Колдовской сезон - Айла Дейд

семье принадлежал усопший.

– Где находится могила Бернетта? – спросила Хелена.

– Там, впереди. Видишь шипы? Это их символ.

Я подошла к ним и схватила Изобель за локоть.

– Давай-ка отведем ее назад.

Но Изобель покачала головой и отстранилась от меня.

– Она имеет право быть здесь, Ди.

Я стиснула зубы, размышляя, что можно было сделать в этой ситуации. Посылать меня за ними было далеко не лучшей идеей со стороны Грир. Я была просто соплячкой.

– Изобель…

Она проигнорировала меня и остановилась перед внушительным надгробием.

– Здесь.

Хелена посмотрела на него. Руки она спрятала в карманы своей ветровки. Наконец Хелена наклонилась и провела пальцем по выветрившемуся мху, который въелся в надпись.

– Чарльз Финли Бернетт.

При звуке второго имени она на мгновение остановилась. Хелена молча смотрела на украшенные шипы, пока внезапно не повернулась к нам. Белокурые пряди ярко сверкали в сумрачном тумане. Где-то вдали послышался плач ворона.

– Я должна вас кое о чем спросить.

– Конечно, – сказала Изобель. – Что?

– Когда-то… – Хелена сделала глубокий вдох, посмотрела в туманную даль и провела рукой по своей шее. Порыв ветра заставил листву зашуршать. Она выглядела отчаявшейся. – Когда-то в моей жизни был кто-то, кто… он был моим лучшим другом и… итак, он был из Тихого Ручья. Но в конце концов мой друг исчез. Она сглотнула. – Его звали Финли. – При звуке имени ее голос сорвался. – Вы что-нибудь о нем знаете?

Мы с Изобель обменялись взглядами. Нас предупреждали, что Хелена может задать этот вопрос.

– Он мертв, – прошептала я, закрывая глаза, чтобы не видеть боли на ее лице. Особого толку это не принесло, потому что я все же услышала мучительный всхлип, вырвавшийся из горла девушки. Когда я снова открыла глаза, то увидела, как Изобель положила руку на ее спину.

– Мне так жаль, Хель. Финли погиб много лет назад. Это был ужасный несчастный случай. Он… он был очень близок со всеми нами.

Гримаса безграничного горя исказила ее лицо. Хелена прижала костяшки пальцев к векам и кивнула. На ее шее в бешеном темпе пульсировала жилка. Она рыдала, в то время как Изобель бормотала успокаивающие слова.

– Пойдем, – сказала я. – Уже пора, Изобель.

Она кивнула и опустила руку. Мы уже собрались идти, как вдруг…

– Подождите. – Глаза Хелены стали круглыми и большими, когда взгляд скользнул куда-то за мое плечо. – Что это такое?

– Что? – Изобель обернулась. Я сделала это вслед за ней, моргая, пытаясь разглядеть хоть что-то на фоне мрачного тумана.

– Могила. – Хелена шагнула вперед. Ее сердце билось так сильно, что даже моя дремлющая сила могла почувствовать каждый удар. – Моя мама. Там написано имя моей матери.

Я посмотрела на выветрившееся надгробие. Символ Иверсенов был не просто выгравирован на грубой породе. Нет. Подобно лиане, чертополох обвился вокруг камня. То, что он рос в этом мертвом месте, было… невозможно. И среди этих растений было легендарное имя: Сифра Иверсен.

– Я понимаю, как это больно, – прошептала Изобель. Сердце Хелены заколотилось еще сильнее. Я почувствовала, что уровень кислорода в ее крови на несколько секунд снизился.

– Нет, – задыхаясь, пробормотала она. – Это невозможно. Она была похоронена в Германии.

Я сочувственно посмотрела на нее.

– Горе может привести к некоторому беспорядку в голове…

– Я не сумасшедшая! – Хелена повернулась ко мне. Внезапно она показалась значительно больше. Что-то огненное вспыхнуло в ее глазах. Ладони Хелены сжались в кулаки. – Я была на ее похоронах! Я плакала на ее могиле! Я приносила туда бесконечное количество цветов! Я… – Она прикусила нижнюю губу, в то время как ее глаза наполнились слезами. Голос Хелены сел. Она повернулась, наклонилась и смахнула стебель чертополоха с таблички с именем своей матери. В тот момент, когда Хелена коснулась камня, что-то произошло.

Вспыхнул яркий свет. Защищаясь, я поднесла руку к глазам. Изобель отшатнулась назад. Я могла разглядеть только потрясенное лицо Хелены и клубящийся туман, который кружился вокруг нее, как водоворот. Она закричала.

В следующую секунду Хелена исчезла.

Эмилль

Геральчиро взмахивал подо мной своими мощными крыльями. Был шторм. Холодный ветер трепал мое тело. Каждый раз, когда мы прорывались сквозь облако, моя кожа становилась липкой. Я мог бы управлять воздухом и отталкивать его от себя, но тогда не было бы ничего, что удерживало бы летающее существо в небе.

Он уверенно прорывался сквозь облака. Бур оправдывал свое имя. Я моргал из-за бьющего в лицо воздуха; мои пальцы сжимали поводья. Ошейник являлся обязательным атрибутом для каждого летающего дракона еще до того, как ему предстояло впервые бороздить небесные просторы. Кикки, самая молодая из старшин шотландских Верховных, наложила на ленты сложное воздушное заклинание, которого даже я не знал. Как только лента оказывалась на шее геральчиро, она изменяла молекулы воздуха вокруг него таким образом, что огромное животное вместе со своим всадником могли казаться невидимыми. Для меня одно это было бы бесполезным, потому что заклинание было связано с кровеносными сосудами животного. Умный ход.

Я прижал колени к холодному месту между ребрами и лопаткой дракона и возблагодарил Натаниэля за согревающую форму. Его изобретение было гениальным. Ходили слухи, что Верховные годами пытались разгадать заклинание, стоящее за ним, но безуспешно. Таким образом, полк оказался вынужден продолжать платить ему за эту форму, чтобы вручить ее каждому всаднику после сдачи летных экзаменов. Я не мог себе представить, как азлаты переносили путешествие без такой роскоши в другие времена.

Бур пошел под уклон, чтобы избежать темного облака перед нами. Я слился с ним воедино и осторожно повернул левую руку. Чтобы управлять огромным животным, требовалось лишь минимальное вращение поводьев. Бур отреагировал мгновенно. Он полетел на запад.

– Хороший мальчик, – пробормотал я.

Угол полета сделался круче; земля приближалась. Мы добрались до Эдинбурга. Ветер сдул с лица волосы и вызвал слезы на глазах. Почти бесшумно Бур приземлился на плоской крыше внушительной резиденции первого министра. Он был более проворным, чем Экзодия, каждая посадка которой звучала как авиакатастрофа. Я быстро взглянул вниз, на Шарлотт-сквер. Бесчисленные автомобили целовали друг друга в задницы перед асфальтом Бьют Хауса[2]. Одна блестящая задница дороже другой.

Я потрепал Бура за уши. Он заурчал.

– Жди меня здесь.

Бур смотрел на меня своими стеклянными глазами. Каждый раз, когда он моргал, цвет его радужек менялся. Дракон потерся массивным подбородком о мою голову, прежде чем провести шершавым языком по лицу. Смеясь, я оттолкнул его морду в сторону и вытер рукавом лицо, а Бур удовлетворенно вытянул передние лапы, чтобы свернуться калачиком, словно щенок в корзинке.

Я быстро избавился от огненного снаряжения