Обожествленное зло - Нора Робертс

– Миссис Стоуки. – Клер подсела на край кушетки и обняла мать Кэма. – Кэм здесь, чтобы помочь вам. Мы оба здесь, чтобы помочь вам.

Пока она гладила волосы Джейн и бормотала, Кэм встал и направился к окну. – Я вызову доктора Крэмптона, – сказал он.

– Это хорошая идея. Почему бы тебе не сделать чаю?

– Он ненавидел Биффа, – Джейн Стоуки разрыдалась на плече Клер. – Он ненавидел его, а он заботился о нас. Что мне было делать после смерти Майка? Я не могла вести ферму одна. Я не могла растить ребенка одна. Мне был нужен кто-то.

– Я знаю, – глядя на Кэма, Клер продолжала дрожать. Сердцем она была с ним, когда он вышел из комнаты. – Я знаю.

– Он не был плохим человеком. Не был. Я знаю, что люди говорят. Я знаю, что они думали, но он не был плохим. Может быть, он слишком любил выпить, но так всем мужчинам положено.

«Нет, – подумала Клер. – Ни одному мужчине не положено напиваться, но она продолжала успокаивать ее».

– Он умер. Как он мог умереть? Он не был болен.

– Это был несчастный случай, – сказала ей Клер и понадеялась, что не солгала. – Кэм потом вам объяснит. Миссис Стоуки, хотите я кого-нибудь позову?

– Нет, – она глядела в стену, и блестящие слезы текли потоком из ее глаз. – У меня никого нет. Никого нет теперь.

– Доктор выехал, – сказал Кэм, ставя чашку и блюдце на кофейный столик. Его лицо и глаза ничего не выражали. – Мне надо задать тебе пару вопросов.

– Кэм, я не думаю…

– Их нужно задать, – сказал он, перебив ее. Если он не может быть ее сыном, то должен быть, черта возьми, полицейским. – Ты знаешь, куда пошел Бифф прошлой ночью?

– Он уехал. – Джейн поискала в кармане фартука платок. – Во Фредерик, я думаю. Он много работал весь день и хотел расслабиться.

– Ты знаешь, куда во Фредерике он поехал?

– Может быть, в Союз Ветеранов, – неожиданная мысль пришла ей в голову, и она снова закусила губу. – Он попал в автокатастрофу?

– Нет.

Клер наградила Кэма сердитым взглядом за все его бесстрастные вопросы и ответы. – Выпейте вот этого, миссис Стоуки. Это немного поможет, – она поднесла чашку к губам Джейн.

– Во сколько он ушел вчера вечером?

– Около девяти, я думаю.

– Он был один? Он собирался встретиться с кем-нибудь?

– Он был один. И я не знаю, собирался ли он встречаться.

– Он взял свой «кадиллак»?

– Да, он поехал на своей машине. Он любил ее. – Она прижала фартук к лицу и снова заплакала и закачалась. – Кэм, пожалуйста. – Клер осторожно положила руку на плечо Джейн. Она знала каково отвечать на вопросы, заставлять себя думать после ужасной смерти любимого человека. – Нельзя ли подождать с остальными вопросами?

Он сомневался, что мать скажет ему что-нибудь полезное. Пожав плечами, он отошел к окну. Цыплята по-прежнему клевали, и солнце сияло над засеяным травою полем.

– Я останусь с ней, пока не придет доктор, – Клер подождала, когда Кэм снова повернулся. – Если ты хочешь. Я знаю, что тебе о многом… надо позаботиться.

Он кивнул и шагнул к матери. Он понял, что ему нечего было сказать ей, и что она ничего не услышит. Он развернулся и вышел из дома.

Когда Клер остановилась перед конторой шерифа три часа спустя, она была вся выжата, как лимон. Док Крэмп-тон пришел, и привычно утешил и успокоил лекарствами горюющую вдову. Клер и доктор решили, что Джейн не стоит оставаться дома одной, и поэтому Клер сидела внизу, когда доктор ушел. День прошел незаметно.

Она не включила ни радио ни телевизор, побоявшись, что они могут встревожить Джейн Стоуки. Внизу не было книг, поэтому она ходила взад и вперед до тех пор, пока озабоченность и беспокойство не заставили ее на цыпочках подняться по лестнице к Джейн.

Та крепко спала, заплаканное лицо было расслаблено после таблеток. Клер оставила ее одну и прошлась по дому.

Он был тщательно вычищен. Она представила себе, как Джейн вытирает пыль и моет щеткой день за днем, из комнаты в комнату, вытирая все до пылинки. Это было угнетающее зрелище. Когда она подошла к берлоге Биффа, то немного засомневалась, застыв у дверей.

«Не очень-то ты уважаешь смерть, Клер», – подумала она и заставила себя переступить порог.

Очевидно, что Джейн не позволялось здесь орудовать тряпкой и щеткой. На стене висела оленья голова, паутина протянулась от рога к рогу. Белка со стеклянными глазами застыла в беге по бревнышку. Фазан, с запыленными радужными крыльями, стоял на подставке, как бы застыв в полете. В оружейном ящике покоились винтовки и ружья. «На них не было пыли, – подумала она с гримасой отвращения».

Кожаная крага лежала в углу за столом, на котором красовалась переполненная пепельница и трио банок Бадвайзера. В стеклянном шкафчике разместилась коллекция блестящих ножей. Нож на оленя, длинный охотничий, другой с загнутым и зубчатым лезвием. «И на удивление, – подумала она, – прекрасный старинный кинжал с эмалированной ручкой».

Здесь была кипа порнографических журналов. Вопиющая порнуха. «Старина Бифф не жаловал эротический „Плейбой“, – подумала она.

Она с удивлением увидела полку с книгами. Он не казался любителем чтения. Затем она разглядела, что под корешками и обложками книг скрывается продолжение журналов. Чистая порнография, жуткие убийства, и несколько книг в более легком жанре мужских приключений. Она подумала, что сможет скоротать часок с «Наемниками из Ада». Достав ее с полки, она заметила стоявшую за ней книгу.

«Сатанинская Библия». «Милая вещица», – подумала она. Бифф Стоуки был действительно достойный человек.

Она поставила обе книги обратно, затем обтерла пальцы о джинсы. С глубоким облегчением она услышала стук в дверь внизу.

Теперь, освобожденная от своих обязанностей благодаря миссис Финч и миссис Нигли, она сидела в своей машине перед конторой Кэма и размышляла, что ему сказать.

Поскольку ничего не произошло, она вылезла из машины, надеясь, что это тот самый случай, когда заранее предупреждать о визите не надо.

Она нашла его за столом, печатавшего с пулеметной скоростью двумя пальцами. Рядом в пепельнице тлела. сигарета, а в потрескавшейся керамической кружке, казалось, был кофе.

По неподвижности его плеч, она увидела как он был напряжен. Если бы не тот поцелуй на крыльце, она бы просто подошла к нему и помассировала бы шею. Но поцелуй, такой поцелуй, он все меняет. Она еще не решила, пошел ли он на пользу.

Вместо всего этого она подошла, села на край стола и взяла его забытую сигарету. – Привет.

Его пальцы чуть остановились, потом продолжили танец. – Привет. – Затем остановились окончательно. Он повернулся на вращающемся стуле и поглядел на нее. Она выглядела свежо, мягко. Именно этого ему не хватало. Но глаза ее были полны усталости и сочувствия. – Извини, что я спихнул все это на тебя.