Последний выстрел - Александр Белов

– Ладно, Антох, не бери в голову! – хлопнул его по плечуКосмос. – Садись, выпей с нами. Вообще-то за удачу не пьют, так что давай так –без тоста…

Они подняли стаканы и, чокнувшись, молча выпили.

Субботу, последний день накануне выборов, Саша провел дома.Агитация в этот день была запрещена по закону, поэтому никаких мероприятий унего запланировано не было. Да и что можно было сделать за один день? Все, чтомог, он уже сделал.

День выдался чудесный – теплый, солнечный, и Беловы всемсемейством отправились гулять в лес. Там было замечательно. Радуясь весеннемутеплу, звонко щебетали птахи, воздух был наполнен терпким, чуть горьковатымзапахом распускающейся листвы, на открытых полянках желтели первые, самые яркиецветки мать-и-мачехи…

Оказавшись в березовом лесу, Саша пожалел, что не взял ссобой топор и парочку пустых банок. Впрочем, складной нож у него с собой былвсегда, а в качестве посуды вполне могли сгодиться одноразовые стаканчики,захваченные Ольгой. Выбрав несколько деревьев, Белов сделал на их белоснежныхстволах глубокие косые надрезы. Березы, вступившие в пору весеннего брожения,щедро одарили гостей своим сладковатым соком.

– Оль, ты березового сока хотела, помнишь? – спросил Саша,подавая ей стаканчик с самой первой порцией.

Она помнила – Саша понял это по мгновенно вспыхнувшимрадостью глазам, по благодарной улыбке, по легкому прикосновению руки.

– А мне? – тут же встрял Ваня.

Пришлось отдать стаканчик сыну. Белову-младшему березовыйсок не понравился. Он был мутноват, в нем плавали розоватые крошки древесины, аглавное – он был почти не сладким. Короче, проигрывал «Спрайту», лежавшему вматеринской сумке, по всем статьям.

Зато Ольга была просто в восторге, и почти весь добытый сокдостался ей.

Потом они жгли костер, пекли в золе картошку и уплетали еевместе с припасами, принесенными из дома.

Весь день Белова не оставляло ощущение спокойнойуверенности. Он предпочитал не задумываться о своих шансах на победу взавтрашних выборах. Все равно теперь от него уже ничего не зависело.

Только вечером, устроившись с бутылочкой вина у горящегокамина, Белов вернулся мыслями к своей избирательной кампании. Точнее, к еепоследней, финишной части. То, что удалось сделать Антону, было простофантастикой. Парень смог вытащить козырного туза у этого подонка Вовы прямо изрук. И это в самый последний момент – когда ничего уже, по большому счету,исправить было невозможно!

Белову было известно, что вчера команда Каверина предпринялатитанические усилия, чтобы запустить-таки свой убойный компромат в эфир. Новсе, что им удалось, – это прокрутить запись по какому-то кабельному каналу.Результат от этого показа был абсолютно нулевой – в зону охвата этогоканальчика их избирательный округ не попадал.

Да, у Саши были все основания быть довольным. Он ещеотхлебнул вина и вдруг неожиданно для себя вполголоса затянул:

– А есау-у-ул догадлив бы-ы-ыл…

Он оборвал песню и усмехнулся сам себе. Удивительно просто,какое замечательное настроение было у него накануне голосования! Саша взялракетницу, вышел на улицу и жахнул вверх сразу из обоих стволов.

На веранде появилась напуганная выстрелом Ольга. Увидев вруке мужа ракетницу, она тут же успокоилась.

– Саш! У тебя что – День пограничника уже?

– Оль, отгадай загадку, – повернулся Белов к жене. – Зимой илетом – одним цветом?

– Да знаю, знаю… – улыбнулась она. – Саша Белый.

– Умница, дочка! – засмеялся Саша и зарядил в ракетницу двановых патрона.

– Давай закругляйся, Саш, ужинать пойдем…

– Сейчас иду, Оль…

Белов еще раз запулил в черное небо две ярких ракеты исовершенно довольный пошел домой.

Настал день выборов.

На каждом избирательном участке дежурили по наблюдателю откаждой из команд. Причем они следили не столько за ходом выборов, сколько другза другом. И те, и другие опасались провокаций, подтасовок и прочих пакостей отконкурентов, и, надо признать – не без оснований. В общем, обстановка научастках была довольно напряженной.

А в штабах обоих кандидатов до поры до времени было довольноспокойно. Но чем ближе был момент закрытия участков, тем сильнее становилосьволнение и самих кандидатов, и их многочисленных избирательных команд.

И Белов, и Каверин покинули свои кабинеты и теперь нервнорасхаживали среди столов своих сотрудников, нетерпеливо поглядывая на молчащиетелефоны. Нервное напряжение достигло пика к полуночи, когда начали поступатьрезультаты голосования с избирательных участков.

Первый звонок, несмотря на всеобщее ожидание, грянул какгром среди ясного неба.

– Двадцать шестой участок. Каверин – пятьсот десять, Белов –пятьсот пятьдесят четыре, – почти одновременно огласили результатдевушки-телефонистки в разных концах Москвы.

В штабе Белова эти цифры вызвали радостное оживление, вштабе Каверина – тщательно скрываемое разочарование. Но уже следующий звонокизменил настроение и там и там на прямо противоположное.

– Пятнадцатый участок. Белов – пятьсот два, Каверин –пятьсот пятьдесят, – объявили девушки.

Результаты немедленно заносились в компьютер. Столбики наэкранах мониторов, означавшие текущие результаты претендентов, подрастали скаждым новым звонком. Они шли почти вровень, но постоянно – с небольшим, почтинезаметным, но, тем не менее, решающим превосходством Каверина.

Белов с отрешенным видом неподвижно сидел у компьютера.Каверин бродил меж столов, похлопывал по плечам своих помощников, то сдержанноулыбаясь, то с мрачным видом поигрывая желваками на скулах.

Цифры на. мониторах постоянно менялись, временами красныйстолбик Белова догонял синий столбик Каверина, но вырваться вперед ему неудавалось ни разу. Саша мрачнел все больше. На бледных, подавленных Гудвиновбольно было смотреть.

Пчела, прихлебывая коньяк из плоской бутылки, подошел ксидевшим плечом к плечу имиджмейкерам и мрачно спросил:

– Ну что, волшебники?.. Облажались?! Гудвины потеряннопереглянулись. На их лбах выступили капельки пота.