Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы. Лучшее из систем воспитания разных стран - Ольга Маховская

Я проявила российское гостеприимство (гостя с порога сразу за стол), а он – французскую сдержанность и разумность.

Франция ассоциируется с винами, но и культура питания там гораздо более развитая и здоровая, чем в других странах. Один из секретов – в огромном разнообразии соусов. Наличие гаммы возможностей, оттенков, вариантов, типов характерно и для французской кухни, и для индустрии моды, и для французского парфюма, и для отношений.

– У нас нет таких жестких представлений, как у русских, о том, как следует жить простому человеку. Монополия на частную жизнь все-таки принадлежит людям, а не институтам.

Когда Натали и Элен, дочки моего коллеги профессора Натана, отказались от завтрака, это означало одно: теперь до обеда никто не будет беспокоиться о том, чтобы накормить девчонок. И сами девочки не будут клянчить, чтобы им купили мороженое или пирожное. Французы считают, если ребенок не поел вовремя и со всеми, его нужно оставить голодным до следующего общего приема пищи.

Российская жалость и снисходительность к детям, когда за спиной даже у очень строгих родителей какая-нибудь тетушка или бабушка обязательно сунет «детке» кусок пирога или конфету, исключена.

– Не надо сдержанность по отношению к детям воспринимать как жестокость. Непоследовательность родителей, рассогласование их действий, может, и утолят на время голод, но в итоге приведут только к тому, что у ребенка будет расшатана нервная система. Он вырастет неуверенным человеком, которому трудно справляться со своими желаниями, – скажет вам французский родитель.

Французы считают, что воспитание должно прививать ребенку вкус и хорошие манеры, которые в будущем определят его статус, уверенность в себе, благополучие, качество жизни. Хорошие манеры гарантируют деликатность в обращении – в противовес хамской прямолинейности. Noblesse oblige – положение обязывает. Общение возводится в ранг искусств. Нужно уметь быть приятным, милым, нужно уметь нравиться.

Формирование вкуса происходит во время подготовки застолья и сервировки стола. Когда родители обещают детям на обед «что-то вкусненькое», но держат в секрете меню, это возбуждает их воображение и аппетит. Дети пытаются угадать и высказывают самые фантастические желания. Так мы узнаем, какие блюда они любят.

Когда родители рассказывают детям о любимых блюдах из своего детства, те слушают внимательно: папа и мама сообщают секреты. Нет лучшего способа сблизиться с ребенком, как рассказать ему свой секрет. Что вы любили есть? Сырники? Бабушкины пирожки с капустой? Вареники с творогом? Розочки на бисквитном торте? Детям это интересно. Их радует, что у родителей были похожие переживания и желания.

Предвкушение еды, как и предвкушение жизни, способно доставить массу положительных эмоций.

Французские родители проявляют энтузиазм и восторг перед обедом, еще за завтраком интересуясь меню, предвкушая, какими вкусными будут блюда.

– Завтрак – это что! Обед будет прекрасным. Это что-то особенное.

У любого потекут слюнки. Заражение – вот основной механизм непроизвольного воспитания пищевых привычек у малышей, которым пока трудно исполнять абстрактные команды родителей, не удовлетворяющие простые и осязаемые детские потребности.

Сервировка стола тоже входит в программу «заражения» детей предстоящим обедом. Пока дети вместе с родителями расстилают скатерть, раскладывают салфетки (не бумажные, как у американцев, а полотняные), приборы, они «примеряют» виды и вкусы еды, режиссируют будущий обед.

Собирая гостей за большим столом, мы конструируем будущее своих детей: умение дружелюбно общаться, получая и доставляя удовольствие другим, попутно обсуждая важные вопросы. То, как мы едим, выдает наш социальный бэкграунд, происхождение, социокультурные коды.

Еда – это способ гармонизировать отношения с физическим и социальным миром. Обеденная церемония сродни театральному зрелищу, в котором каждый участник – актер, критик и зритель. Она длится в ритме салонного разговора от получаса до полутора часов.

Вкус часто рассматривается как привилегия художников, современные родители в России мало обеспокоены предпочтениями детей в дружбе, одежде, еде. Вкус – это выбор, обоснованный эстетически. Если мы что-то оцениваем с точки зрения красоты, гармонии, соразмерности, новизны, а не полезности, дороговизны, общедоступности, социальной желательности, мы проявляем вкус. Вкус требует воли и самообладания. Человек с хорошим вкусом не будет проявлять всеядность ни в еде, ни в контактах, ни в путешествиях, ни в чтении, даже если он беден и одинок. Он приучен отказываться от того, что негоже.

Мы очень редко в разговорах с детьми используем «вкусовые», эстетические аргументы:

– Это некрасиво.

– Что-то в этом есть изящное.

– Я думаю, это великолепно. А как тебе?

Вкус – это искусство удивленного взгляда: «Надо же!» Эстетический взгляд на вещи, отношения, людей придает всему человеческому существованию особую ценность. Он приподнимает нас над прагматикой вещей и монотонностью жизни. Человек, который может наблюдать, удивляться и радостно принимать мир, чаще других переживает минуты счастливого триумфа.

Французам не нравится стиль «фастфуд», который проповедуют американцы: сделай это по-быстрому и в одиночку. В забегаловках быстрого питания француз учует плохое качество и такое же быстрое, наспех конвейерное приготовление, с многократной заморозкой-разморозкой.

Но и русские застолья с неудобоваримым количеством трудно совместимых блюд не вызывают у них восторга. Скорее ужас: так все запущено. Это выражение на лице своих французских друзей мне не забыть никогда. «Да им просто не угодишь», – подумала я в первый раз. Теперь я понимаю: еда должна быть соразмерна возможностям и потребностям человека, тем более маленького человека, который только учится прислушиваться к своему организму. Выставляя десятка полтора блюд на стол (чем больше, тем лучше!), мы демонстрируем не щедрость, а неадекватность и ставим в сложное положение гостя.

Мы много слышим о знаменитой французской кухне, но я еще нигде не читала, что все французы, в том числе и дети, практикуют голод. Нет, они не сидят на голодной диете и не морят голодом бедных малюток. Они делают паузы между застольями, сводя перекусы к минимуму. К обеду нужно проголодаться, чтобы есть с аппетитом. А вставать после обеда нужно не с набитым желудком, с ужасом, что дополнительная пара килограммов осядет на боках, а с чувством, что можно было бы еще съесть столько же, но – в другой раз!

Французские родители учат нас не использовать еду в качестве поощрения или наказания детей, а предлагают оставить за нею статус одной из радостей жизни. Они ставят кухню в ряд с любовью, счастьем, отношениями, а не в ряд с рутиной, наказанием, скукой и ограничениями.