Таганский перекресток - Вадим Панов

И посмотрел на Ноэля… ну, не как на вошь, но близко к этому.

— Охранники будут ждать в холле, — спокойно произнес метрдотель. — У нас приличное заведение. К нам ходят только гурманы, и ТОЛЬКО покушать.

Елакс скривился, заложил руки в карманы брюк, качнулся с мыска на носок, раздумывая, уйти или остаться, после чего бросил охраннику:

— У меня встреча с директором кабака. Один час.

Я обожаю этот ресторан!

Вам странно слышать подобное заявление от взрослого мужчины? А я не стесняюсь. И готов повторить: я обожаю этот ресторан! И любой, кто хотя бы раз в нем побывал, меня поддержит. Любой!

Небольшой зал, резная мебель, удобные полукресла, столики, искусно отделенные друг от друга игрой света и тени, мягкие полутона шелка на стенах, ворсистый ковер, скрадывающий шаги, едва уловимая музыка… Здесь все продумано до мелочей, создана единственно правильная атмосфера, приятная для тонкого ценителя еды. Но интерьер не главное, совсем не главное.

Еда. Нет — пища. Пища богов!

Я помню, как Колька… Нет, кажется, не Колька, он тогда был в Праге… Серега? Точно! Кажется, Серега… Я помню, как Серега рассказал мне об этом райском месте.

«Лучшая кухня в Москве!»

Но от подобной рекламы рябит в глазах, а посему я позволил себе скептически отнестись к приглашению:

«Не верю!»

«На самом деле лучшая!»

«Значит, крутое заведение, в котором глоток воды стоит больше, нем мы с тобой за год зарабатываем».

«У меня два приглашения», — подмигнул Серега…

Или все-таки Колька? А… неважно. Дело-то в другом.

«У меня два приглашения, — подмигнул Серега. — В ресторане проходит рекламная акция, дополнительную клиентуру ищут, нашего генерального зазывают, а он в Лондоне. Я и подумал: почему бы не сходить со старым другом?»

Он еще в школе любил халяву. Не изменился совсем. Сколько мы не виделись? Лет семь… Нет, семь лет я Кольку не видел, а Серегу… Серегу меньше. Странно, что он обо мне вспомнил. Хотя чего странного? Давно не виделись, а тут возможность бесплатно поужинать в шикарном ресторане. В общем, уговорил меня Колька, зазвал попробовать «лучшую кухню в Москве» и привязал к ресторану накрепко.

Местечко, если честно, и впрямь оказалось крутым, простых туда не пускают, только людей с положением. Почему так думаю? Навидался. И костюм за пять тысяч, пошитый по индивидуальному заказу, от итальянского ширпотреба отличаю с ходу. Другими словами, мы с Серегой выглядели в ресторане белыми воронами, но — все интеллигентно. Метрдотель приглашение увидел, нас оценил, но даже бровью не повел — сразу за столик. А уж как официант первую перемену принес, я обо всех этих дядях и тетях, что вокруг бриллиантами бряцали, и думать забыл.

Пища. Пища богов!

Колька что? Ест себе, жует, вина подливает, а я чувствую — улетаю. Рай на земле нашел, подлинный рай. Приготовлено так, что обо всем забываешь. От одного запаха забываешь. А уж когда на вкус пробуешь, то просто петь хочется. Ужин тот я как во сне провел. Серега болтает о чем-то, смеется, анекдоты травит, а я не слышу. Ничего не слышу — ем. И улетаю. Закуски, салат, рыба… блюда официант сам приносил, мы ведь по приглашению, но тут же рассказывал, как что называется. Я уточнять полез: что, мол, за соус? что за специи? Метр пришел. Услышал вопрос — заулыбался, на французском затрещал. Я чуть сквозь землю не провалился — язык-то не знаю. А Колька ржет. Стыдно. Зато, когда уходили, метр мне незаметно приглашение сунул. И снова улыбнулся: «Нам нравится, когда в заведение приходят настоящие ценители».

Хорошим человеком метр оказался. Мазель его зовут.

Кажется.

Рудольф Казимирович Елакс был богатым человеком…

Нет, подобное определение не отражает реальное положение дел. Рудольф Казимирович Елакс был БОГАТЫМ человеком. И влиятельным. Могущественным. Впрочем, председатель совета директоров «РДК» — «Российской Добывающей Компании», огромной полугосударственной корпорации, подмявшей под себя едва ли не все недра страны, не мог быть другим. Рудольф Казимирович входил в двадцатку первых лиц государства, управлял миллиардными активами и оказывал влияние на судьбы миллионов людей. Он ничем не напоминал худого оратора с горящими глазами, который появился когда-то в Верховном Совете РФ и гневно обличал пороки социализма. Нет. Те времена канули в Лету. Теперь господин Елакс, стал серьезным и никогда не задумывался над тем, что во многом благодаря ему слово «демократ» приобрело ярко выраженный ругательный оттенок. Рудольф Казимирович не задумывался, ибо был доволен жизнью: пройти путь от мелкого депутата до главы мощнейшей корпорации дано не всякому. И пусть по дороге случались мелкие неурядицы в виде всеобщей ненависти, обвинений в коррупции, главная цель достигнута — жизнь удалась.

Все остальное — детали.

Рудольф Казимирович всегда рассуждал именно так, по-иезуитски: главное — цель, все остальное — детали. И действовал с иезуитской же беспринципностью, щедро сдобренной врожденной нахрапистостью. Льстивые подчиненные называли эти свойства решительностью и напором.

Елакс и сейчас собирался следовать принципам, готовился бурно начать разговор с наглым поваром, однако обстановка в кабинете, в который привел его метрдотель, сбила Рудольфа Казимировича с толку.

В комнате было темно.

Кромешная тьма, как показалось шагнувшему из светлого коридора Елаксу. Рудольф Казимирович даже испугался. На мгновение. И едва не нажал тревожную кнопку маяка, сигнал которого призывал на помощь телохранителей. Но сдержался.

Дверь в кабинет закрылась, глаза привыкли к полумраку, Елакс огляделся. Первое впечатление оказалось обманчивым — комната была освещена. Очень продуманно освещена: на стул, предназначенный для Рудольфа Казимировича, падал скудный поток света, а вот повар, расположившийся напротив, скрывался в тени. Ни лица, ни одежды — только неясная фигура.

— К чему такая театральность?

— Присаживайтесь, Рудольф Казимирович.

Елакс решил принять — пока! — правила игры и опустился на стул.

— Меня зовут господин Ра.

— Это настоящее имя?

— Не настоящее.

Повар ответил с таким безразличием, что стало ясно — развивать тему не следует. Елакс поджал губы.

— Вы ведете себя так, словно не удивились моему появлению.

— Приблизительно две недели назад мне стало известно, что вы наводите обо мне справки.

— Испугались?

— Обо мне часто наводят справки. — Короткая пауза. Рудольф Казимирович вдруг подумал, что господин Ра зевает. Рудольфу Казимировичу стало неприятно. — Я привык.