С любовью насмерть, Дун… - Рут Ренделл

— Значит, вы говорите, что это было в десять минут шестого. Или в четверть шестого?

— Да хоть в двадцать минут шестого, откуда мне знать?

Все еще слегка моросил дождь. Мокрое шоссе, казалось, было черного цвета и блестело под дорожными огнями. Вполне правдоподобно, что мисс Свитинг видела здесь днем много людей, но теперь в лесу и на проселке не было никого. Дул ветер, и верхушки деревьев качались. Берден притормозил. Он медленно ехал и размышлял. «Странно, — думал он, — что такой скромный, ничем не примечательный деревенский уголок из-за того, что какой-то неизвестный злодей избрал его местом свершения своего черного дела, превратился в центр притяжения любопытных, прославившись дурной славой, и, вероятно, на многие годы вперед будет греметь как достопримечательность этих краев, привлекая проезжих и туристов. Так что флэгфордскому замку придется уступить свое главенствующее место в списке местных достопримечательностей: кажется, в лес Пруитта устремится гораздо больше народа, чем к знаменитым историческим шедеврам архитектуры».

Во дворике у входа в полицейский Участок Берден встретил Мартина. Тот так и не нашел Джанет Типпинг. В субботу вечером она обычно уезжала куда-нибудь со своим дружком, и ее мать, скрывая под маской равнодушия вздорный характер, сказала, что ее дочке ничего не стоит вернуться и в час, и в два ночи. В доме было не убрано, мамаша была неряха. Она не знала, куда поехала дочь, а когда ее попросили ответить хотя бы предположительно, сказала, что, наверно, она поехала с другом на побережье покататься на его мопеде.

Берден постучался в дверь к Уэксфорду, и тот крикнул, чтобы он вошел.

Друри и Уэксфорд сидели через стол друг против друга.

— Так, давайте снова вернемся к тому, что вы делали во вторник вечером, — говорил Уэксфорд.

Берден тихонько прошел и сел на одно из кресел, выполненных в форме ложки для микстуры, из нержавеющей стали, с красным твидовым сиденьем. Настенные часы, которые висели между шкафом с подшивками дел и картой Кингсмаркхэма, показывали, что до полуночи оставалось десять минут.

— Я уехал из мастерской в четверть шестого и поехал прямо во Флэгфорд. Когда я туда приехал, «Спелман» был уже закрыт, поэтому я обошел его сзади, где у них теплицы, и два раза покричал, но никто не вышел, уже все ушли. Послушайте, я же вам уже про это рассказывал.

— Хорошо, Друри, но предположим, что у меня плохая память.

Друри говорил совсем тоненьким голоском, срывающимся на визг от напряжения. Он достал носовой платок и обтер пот со лба.

— Я посмотрел, может, они где оставили мой заказ снаружи, но не нашел, — Друри прокашлялся. — Мне вообще эти овощи, которые жене нужны к чаю, ни к чему. Я проехал на малой скорости по деревне: думал, увижу где мистера Спелмана, и он мне сам отдаст заказ, но нигде его не увидел.

— А, может быть, вы увидели кого-нибудь еще, из тех, кого вы знали, когда жили во Флэгфорде?

— Там гуляла какая-то молодежь, — сказал Друри. — Я не знаю, кто они такие, мне не знакомы. Да послушайте, остальное я уже рассказывал. Я пошел в «Лебедь», там меня обслуживала девушка…

— Что вы пили?

— Я взял полпинты горького пива, — он покраснел.

«Потому что лгал, или сознавал, что нарушил запрет своей церкви?», — задал себе вопрос Берден.

— Там никого не было, когда я вошел. Я кашлянул, и через некоторое время ко мне вышла та девушка, она вышла оттуда, где кухня. Я заказал пиво и сразу заплатил. Она должна была меня запомнить.

— Не беспокойтесь, мы ее о вас спросим.

— Но она в баре не осталась, она опять ушла. Я был в баре один. Когда я допил пиво, я опять поехал к «Спелману» посмотреть, может, там пришел кто. Но там опять никого не было, и я поехал домой.

Друри вскочил и с силой вцепился двумя руками в край стола. Стопка бумаг съехала чуть в сторону, на телефоне брякнула телефонная трубка.

— Да послушайте, — закричал он, — я же вам сказал! Я не мог, я не способен поднять руку на Маргарет!

— Сядьте, — приказал Уэксфорд, и Друри осел, съежился на своем стуле, его лицо дергалось. — Вы ведь ее очень ревновали, так, да? — теперь Уэксфорд говорил сочувствующим тоном, словно вел душевную беседу, а не допрос. — Вы хотели, чтобы кроме вас у нее не было больше друзей, правильно?

— Нет, это неправда, — он пытался кричать, но у него пропадал голос. — Она была просто моей подружкой. При чем тут ревность? Я даже не понимаю, о чем вы говорите. Конечно, мне было бы неприятно, если бы она ходила гулять с другими мальчиками, раз уж она ходила гулять со мной.

— Друри, вы были ее любовником?

— Нет, не был! — Друри покраснел, оскорбленный таким вопросом. — Вы не имеете права спрашивать меня про такие вещи! Мне тогда было всего восемнадцать.

— Вы дарили ей много подарков, книг, например?

— Книги дарил ей Дун, а не я. Она порвала с Дуном, когда стала дружить со мной. Я никогда ей ничего не дарил. У меня не было денег на подарки.

— Где находится магазин Фойла, Друри?

— В Лондоне. Это книжный магазин.

— Вы там покупали книги в подарок Маргарет Годфри?

— Я же говорил вам, что я никогда ей книг не дарил.

— А «Портрет Дориана Грея»? Вы ей эту книгу не отдали. Почему вы решили оставить ее себе? Вы подумали, что такая книга может ей не понравиться, шокировать ее?

Друри сказал тупо:

— Я же вам написал печатные буквы для образца.

— Рука могла измениться за двенадцать лет. Вернемся к книге.

— Я же сказал. Я был у нее, в доме тети. В это время принесли пакет с книгой. Она открыла пакет и когда увидела, от кого была посылка, сказала, чтобы я взял книгу себе.

…Наконец Друри оставили в покое и он сидел тихо под охраной сержанта. Уэксфорд и Берден вышли из кабинета.

— Я послал образец почерка Друри на экспертизу тому парню на Сент Мэри-роуд, — сказал Уэксфорд. — Но это же не почерк, а от руки написанные печатные буквы, и кроме того, прошло целых двенадцать лет! Похоже, что тот, кто писал надписи на книгах, кто бы он на самом деле ни был, делал это печатными буквами потому, что его собственный почерк был плохой и неразборчивый. А у Друри почерк круглый, очень понятный. Как мне кажется, он почти ничего не пишет, и поэтому его почерк до сих пор не сформировался.

— Но он единственный человек из тех, с кем мы говорили, кто назвал миссис Парсонс Минной, — заметил Берден, — и кто все знает про Дуна. У него в доме найдена косынка, и она вполне может оказаться той, которую купила миссис Парсонс, а может быть, одной из оставшихся пяти, которые были куплены еще кем-то. И если он уехал от дяди в десять минут шестого, или в четверть шестого, то он мог оказаться у фермы Пруитта минут в двадцать шестого, а к тому времени Байсат уже пригнал с пастбища коров.