечен по праздничному, но народу на улицах уже шастало мало.

Когда телеграммы были сданы и квитанции получены, отправились к району, где жили Виктор и Лиза. Оба, еще у телеграфа, посетовали, что не могут пригласить их в гости – там хаос и бардак, да еще их племянник (родители в отъезде) собрал своих одноклассников. Наверняка еще балдеют. Может быть не до утра.

Шли дворами и Женя, воспользовавшись тем, что мужчины, въехавшие в свои профессиональные проблемы, отдалились, и спросила Лизу, где же сейчас эта самая подруга, которая…

– Да где ей быть. Здесь, в Мурманске. Попорхала, да и прилетела обратно. Такие, если и нужны кому-то, то ненадолго. Да вот и ее дом, – она кивнула в сторону стандартной панельной пятиэтажки. – Вон ее подъезд, с покосившимся козырьком. Квартира на третьем этаже… Дверь вся изрисована. Видно, пьяное мужичье оставляет свои автографы.

– Ты что, была у нее?

– Да была, когда она болела и сидела без гроша. Позвонила мне. Попросила помочь. У нас с деньгами тоже была напряженка, хорошо Василий отстегнул. Мужик он незлопамятный. Покупала ей лекарства, делала уколы. Когда ей стало полегче, ходить к ней не стала. Не по мне….

– Ты думаешь, он из жалости?

– Думаю, что да. У него, после этой Ларисы, на смазливых аллергия. Не думаю, что он ее простит. Бессмысленно, да и поздно. Ее уже, сама знаешь, что излечит.

Женя задумалась, потом спросила снова:

– Как ты думаешь, может и я ему нужна так же?

Лиза ошалело посмотрела на нее.

– Да ты что! С тобой все по-другому. Разве он такие номера откалывал бы, хоть с той же рыбалкой…Может, он и хотел бы притормозить, но мне кажется, поздновато…Хотя мужик он волевой.

Женя из общения с Лизой усвоила главное, – ее не принимают за шлюшку. И то, радость! А то, что битва за мужика еще не завершена, и выбрасывать флаг победы рановато, она понимала и сама.

Оставшуюся часть пути они, уже исключительно для заполнения паузы пообсуждали ненавистных всем «демократов», которые почему-то думают что они «правые». Остановились у кирпичной внутри дворовой девятиэтажки. У подъезда расстались.

– Не паникуй, – шепнула Лиза Евгении на прощанье. – Тогда все получится.

Наверное, ее слова означали, что страхи и подозрения Жени надуманы? Кто поймет эту дочь севера… В любом случае держать себя в руках надо, и Евгения, в который раз, пообещала себе это.

Когда они вернулись, наконец, с Василием на дачу Женя, уже забыв о своих героических намерениях не говорить и не спрашивать лишнего, тут же не удержалась:

– Почему ты не сказал мне, что та девица твоя бывшая жена?

Василий попытался сделать вид, что засыпает, но Женя встряхнула его за плечо. Ему ничего не оставалось, как открыть глаза.

Молчал долго. Сочинял наиболее безопасную версию или искал более приемлемую форму изложения? Короче – будет врать, хотя врать, как будто, не привык. Женя сжалась в ожидании. И что ее снова потянуло за язык?!..

– Сейчас это не имеет уже никакого значения. Для меня сегодня это просто знакомая женщина. Я возвел между нами барьер. Детали этой стройки можно опустить?

Женя, получив ответ, долго не могла собраться с мыслями. Плакать или смеяться? Оснований для веселья как будто нет. В то же время и вешаться рано. Надо попробовать его понять. Он выбирался из того, во что влип когда-то, далеко до того дня, когда впервые увидел Женю. Какие у нее могут быть претензии? Но форма этого процесса… И почему так?

– А ты уверен, что твое сооружение прочное?

– Конечно, это ты.

– А ты себя не обманываешь?

– В чем?

– В том, что больше не любишь ее.

Василий пожал плечами и промолчал.