Запретное видео доктора Сеймура - Тим Лотт

Это, конечно, совпадение. Это понятно. Во всяком случае, рациональной части моего существа. Бога нет. Никто на нас не смотрит. Никто не наблюдает за нами круглые сутки, не следит, что мы делаем, что чувствуем. Теперь мы сами — боги.

Но, может, есть что-то в самой молитве. Не Богу, не бородатому старичку. Не Иисусу и Марии. Молитвенные четки, святые мощи, вся эта роскошная мишура. Но если мы и есть боги — может, нужно молиться самим себе.

Ведь все это там, в твоем подсознании, все, в чем невозможно разобраться, что невозможно знать наверняка. Глубочайший колодец, огромный океан. Это и есть Бог? Это и есть Бог.

Хороший виски. Даже слишком хороший. Фу, устал.

Как… я… уже… говорил, если мы — это Бог, то это вполне возможно. Можно молиться себе. Это, конечно, не значит, что все сбудется — сразу, в реальном мире, напрямую. Поставишь и выиграешь. Вылечишь рак. Нет. Но молиться себе — это как нырять в океан за жемчугом. Это разговор с теми частями твоего существа, которых ты не можешь толком осознать. Таким образом твоя бессознательная половина может помочь осознанной. Помочь тебе стать сильнее, лучше, правильно поступать, принимать верные решения, прощать себя, прощать других, быть волевым. Этого невозможно добиться. Это нисходит. Это нужно просто принять, открыть свое сердце и принять. Вот почему ты подобен Богу — твое подсознание подобно Богу.

Я набухался. И несу полный бред. Только вот есть в этом что-то. Где-то.

У меня есть идея. Молитва. Видеомолитва. Потому что, если я помолюсь в объектив, это останется еще где-то, кроме моей головы. От этого молитва станет реальнее и проникнет глубже. Мое подсознание ко мне прислушается. Потому что молитва направлена по адресу.

О чем это я? Уже пора спать.

Но я все равно это сделаю. Я буду молиться.

Доктор Сеймур осушает бокал с виски, закрывает глаза, молитвенно складывает ладони, хихикает, берет себя в руки. Помолчав секунд тридцать, он начинает:

Боже милостивый. То есть я. Я не знаю, что говорить. И чувствую себя по-дурацки.

Помоги мне… помоги поступать правильно. Помоги преодолеть мой страх и гнев. Помоги отличить хорошее от дурного.

Я в замешательстве. Позволено ли мне наблюдать, как это делаешь ты? Ведь принято считать, что ты смотришь на нас. Грех ли это? Что есть грех? Похоже, что никто уже не знает, вот что, Господь. Приходится все решать самим. Приходится самим нести это бремя. Это ужасная ответственность. Ждать последствий без тебя.

Помоги мне в заботах о моей семье. Помоги мне быть с ними сильным. Покажи, как не проявить слабости. Потому что я знаю: они держат меня за дурака. Помоги доказать им, что я тот, кого можно уважать.

Помоги относиться к моим пациентам без ненависти. Потому что некоторых я и правда ненавижу. Эта жуткая толстуха из соседнего квартала, которая приходит каждую неделю, чтобы я выписал ей больничный. А ее тупой и бессмысленный муж, который торгует наркотой и бьет ребенка. А русский жулик, который смотрит на меня, как на пустое место. А этот польский старикашка, фашист проклятый.

Люди — это ужас. Когда я начинал работать врачом, я думал, что они хорошие. Но они просто жуть что такое.

Пожалуйста, помоги мне, Боже. Помоги мне снова видеть в людях хорошее. Помоги мне увидеть хорошее в себе.

Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, как…

Доктор Сеймур открывает глаза. Глупость какая. Курам на смех.

Доктор Сеймур появляется, когда Шерри Томас уже начинает закрывать магазин. Она выключает свет, собирает сумку. Доктор Сеймур заходит торопливо, тяжело дыша. У нее озабоченный вид человека, выполняющего свои профессиональные обязанности, и сначала она даже не намекает, что они успели в определенном смысле стать близки.

— Шерри, прости, я опоздал.

— Я как раз закрываюсь.

— Да, я знаю. Это метро — просто кошмар какой-то. Поезд сломался, простоял полчаса в туннеле. Но мы же можем поговорить?

— Я же сказала, доктор Сеймур, магазин… — она смотрит на одни из двух синхронизированных часов на стене, — закрывается. Приходите на следующей неделе.

— Шерри, не сердись на меня, я ведь не… Если я и опоздал, это же не значит, что я…

— Я не сержусь на вас, доктор Сеймур. С какой стати? Будьте так добры, покиньте помещение, мне нужно включить сигнализацию.

— Не надо так. Неужели тебе не интересно, как ты мне помогла? Как ты изменила мою жизнь? Сработало, Шерри. Во всяком случае, результат налицо. Все меняется прямо на глазах. Все это благодаря тебе.

— Очень рада слышать. Тем не менее я опаздываю на встречу…

— Послушай, мне правда стыдно за опоздание. Я знаю где-то неподалеку местечко, где сносно кормят. Может, посидим, поговорим немного? Мне нужно поговорить. Кроме тебя, мне не с кем поделиться. И мы, конечно, недостаточно хорошо знакомы, и мне неловко настаивать, но, пожалуйста, может быть, ты хоть немного проголодалась?

Шерри Томас надевает пальто, берет сумку и бросает на себя последний взгляд в зеркало, висящее возле двери.

— Я полагаю, что опаздывать очень грубо. Это неприемлемо.

— Я же извинился.

— В любом случае, едва ли поблизости есть приличное заведение.

— Нет, но ты же на машине, мы могли бы куда-нибудь поехать. Где можно было бы поговорить.

Она как будто размышляет над этим предложением несколько секунд.

— Свидание со мной — удовольствие не из дешевых, Алекс. Надеюсь, ты не думаешь накормить меня комплексным обедом.

— Есть предпочтения?

— Как насчет «Бельведера» в Холланд-Парке? По А-четыре минут за десять доедем.

Доктор Сеймур явно захвачен врасплох. [Финансовое состояние семьи Сеймуров таково, что походы в дорогие рестораны были редким событием.]

— А Майкл Виннер[8]будет?

— На него мы вряд ли нарвемся.

— В таком случае, почему бы нет?

— Отлично.

— Но, Шерри, еще кое-что.

— Это становится похоже на сериал «Коломбо». Все время еще кое-что. Что еще? Вино только домашнее?

— Это не свидание. Это обед. Деловой обед.

— Знаю, Алекс. Только вот что это за дело, вполне уверена.

Затем собеседники покидают магазин. Внешняя камера зафиксировала, как они садятся в припаркованную у дверей «БМВ» Шерри Томас. Машина отъезжает.

[Примечание автора: Мы не знаем точно, что происходило между Шерри Томас и доктором Сеймуром в ресторане. Барбаре Шиллинг она об этом разговоре не сообщала. Тем не менее в «покаянии» перед женой, оказавшемся предсмертным, доктор Сеймур упоминал эту встречу. Далее следует расшифровка моего разговора с Самантой Сеймур насчет обеда в «Бельведере».]