Большая книга ужасов 88 - Анна Евгеньевна Антонова

я тебя сразу и не заметил… Представь же свою прекрасную даму, – продолжал он, неприкрыто пялясь на меня.

– Уже представил, – нелюбезно отозвался Данила. – У тебя проблемы со слухом?

– А ты меня забыл представить, – не унимался парень.

– Всеволод, – он нехотя выполнил требуемое.

– Как-как? – невольно заинтересовалась я.

В жизни не встречала никого с таким именем, разве что древнерусского князя по прозвищу Большое Гнездо. Впрочем, его я тоже не встречала.

– Всеволод, – важно повторил тот. – Можно просто Сева.

– Нельзя, – вместо меня ответил Данила и бросил: – Доволен? А теперь свободен, можешь идти!

Парень и не подумал двинуться с места.

– Так быстро? – удивился он. – А я хотел девушку на танец пригласить…

– Девушка уже приглашена, – перебил Данила.

Всеволод удивленно вытаращился на него:

– Не будете же вы весь вечер танцевать только друг с другом?

Такой расклад меня вполне устраивал, и моего спутника, кажется, тоже:

– А тебе какое дело? Ты сам-то с кем пришел?

– С Танькой, – небрежно отмахнулся тот. – Соседкой по двору. Мы с ней в детский садик вместе ходили.

– Вот и иди в… детский садик, – посоветовал ему Данила, и это прозвучало так грубо, что мне стало немного не по себе.

Кажется, я его совсем не знаю! Таким точно никогда не видела.

– Неприятный ты человек, Ломов, – неодобрительно заметил парень и вдруг угрожающе проговорил: – Смотри – доиграешься когда-нибудь! Вручат тебе не грамоту, а…

– Ладно, Сева, иди уже, – перебил его Данила. – Надоел.

Я с тоской ждала продолжения перепалки, но странноватый Сева не стал спорить и молча удалился, напоследок бросив на меня весьма неприветливый взгляд.

– Зачем ты с ним так? – осторожно спросила я. – Он же ничего особенного не сделал. Ну подумаешь, пошутил неудачно…

– Да это клоун наш местный! Он сам дошутится когда-нибудь, – неожиданно резко отозвался Данила. – И вообще – хватит о нем, а то много чести. Хочешь пить?

Я не хотела, но на всякий случай согласилась. Настроение стремительно портилось. Кажется, у меня были завышенные ожидания. Вовсе не так я представляла себе новогодний бал.

* * *

Данька нисколько не стеснялся того, что он из деревни и это понятно с первого взгляда. У них теперь другая страна и для всех равные возможности.

У него была глупая надежда, что больше привязавшихся к нему на улице парней он не увидит. Они просто пошутили насчет школы судоводителей, а на самом деле это обычная уличная шпана, которая цепляется к любому, кто привлекает их внимание. Когда они поняли, что поживиться с Даньки при всем желании не удастся – нечего с него взять, – то решили поиздеваться и как следует напугать. Существовала, конечно, опасность, что они живут где-то поблизости, и вероятность встречи все равно остается. Но их хотя бы не будет в школе!

Это место представлялось Даньке почти сказочным. Там он собирался окончательно стать другим человеком и распрощаться со своим прошлым. Жизнь в родной деревне даже вспоминать не хотелось, а уж возвращение туда и вовсе казалось кошмарным сном. Он во что бы то ни стало должен закрепиться здесь, получить все возможное, впитать знания в кожу, в кровь, но стать достойным новой жизни, к которой стремился изо всех сил.

На первое занятие Данька направлялся с небывалым воодушевлением, даже забыв о том, что надо внимательно поглядывать по сторонам. Тем сильнее оказался неприятный сюрприз, когда прямо на пороге он увидел знакомую ухмыляющуюся рожу. Как там его, Севка, кажется?

– Здорово, деревенщина, – осклабился тот. – Причапал все-таки? Ну смотри, как бы не пожалеть потом.

Данька стиснул зубы и ничего не ответил. Он понял: чтобы отвоевать свое место в этом прекрасном городе, еще придется побороться, и проклятие тут совсем ни при чем. Он привычно сжал кулаки – что ж, ему не привыкать.

Глава 4

Портрет предка

Данила отвел меня в соседнее помещение, где на столе стояли бутылки и стаканчики, и подал мне один из них. Я глотнула холодной водички, и в голове немного прояснилось. Почему я так разнервничалась? Ничего страшного не происходит, наоборот, это бал, которого я с нетерпением ждала, предвкушала его во всех подробностях. Оказалось, правда, что они имеют мало общего с реальностью, но разве мечты когда-нибудь сбываются дословно?

Наоборот, все самое прекрасное и удивительное впереди, вечер только начинается. До двенадцати еще есть время, и надо верить, что чудо обязательно случится. Опыт прошлых лет, правда, назойливо подсказывал, что после смены цифр в календаре все остается по-прежнему, но вдруг в этот раз высшие силы сделают для меня исключение? Для обоих – недаром же они свели нас с Данилой при самых невероятных обстоятельствах…

– Прошу всех подготовиться к вальсу! – донесся из зала зычный голос ведущей. – Кавалеры приглашают дам!

Данила выбросил стаканчик и подал мне руку.

– А может, не надо? – жалобно протянула я.

– Вальс вы на ритмике не учили? – осведомился он.

– Учили, но…

Я вспомнила, как мы разучивали венский вальс с Серегой Карташовым, наступая на ноги и мечтая друг от друга избавиться. Этому адскому танцу удалось вывести из себя даже смирного флегматичного троечника! Повторения чего-то подобного в паре с Данилой мне вовсе не хотелось – если после этого мы и не расстанемся навсегда, отношения будут изрядно подпорчены.

– Никаких «но», – отрезал Данила, взял меня под руку и потащил в зал.

Я молча покорилась, лишь пробормотала:

– Ты бы хоть предупредил…

– А что еще делают на балу? – удивился он.

– Вальс-то сразу зачем?

– Ну извини, – пожал плечами Данила. – Теперь ты знаешь.

«Теперь» явно было поздно. Впрочем, я сама хороша. Получила красочную открытку по электронке, обрадовалась и не удосужилась уточнить, что предполагает формат бала. Да о чем речь: в тот момент я была гораздо больше озабочена тем, как уговорить родителей на поездку, чем разучиванием бальных танцев. Когда же их принципиальное согласие было получено, я переключилась на выбор наряда и забыла обо всем остальном.

А сейчас стояла в красивом серебристом платье, совершенно не представляя, что буду делать в следующую минуту.

– Не бойся, я поведу, – успокоил меня Данила.

– Да пожалуйста, – согласилась я. – С кем, кстати, вы репетировали на занятиях?

Данила оставил этот вопрос без ответа. Он обхватил меня за пояс и прижал к себе, а другой рукой стиснул мою ладонь. Ничего подобного Карташов не предпринимал, и я заподозрила неладное.

– А ты уверен, что вальс исполняется именно в такой позиции? – поинтересовалась я.

– А ты знаешь, что вальс раньше считался неприличным танцем и был запрещен? – в тон спросил он, покрепче фиксируя мою талию.

Ответить я не успела – зазвучал «Вальс цветов» из «Щелкунчика», самого новогоднего балета Чайковского, и дама-ведущая громко объявила:

– Итак, вальс! Раз, два, три…

Она могла бы не утруждаться счетом, я все равно быстро потеряла ощущение реальности. А Данила и правда оказался отличным партнером – он не отпускал меня от себя и вел так, что оставалось только послушно следовать за ним. Как бы на следующем уроке ритмики аккуратно намекнуть Карташову, что главный в нашей