Новая Инквизиция IV - Михаил Злобин

Инквизиторы команду восприняли верно, а потому, выпроводив нескольких ополченцев подальше, заперли тяжелые деревянные двери подвала. Теперь здесь остались только одаренные, в той или иной степени наделенные эмпатией. Вряд ли укого-то получится сейчас скрыть свои чувства от соратников. И если среди нас окажутся изуверы и живодеры, я лично их изжарю. Потому что они ничем не отличаются от того отребья, на которое мы ведем охоту.

Ладонь незаметно нырнула в карман и нащупала прохладный цилиндр самовоспламеняющейся шашки. Однако разум мой оставался спокоен и безмятежен, так что никто не заподозрил ничего неладного.

Мы все обступили прикованного Колпина полукругом и выжидательно на него уставились. Пленник, видя такое пристальное внимание к своей персоне, очень занервничал. Он ерзал на тяжелой колоде, которая заменяла ему стул, и словно бы старался отодвинуться от нас подальше.

—Эй-эй, в-вы ч-чего?— испуганно пробормотал зять прокурора.

Но вместо ответа Кабриолет деловито закатал рукава, обошел мужчину со спины, а затем без всяких прелюдий заключил его шею в профессиональном удушающем захвате.

—Х-х-х-ы-ы…— только и смог выдавить из себя Колпин, вращая стремительно наливающимися кровью глазами.

Он брыкался и неистово мотал головой, будто сопротивление могло хоть что-то изменить. А ясмотрел, как пелена беспамятства постепенно застилает его взор, и ощущал пока еще тонкую связь с чем-то неописуемым, великим, может даже божественным. С каждым мигом она ширилась и росла, пронизывая каждую клетку моего тела, каждый нейрон в мозгу. И вкакой-то момент, мне показалось, что молчать будет неправильно. Все-таки даже ублюдки заслуживают заупокойной литании. Поэтому я открыл рот и слова сами полились из него, не требуя вмешательства разума.

—Ты есть Бог наш, сошедший в ади прекративший муки узников его. Прекрати же страдания и этой заблудшей души, прости ей грехи земные. Пусть огонь испепелит ту чуму, что совратила дух чернотой своих посулов. Нашими руками вершим мы суд твой на земле, но суд небесный остается за тобой. Сделай нашу волю крепче камня, чтобы тьма не отыскала дорогу к нашим сердцам. Защити ото зла и пролей свет. Даруй нам силу, чтобы разить врагов твоих. Не откажи в мольбе увидеть торжество справедливости. Вознеси наше слово до небес, чтобы весь мир его услышал…

Краем глаза я заметил, что остальные инквизиторы недоуменно переглядываются. Вероятно, моя внезапно накатившая религиозность казалась странной, но меня их реакция совсем не заботила. Сейчас я говорил с самим Отцом Мироздания, и если эти несчастные люди не чувствовали того же, что и я, то мне оставалось лишь им посочувствовать.

И вот глаза Колпина закатились. Он дослушал мою литанию до самого конца, и только после этого потерял сознание. Кабриолет еще сильнее напряг массивные бицепсы, сжимая шею бедолаги до хруста, а потом разомкнул захват. Не снимая с жертвы пут, инквизитор осторожно уложил тело на пол, а затем извлек откуда-то изогнутый выкидной нож с загнутым на манер когтя клинком. Им онсноровисто, будто опытный полевой хирург, располосовал одежду на груди Колпина, а затем без колебаний сделал глубокий надрез в области солнечного сплетения.

Работал ликвидатор споро и сосредоточено, ничем не выказывая, что процесс потрошения инфестата доставляет ему удовольствие. Но я, не доверяя своей ущербной эмпатии, все же решил в этом удостовериться и оглянулся наУмара. Поймав мой взгляд, парень отрицательно качнул подбородком, подтверждая мои выводы. И только тогда я медленно разжал пальцы, выпуская нагревшийся алюминиевый корпус «Феникса».

Остальные бойцы наблюдали за происходящим с оттенками различных эмоций. Варяг, к примеру, не прекращал морщиться и подолгу прикрывал веки. Его напарник Шурин взирал на кровавую расправу полностью бесстрастно. Паук плюс-минус так же. Пара других ликвидаторов, из недавно к нам присоединившихся, просто замерли с удивленно приподнятыми бровями. Хватало и таких, кто вовсе боролся с желанием отвернуться.

Кабриолет же, тем временем, уже во всю шарил руками в широкой ране. Совсем скоро он извлек чужое сердце, и яувидел, как от фигуры сослуживца отделилось образование из черного тумана. Оно вкрутилось прямо в разрез на теле Колпина, а затем принялось сокращаться и извиваться, уподобляясь гибкой змее. Так продолжалось около десятка минут. И только после этого инквизитор оторвался от тела и сообщил:

—Я закончил.

Его мощные руки оказались по локти перепачканы темной кровью, а ладони умиротворенно баюкали и перекладывали вырезанное сердце, словно это была антистрессовая игрушка.

—Тогда сделаем то, ради чего и собрались,— объявил я.

Матовая туба «Феникса», из которой я выдернул активационный шнур, несколько раз кашлянула и выплюнула первую порцию обжигающего пламени. Металлические бока шашки заметно потеплели и продолжили разогреваться, пока я обливал горючей начинкой залитый кровью и высосанный досуха труп Колпина.

Те ребята, которые впервые были с нами, опасливо отступили и заозирались в поисках хоть какого-нибудь подобия дымоотвода или вентиляции. НоВаряг сШурином их успокоили, заверив, что одаренным угарный газ совсем не страшен.

Так мы истояли молчаливыми силуэтами, подсвеченными пляской жидкого огня, покуда порочная некромантская суть пленника с визгом не растворилась в ослепительной жаркой купели. Это произвело сильное впечатление на новоприбывших участников нашего негласного братства. Ведь они множество раз испепеляли инфестатов на службе, расстреливая их циркониевыми снарядами. Но никому из них не доводилось жечь одаренных до обугленных костей, чтобы добраться до червивой сердцевины.

—Слушай, Факел,— подошел ко мне один из новичков с коротким позывным Лях,— а что это было?

—Необратимая смерть,— ровно ответил я, направляясь к выходу.

—Не, я непро то,— отрицательно мотнул головой инквизитор,— а про твою… не знаю, молитву что ли?

—И что же именно тебя смутило?

—Да хрен знает,— озадаченно почесал в затылке собеседник.— Какое-то воодушевление странное нахлынуло. Хотя обстановка не располагала. ИТуча тоже что-то такое почуял…

Остановившись и внимательно смерив бойца взглядом с макушки до пят, я по-свойски положил ему ладони на плечи и серьезно сказал:

—Если так, то можешь порадоваться. Это вам сТучей бог улыбнулся так же, как улыбается мне…

* * *

Своего начальника полковник Гиштап застал закопанным в бумаги и документы по самую макушку. На столе перед ним возвышалась такая массивная башня из папок, что закрывала лицо генерала, оставляя торчать только верхнюю часть лба.

—Анатолий Петрович, присаживайся,— раздался откуда-то из-за баррикады голос Крюкова.— Спросить у тебя кое-чего хочу…

—Что именно, Константин Константинович?— осведомился офицер, отодвигая офисный стул.

—Скажу прямо, Гиштап, меня беспокоит твой Жарский. И очень сильно.

—Я очем-то не знаю?— сразу же встал в защитную позу подчиненный.— Если он чего-то натворил, то нужно созывать комиссию, изучать, рассматривать и давать оценку всем его действиям. А если нет, то яне собираюсь участвовать в таком неформальном перемывании костей своим бойцам.