Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым - Джеймс Холлис

Раз уж мы задали такие непростые вопросы о браке, нам никуда не деться от того, чтобы выяснить для себя, насколько оправдана та сентиментальность, что окружает семью в целом. Я был бы не прочь о каждой супружеской паре узнать следующее: растут ли эти люди в результате того, что находятся в семейных отношениях? Не поощряют ли они инфантильные стороны друг друга? Способствовала ли «ячейка общества» более полному раскрытию их неповторимой личности? Ведь сколько душ увяло в браке, но сколько расцвело? Брак как способ вместе искать выход из затруднительных ситуаций, а не ретироваться при первой же размолвке – бесспорно, благородное вложение души. Брак как зона безопасности, как экономическое соглашение, как способ порадовать маму с папой и снискать поддержку общества постыден и губителен для души. Как следствие, все те же непростые вопросы мы вынуждены поставить и перед семьей, чтобы понять, служит ли душе этот институт в каждом конкретном случае.

Вот о чем следует спросить у семьи: «Признается ли, поддерживается ли в полной мере право каждого из членов на индивидуальность или цена семейной идиллии – соглашательство, отказ от программы индивидуального роста, с которой каждый из нас приходит в этот мир?» Подобно тому, как каждый брак вправе требовать верности от обеих сторон, обоюдного желания работать над разрешением разногласий, так же и семья имеет право претендовать на то, чтобы каждый из ее членов принимал максимально полное участие в ее жизни. Однако психологи – специалисты в вопросах семьи и брака – знают, что внутренние взаимоотношения семьи, как правило, выстраиваются вокруг наиболее уязвимого ее звена. За исключением разве что случаев неизлечимой болезни ребенка, этим слабым звеном семьи почти однозначно будет или один из родителей, или оба они в своем па-де-де. И когда я слышу, как кто-то ностальгически вздыхает, вспоминая свою семью, мне слышится в этих разговорах скорей тоска о том, какой их семье следовало быть, а не какой она была на самом деле. Тем, кто вырос в обстановке любви и взаимной поддержки, нет нужды вздыхать о прошлом: они продолжают стоять на крепком основании, прочно усвоив то, что было заложено родительской семьей. Она и в дальнейшей жизни остается надежной опорой, которая наделяет силой все их существо.

Мне бы не хотелось, чтобы мое мнение о семье показалось негативным, а подход – циничным. Действительно, как психотерапевту, мне почти ежедневно приходится исправлять немалый ущерб, причиненный семьей тому человеку, что сидит в этот момент передо мной. Но я также знаю по опыту своей собственной семьи, что значит быть любимым без меры и свыше всяческих заслуг, бесконечно обогатившись этой любовью. Я знаю, что близкие готовы всем пожертвовать ради меня, что рядом всегда будут те, кто поддержит меня в неуклюжих попытках проложить свою дорогу в жизни. Скорее, я хотел бы донести свое глубокое убеждение, что все должно пройти реалистичную проверку сознанием. Мы должны спросить любую семью: «Вольготно ли здесь живется душе; сколько сил и времени оказалось потеряно из-за того, что не удалось выстроить жизнь по большим меркам; позволено ли было каждому следовать собственным курсом, не встала ли на их пути стеклянная стена семейных страхов и ограничений?»

Как тут не вспомнить слова, которыми открывается роман Толстого «Анна Каренина», что все счастливые семьи счастливы одинаково, в то время как несчастливые находят свои неповторимые пути к несчастью. Каждый из родителей в семье – чей-то ребенок, но также и выходец из какой-то другой семьи, управлявшейся, в свою очередь, ребенком того, чей след давно затерялся в бездонных глубинах истории. Требуя, чтобы этот чей-то ребенок был совершенным родителем, мы требуем от него слишком многого. И все же каждая психологическая недоработка со стороны родителей порождает тот груз истории, что ляжет на их плечи и плечи их детей, незримо определяя жизненный путь на грядущие десятилетия.

