Хорт – сын викинга - Виталий Гладкий

Морав встретил сокрушительный напор очень спокойно и сдержанно. Он предполагал нечто подобное, поэтому постарался больше не злить своего соперника и только защищался, надеясь, что Белволк в конечном итоге образумится. Но не тут-то было. Наткнувшись на превосходную защиту, в которой он не мог найти ни единой прорехи, дружинник совсем озверел. Теперь Морав не мог надеяться на снисхождение с его стороны.

И тогда он поступил так, как никто не ожидал. Неожиданно бросив свой щит в голову Белволка, из-за чего тот на мгновение потерял юношу из виду, так как ему пришлось закрыться своим щитом, Морав поднырнул под правую руку дружинника, в которой он держал меч, сделал подсечку и швырнул Белволка оземь через бедро, как куль с зерном, при этом ухитрившись отобрать у него оружие.

Возле капища Черного Перуна воцарилась тишина. Опытные вои глазам своим не поверили: юнец сделал то, что под силу лишь самым смелым и умелым бойцам! И то лишь тогда, когда в настоящем бою сломается меч или деревянный щит превратится в щепки. В таком случае приходилось драться голыми руками, что могли делать только самые отчаянные. Или отчаявшиеся – когда не было другого выхода.

Но самое удивительное – Белволк неожиданно пришел в себя и успокоился! С земли он поднялся с улыбкой во всю свою широкую физиономию. Дружески потрепав Морава по плечу, он присоединился к товарищам, которые живо, с шутками-прибаутками, начали обсуждать его поражение. Но Белволк не обижался на колкости, лишь посмеивался; он был доволен, что так хорошо размялся перед очередным пиром по случая посвящения юных «волков» в дружинники.

Наступил черед группового поединка. Теперь против Морава вышли трое – Жавр, Мистивир и Браги, все бойцы опытные, бывалые, лучшие из лучших. Дружинники поняли, что с волкодлаком шутки плохи, и решили доказать юнцу, что они хозяева положения. Морав вдруг опустился на колени и на какое-то время застыл в полной неподвижности, глядя в небо. Все решили, что он молится какому-то богу, и не мешали ему.

Морав и не думал молиться. Он входил в полное бесчувствие, которому долго учился под руководством Рогволда. Когда юноша поднялся, его взгляд поражал пустотой. Никто даже не подозревал, что он видит и себя, и поединщиков как бы со стороны и каждое движение дружинников кажется ему замедленным. И бой грянул!

Юный волкодлак на долю мгновения опережал каждого из своих соперников, хотя они были знатными бойцами и рубились как в настоящем бою – со страшной силой, молниеносно нанося удары. Тем не менее все они попадали в пустоту. Каким-то чудом (как им казалось) юноша избегал столкновений; он вертелся, как вьюн, но не предпринимал решительных действий – Морав ждал, когда будет полностью готов к сражению.

Наконец этот момент наступил. С мрачной улыбкой на потемневшем лице он отбросил щит… и дальше случилось то, чего Рогволд, безмолвно наблюдавший за поединком, боялся больше всего. Ему хотелось остановить бой, однако в капище Черного Перуна он не имел такого права; это была прерогатива вождя. Но Яролада настолько захватило зрелище поединка, что он забыл обо всем на свете и глядел на вихревую схватку широко раскрытыми от изумления глазами.

А Морав творил чудеса. За считаные мгновения он нанес раны Жавру и Мистивиру, заставив их выйти из боя, и теперь рубился с Браги, бойцом могучим и очень быстрым. Но и тот не поспевал за юношей. Браги уже не помышлял об атаке, он только защищался, пытаясь укрыться за щитом от разящих выпадов Морава. А тот распалялся все больше и больше. Теперь ему казалось, что это настоящее сражение и перед ним не соплеменник, а варяг. Неистовство охватило юношу, и он вдруг издал дикий крик, который оглушил всех, кто находился возле капища Черного Перуна.

И Рогволд не выдержал. Он шепнул на ухо Яроладу:

– Останови бой, немедленно! Иначе быть беде!

Удивительно, но вождь послушался. Его громовой голос перекрыл шум схватки, но и это не остановило Морава. Тогда Яролад подал знак, и четверо дружинников закрыли щитам запаниковавшего Браги, который не столько устал, сколько испугался страшной мощи Морава.

Юноша словно споткнулся, увидев стену из щитов. В его голову вдруг проник призыв Рогволда: «Стой! Ты победил!» Это казалось невероятным, но, поискав глазами волхва, он понял, что тот и впрямь запрещает ему драться. Морав глубоко вдохнул воздух, подержал его какое-то время внутри и с силой выдохнул. Железные мышцы юноши обмякли, он опустил меч и, поклонившись Браги, медленным шагом направился к «волкам», которые были потрясены увиденным не менее, чем опытные, немало повидавшие на своем веку дружинники.

– Превосходно! – добродушно улыбнулся Яролад.

Он радовался, что его дружина заполучила такого знатного бойца. То, что он волкодлак, вождя не волновало; наоборот – Яролад был уверен, что с Моравом русы будут непобедимы.

Начался третий круг испытаний. Это была проверка стихиями: огнем, водой и землей. Огонь Черного Перуна покровительствовал всему воинству русов, и юношам нужно было пройтись босиком по «огненной дорожке» из горящих углей (это уже было, никто из «волков» не боялся повторить недавний опыт). Но, во-первых, дорожка была длиннее, а во-вторых, она шла среди пылающих столбов, обмотанных тонким хворостом и сухой травой. При этом нужно было постараться не обжечь ноги и обнаженное до пояса тело, или хотя бы не подать виду, что тебе больно. Сильные ожоги и жалобы на боль говорили о недостаточной силе духа посвящаемого.

«Огненную дорожку» прошли все, потому что наставники юных «волков» проделывали с ними и не такие штуки. Поэтому они были готовы хоть в костер прыгнуть.

Испытание водой оказалось и вовсе простым. Все плавали отменно и могли не только подолгу задерживать дыхание, но и ходить по дну водоема. Для этого использовались грузы для отягощения и камышовые трубки, через которые можно было дышать. Такой хитрый прием нередко заставал расположившихся на привал врагов врасплох, которые никак не ожидали, что из-под воды неожиданно появится войско русов.

Последняя проверка силы воли и духа – испытание землей – представляла собой временную смерть. Юношей помещали в яму, которую забрасывали сначала ветками, а потом землей. Для этого требовался точный расчет, иначе посвящаемый мог просто задохнуться. Но все обошлось, хотя испытание оказалось не из легких. Сплошная темень, большой вес земли, который препятствовал дыханию, пугающие звуки, доносящиеся сверху, большей частью мнимые, и постепенное убывание свежего воздуха – все это могло свести с ума менее подготовленного человека, нежели юные «волки».

Но и им пришлось несладко, это Морав ощутил на себе. Хотя, в отличие от своих товарищей, он умел расходовать воздух очень малыми порциями, дышал не полной грудью. Кроме того, Морав опять-таки ввел себя в состояние отрешенности от всего земного и попытался внедрить в свою голову мысль, что на дворе ночь и он спит. Тем не менее до конца он так и не сосредоточился. Испытание землей навевало уж очень нехорошие мысли…

Наконец все испытания были позади, и дружный, громкий вздох облегчения показался всем «волкам» радостным кличем. Осталось главное – посвящение в младшие дружинники. Уже начало вечереть, и огонь жертвенного костра отбрасывал длинные тени на притихший темный лес. Теперь уже Морав, как показавший лучшим, должен был первым принести клятву Черному Перуну (к большому неудовольствию Гардара).