Позови меня, любовь - Юджиния Райли

— Но, Белла…

— Я серьезно! Уж кто бы говорил…

Жак мрачно насупился.

Этьен покачал головой.

— По-моему, тебе попросту не нравится, что это Андре поет серенаду Белле, а не ты сам. Я прав, Жак?

У Жака сжались кулаки.

— Речь не об этом… — процедил он.

— Здесь театр, а не пансион благородных девиц! — перебил певца Этьен. — — Коль скоро предложение Андре на пользу представлению, то мы его используем. Разумеется, если мисс де ла Роза не имеет возражений.

Жак повернулся к Белле и впился в нее взглядом.

— Итак, Белла, — сказал он, — решающее слово — за тобой.

Она выдержала его взгляд. Бросается на защиту ее чести после того, как чуть не соблазнил ее! «Нет, голубчик, — подумала Белла, — ты у меня сейчас повертишься ужом на горячей сковородке».

Белла повернулась к Этьену и, одарив его щедрой улыбкой, заявила:

— Мистер Равель, я не имею возражений против роли запачканной голубки. Только приготовьте мне платье покороче и самое вульгарное боа из перьев.

Этьен улыбнулся и развел руками, обращаясь к Жаку:

— — Вот вам, леди высказалась. Есть еще проблемы, мистер Лефевр?

В бешенстве выставив вперед челюсть, Жак развернулся на каблуках и быстрым шагом покинул сцену. Белла злорадно рассмеялась.

— Ну-с, мисс де ла Роза, — сказал Этьен, — вы готовы репетировать?

Белла взглянула на Андре. Тот буквальна сгорал от нетерпения. Белла вдруг сообразила, что в конце двадцатого века она уже исполняла похожую роль — молча подыгрывала певцу, качаясь в позолоченной клетке. Она чуть не расхохоталась.

— Отчего бы вам тоже не назначить меня на роль птички в позолоченной клетке? — сказала она с улыбкой.

— Что вы имеете в виду? — удивился Этьен.

Белла щелкнула пальцами.

— Эта песенка, про птичку в клетке, еще не написана, — — весело заявила она. — Поэтому будем петь старую — плаксивую. Отлично!

— Мисс Белла де ла Роза, что вы такое говорите? — встревожился Этьен.

— Пустяки, мистер Равель, — ответила девушка, заглаживая свою дерзость очаровательной улыбкой. — Андре может петь мне сколько угодно, лишь бы я не пела соло.

— От вас нужно только одно — молча держать в руке розу и делать трагическое лицо, — сказал Этьен.

— Поверьте, держать розу в руке с трагической физиономией — это я умею делать как никто!

— Тоби! — крикнул Этьен.

Сообразительный Тоби подскочил к ней с розой.

О, это была живая алая роза, и мальчик вручил ее Белле с застенчивой улыбкой. Она ласково поблагодарила его.

— Итак, Белла, встаньте поближе к Андре, — командовал директор, — и старайтесь выглядеть понесчастней.

* * *

Белла встала рядом с певцом и приняла мелодраматическую позу. Андре нежно взял ее за руку и стал многозначительно поднимать брови. Белла скрипнула зубами от досады.

Тем временем Этьен дал знак мистеру Разберри, и тот заиграл вступление к недавно написанной сентиментальной мелодии Уильяма Грея. Белле стоило больших усилий сохранять горестное выражение лица и не рассмеяться, глядя, как шевелятся усы баритона, а его темные глазки похотливо таращатся на нее.

Ее бы лучше пожалеть, чем упрекать. Ей лучше руку протянуть, чем презирать.

Дальше в душещипательной песенке рассказывалось про то, как совсем молоденькая неопытная девушка однажды имела несчастье оступиться, поддавшись коварному искусителю, и это навеки определило ее судьбу — она оказалась на панели. Песня заканчивалась мольбой не упрекать ее без нужды горькими словами и не смеяться над ее падением, ибо всему виной — подлый мужчина.

На последних нотах Андре неожиданно наклонился к Белле и быстро поцеловал в губы. Девушка чуть не подпрыгнула от прикосновения его жестких усов и резкого запаха табака. Не успела она отшатнуться, как Андре выпрямился и снова вытаращился на нее с самодовольной улыбкой.

У Беллы руки чесались дать пощечину наглому ловеласу. Актеры аплодировали и улюлюкали.

— — Андре, что это за штучки? — раздраженно крикнул Этъен.

— Я думал, — с невинным видом отозвался баритон, — что это прекрасное завершение номера. Разве нет?

— Я тебе покажу завершение! — раздался взбешенный мужской голос из-за кулис, и через секунду на сцену выбежал красный от ярости Жак Лефевр. — Андре, наглец, как ты посмел оскорбить мисс де ла Роза? Белла с удовольствием отметила, что Жак не играет. Он действительно кипел от бешенства.

— Никого я не оскорблял! Это же искусство, — сердито накинулся Андре на своего обвинителя.

Жак размахивал кулаками перед его лицом.

— Я тебе покажу искусство!

Чтобы не доводить дело до драки, Этьен поспешил вмешаться.

— Андре, — сказал он строго, — Жак прав. В следующий раз будь добр воздерживаться от импровизаций.

Но Жак не успокоился. Наступая на Андре, он выкрикнул: — Еще раз коснешься Беллы, я тебя вызову на дуэль, жалкий трус!

Белла была сыта выходками Жака. Что он о себе возомнил! Девушка выскочила из-за спины Андре и воскликнула:

— Мистер Лефевр, вас никто не просит защищать мою честь или вызывать на дуэль мистера Дельгадо. — Затем она обратила полный ярости взгляд на Андре. — А если мистер Дельгадо еще раз позволит себе подобное, я сама убью его!

Отвернувшись с презрением от обоих растерянно молчавших мужчин, она гордо вскинула подбородок и удалилась со сцены.

В тот же день ближе к вечеру у хористок был перерыв, и Белла могла посидеть в зрительном зале и понаблюдать за репетицией ведущих певцов, исполняющих соло и дуэты. Особенно ей понравилась «Баркарола» в изумительном исполнении Терезы Обрегон, а также вагнеровская «Вечерняя звезда» в исполнении Лефевра. Она была настолько тронута его пением, что даже злоба против него утихла. Его прекрасный голос, в некоторых отношениях даже лучший, чем голоса ее отца и деда, брал за душу. К тому же он был замечательным актером, тонким, проникновенным. Жак совершенно очаровал Беллу.

Она догадывалась, что он поет для нее, продолжает ухаживать за ней, подбираться к ее сердцу. И не без успеха. Когда он закрыл глаза и взял самую верхнюю ноту, Белла чуть не зарыдала. В ресторане ее покорила физическая красота Жака и его ум; сегодня она пришла в восторг от его пения.

Вот если бы бабушка могла оказаться в этом зале и послушать пение Жака! А если бы Белла сумела преодолеть свои страх и спеть с ним дуэтом — для милой Изабеллы… Снова душа Беллы разрывалась между прошлым и настоящим, между девятнадцатым и двадцатым веком, между желанием помочь Жаку и необходимостью вернуться обратно, чтобы скрасить последние дни бабушки и постараться спеть для нее…