Стальные зубы субмарины - Сергей Зверев

Переодевшись в полицейского, Сергей подобрал и закинул в автомобиль автоматы, затем Ибрагима, которому пристегнул наручники, сцепив руки спереди, и дал найденную в джипе тряпку – стереть кровь и грязь с лица.

Снова взревел мотор, и джип двинулся в обратный путь, конечным пунктом которого должен был стать порт.

Средиземное море. Место крушения «Б-52»

Турецкий танкер шел практически порожняком. Редко такое случалось, но сейчас был как раз такой случай. В Бейруте плавучая цистерна оставила «черное золото», а теперь возвращалась, залитая бензином лишь на треть танков. Таковы законы рынка, фрахтовщик не подсуетился вовремя, и выгодный контракт ушел на сторону. А это, само собой, не могло не ударить по карманам команды. Потому и были все злые и трезвые, включая капитана, который, оставив вахту старшему помощнику, ушел спать.

Вечер наступал медленно, примерно так же шел и старенький танкер. Погода – замечательная. Но осторожный старпом приказал еще сбросить ход. По его мнению, с которым приходилось считаться, в наступающей темноте можно было запросто налететь на заблудившуюся яхту или, чего доброго, на такой же неповоротливый грузовик. По этой же причине иллюминация на судне была самая добротная, чтобы всем хорошо было видно, кто это плетется в ночи.

Яркая вспышка всего в миле по левому борту поначалу показалась матросу, без дела слонявшемуся по верхней палубе, несработавшей сигнальной ракетой. Но, когда до него донесся глухой хлопок взрыва, фантазия его заиграла не на шутку. Сломя голову он кинулся вниз по трапу.

– Ты чего, дьявола морского увидал? – осадил его старпом, когда он ворвался на мостик.

– А вы что, ничего не видели? – закричал запыхавшийся матрос. – Нас же обстреливают! Вон оттуда!

– Дурак ты, и не лечишься. – Старпом не любил, когда зря поднимали панику. – Подумаешь, сверкануло что-то. Что ж теперь, на стенку кидаться?

Матрос немного успокоился:

– Так оно еще и бабахнуло… потом.

– И дальше что?

– Ну так что там может бабахнуть, посреди моря?

Старпом нахмурился:

– Вот и я о том же. Нечего меня отвлекать, спать иди.

Рулевой, который до этого молча наблюдал за сценой, задумчиво протянул:

– А вот был случай, года два назад. Вот так же ночью на одной яхте арабского шейха баллон с газом рванул на камбузе. Пожар, все дела. Ну мимо проходил рыбацкий баркас, развалина совсем. Рыбак возьми да и спаси шейха. Яхта-то в ноль выгорела, куда уж там, не потушишь. А вот шейх… и жены его… – Рассказчик умолк, словно вспоминая события двухлетней давности.

– И? – Раздражала старшего помощника недосказанность, и все тут.

– Что «И»?

– Дальше-то что, дубина?

– А-а! Дальше? – Рулевой почесал в затылке. – Спаслись на баркасе. И шейх, и все его жены. Он потом рыбаку этому вышку нефтяную подарил и жену одну свою отдал, самую красивую!

Матрос, слушавший его с раскрытым ртом, гоготнул:

– Была б у меня вышка нефтяная, я себе бы десять жен нашел!

– Погоди ты. – История явно произвела на старпома впечатление, особенно последняя ее часть. – Где, говоришь, бабахнуло?

– Зюйд-зюйд-ист, там где-то.

Старший помощник капитана уставился в указанном направлении, приложив к глазам морской бинокль.

– Ни черта не вижу! – сказал он. – На-ка ты погляди.

Матрос охотно взял прибор в руки. Глядел долго, пытаясь пробиться сквозь сгущающуюся тьму.

– Что-то болтается там, – уверенно произнес он, вернув бинокль. – А что – непонятно.

Настала очередь вахтенного чесать в затылке. Поднимать переполох было нерезонно. Окажется, что там ничего нет, – потом до конца света припоминать будут. С матроса что возьмешь? Он ведь всегда отбрешется. А старпом, гоняющийся за огоньками, – это ли не повод для баек! С другой стороны, видит же этот пацан какую-то ерунду на воде. А вдруг и впрямь кому помощь нужна?

Решительно взмахнув рукой, он отдал распоряжение:

– Мы вот что сделаем. Ходик еще чуточку сбросим, на пару узлов. И довернем немного влево. Давай, браток, действуй, – обратился он к рулевому. Потом глянул на матроса. – А ты полезай наверх, к прожектору. Как ближе подойдем – пошаришь по воде, может, чего отыщешь.

Обрадованный матрос выскочил наружу и с ловкостью кошки вскарабкался к управляемому прожектору, который, кроме всего прочего, мог служить и для передачи световых сигналов.

Старпом с биноклем в руках подошел к планширу, напряженно вглядываясь в темноту. Подняв голову, он крикнул:

– Давай, чего ждешь!

Яркий голубоватый луч раздвинул густые сумерки и начал размеренно гулять по волнам, вспыхивающим красивыми отблесками. Туда, обратно, снова туда. Проскочил что-то, остановился, вернулся. В широком пятне покачивался вместительный дюралевый катер, болтающийся рядом с непонятной штуковиной, напоминающей вытянутый надувной матрас. Тихо и безлюдно.

– Стоп, машина! – скомандовал старпом. До странной находки было меньше кабельтова. – Эй, наверху, ты кого-нибудь видишь?

– У вас же бинокль, – удивленно отозвался матрос. – В лодке лежит что-то, вроде как… Может, покричать, позвать?

Старпом вздохнул с облегчением. Суета оказалась не напрасной. Даже если никого на лодке не окажется – он просто проявил бдительность и наблюдательность! А с катером еще не все чисто, печенкой чувствовал.

Неторопливо сходив на мостик, он вернулся оттуда, неся потрепанный рупор, которым давно не пользовались.

Танкер остановился. Команда стала по одному выползать на палубы из своих коек, чтобы узнать причину. Гудя и переговариваясь, они собирались у леерного ограждения, всматриваясь в постепенно дрейфующий к борту судна предмет.

Не обращая на них внимания, преисполненный важности вахтенный поднес ко рту рупор:

– Эй, на катере! Есть кто живой? – повторил он несколько раз по-английски. Потом то же – на греческом, на арабском. Никакого эффекта.

– Там точно кто-то лежит! – сверху раздался звонкий голос матроса, управляющего прожектором. – Без сознания, наверное!

Старпом решил еще раз глянуть в бинокль.

– Вот дьявол!!! – Он отшатнулся от планшира, чуть не выронив оптику. При многократном увеличении и хорошей подсветке он отчетливо узрел силуэт человека, распростертого на дне дюралевого катера. Голова скрыта за планширом, а там, где, по идее, должна была быть рука, виднелись лишь белесые обломки костей в кровавом обрамлении. Катерок вращало, вскоре показалась и голова. Вернее то, что от нее осталось. А осталось, честно сказать, немного. Ее и за голову принять было трудно, ничего о ней не напоминало, разве что свисавший из багровой каши полуоторванный язык.