Как изменилась бы жизнь и весь мир в целом, если бы родители безусловно поддерживали свое чадо, стараясь каждый своими словами сказать ему следующее: «Ты наше сокровище; мы всегда будем любить и поддерживать тебя; ты пришел в этот мир, чтобы быть самим собой; всегда старайся не причинить никому боли, однако не переставай стремиться к тому, чтобы как можно полнее проявить себя в жизни; даже если ты упадешь, даже если твои мечтам и планам не суждено сбыться, мы все равно любим тебя и готовы принять в любую минуту; и все же нам предстоит расставание, и ты должен идти вперед в поисках своей судьбы, не заботясь о том, как угодить нам». Как изменилась бы тогда история! Какими свободными были бы дети, если бы у родителей хватило смелости избавить их от своих нарциссических нужд, чтобы дитя могло идти с ними рядом и при этом своей дорогой! Тогда и у взрослых освободились бы руки взяться за свои нерешенные проблемы, а не пытаться прожить жизнь заново через ребенка! А тот, кто только вступает в жизнь, мог бы исследовать, экспериментировать, падать и подниматься без стыда и самоуничижения, во всеоружии родительской любви и поддержки, как ничто другое, укрепляющие душу в час одиночества и скорби, который не минует никого!

Но лишь немногие родители оказываются способны на такую безусловную любовь, если сами не получили ее в свое время. И история снова повторяется самым обескураживающим образом. Ведь, если задуматься, кто они, эти родители, которые дают жизнь младенцам? Молодежь, едва-едва выпорхнувшая из-под родительского крыла, переполненная динамикой семьи происхождения. Молодым порой не по силам бывает тянуть одновременно и семью, и профессиональные обязанности. Зато самое старшее поколение, их дедушки и бабушки, не столь энергичные, чтобы идти в ногу с молодежью, нередко многое способны предложить своим внукам. Годы и десятилетия помогли им лучше узнать и понять себя, достичь полноты зрелости, чтобы стать примером и поддержкой своим младшим отпрыскам. Впрочем, подчас бывает и так, что старшее поколение, отказавшись от собственного путешествия, по-прежнему остается нарциссичным и требовательным, ничего не предлагая взамен. Стоит ли удивляться, что их ждет такой холодный прием в доме своих детей? Мне вспоминается одна женщина, которая буквально метала громы и молнии в моем офисе: оказалось, никто из взрослых сыновей не пригласил ее отпраздновать со своей семьей религиозный праздник. Это их обязанность, непреклонно заявила она, и в эту минуту мне стало ясно, почему никто не захотел ее видеть у себя дома. Она не смогла повзрослеть в достаточной степени, чтобы самостоятельно справиться со своими эмоциональными нуждами. Единственная разница была лишь в том, что у сыновей, в детстве остававшихся узниками в ее доме, теперь у каждого был свой дом, в котором можно было, как в крепости, укрыться от ее неукротимого напора. Однако подобное положение дел никому не идет на пользу, и ни одной душе не стоит рассчитывать на проявление родственных чувств.

Как утверждал в свое время Юнг – и эти слова стоит буквально выучить назубок всем родителям: наибольшее бремя, которое ложится на плечи ребенка, – непрожитая жизнь родителей: «Обычно сильнейшее психологическое воздействие на ребенка оказывает жизнь, которую его родителям (а также предкам, поскольку мы здесь имеем дело с таким явлением, идущим из глубины веков, как первородный грех) не удалось прожить»[28]. Иначе говоря, то, что останавливает родителя в росте, что пугает и кажется слишком рискованным: узость видения, отвержение души, – будет воспринято и усвоено как стереотипная модель его ребенком. Как следствие, став родителем, он с большой долей вероятности привнесет этот паттерн в другую семью, с другим взрослым ребенком. Но даже избежав воспроизведения этого в высшей степени ограничивающего паттерна, ребенок – будущий родитель – будет мотивирован поступать наперекор непрожитой жизни родителей, при этом оставаясь в заданных ими рамках. Возможно также, что ему приглянется какой-то из «планов лечения», будь то алкоголизм или же трудоголизм, чтобы смягчить тайную, ноющую рану души. Если эти влияния, идущие от родительской семьи, не осознаются, повторение паттерна или попытка компенсировать его окажется почти неминуемой.