Продавец королевств - Владимир Мясоедов

(Отповедь землянина, которую кроме призрака Канлера Великого услышали только камни, доски да свивший в углу паутину паук)

Где-то в просторах Южно-Китайского моря…

Влажный метроном падающих капель, серые щупальца порохового дыма, затянувшие внутренности трюмного помещения покачивающейся на мертвой зыби лайбы. Шелест волн и крики кружащихся где-то там, в вышине, под лучами ненавистного солнца, чаек…

Все это лишь аккомпанемент тишине. Мертвой тишине… той самой, что наступает внезапно, подобно выстрелу, и длится бесконечность за бесконечностью… А все эти звуки проходят где-то там, снаружи, не задевая скованного пеленой усталости разума, все еще находящегося под воздействием фуги ярости, наполненной туманом страсти и щедро покрытой пенкой кроваво-алого наслаждения…

Шелест волн и это убаюкивающее покачивание, полоски солнечного света, медленно крадущиеся по доскам настила, то тут, то там отражаясь в темных влажных зеркалах начинающей сворачиваться крови… Неудержимая дрожь сбитых пальцев, находящаяся за гранью сознания, за гранью ощущений боль истерзанного тела…

Спокойствие…

Четырьмя часами раньше…

Мягкие тона контрабандного ямайского рома, как будто пропитанного самим солнцем, переливались в гранях широкого бокала, маня своими бликами и обещая принести за собой тот самый неуловимый оттенок безумия и бесшабашного веселья, свойственный любому из подпольных кабаков еще со времен сухого закона и гангстерского беспредела тридцатых годов.

Точнее, как раз тогда в дыму сигарет и пронзительных звуков джаза и родилась та самая атмосфера, с тех пор кочующая из одного притона порока в другой. Беззвучно и неуловимо совершая свой победоносный марш по планете. Растворяясь в географических и политических реалиях и порой создавая вот такие вот оазисы вседозволенности, в которых не было места ни английской чопорности, ни американской политкорректности. Места, в которых жизнь ценилась не дороже стакана солодового виски или местного пальмового самогона. Где можно было без опасений суда и жадного воронья адвокатов называть негра негром и где за в разы более легкое высказывание или просто косой взгляд можно схлопотать пару унций горячего свинца в череп или полфута холодной стали в сердце…

Портовый бар, наполненный шлюхами, жуликами и убийцами всех мастей. Настоящий притон вседозволенности, порока и того специфического безбашенного веселья, которое подобно яду заражает собой лишь раз вкусившего его. Заражает для того, чтобы до конца дней мучать ощущением подлинной, ничем не разбавленной свободы…

– Ну как тебе? – Стараясь перекричать грохот музыки, сестра Анна залихватски опрокинула остатки рома и, повернувшись к бармену, многозначительно постучала по краю бокала ухоженным, покрытым блестящим отполированным лаком ноготком. После чего наклонилась за барной стойкой поближе к уху собеседницы и добавила: – Это еще что! Сейчас тут немного развеемся и рванем на Карапаибо. Это такой островок на выходе из гавани – там совершенно чудесный ресторанчик. Запомни, подруга, черепаховое мясо в этих краях нормально готовят только там, и нигде больше!

Может быть, под воздействием выпитого, заполняющего помещения грохота никогда не слышанной музыки, а может, из-за откровенных взглядов, роняемых на двух девушек постоянными посетителями, да и просто случайно зашедшими выпить пару «шотов» контрабандистами… Но постоянно сжатая пружина внутри Инельды, сжимающая разум в путах самоограничения, распустила пару витков, заставив ее в какой-то наполненный безбашенным безумием момент резким хлопком допить мусолимый уже больше получаса бокал рома и, запрокинув голову к покрытому пальмовыми циновками потолку забегаловки, захохотать…

– Ну ты, подруга, даешь! – Кивнув бармену на опустевший бокал дроу, монашка залихватски крутанулась на стуле и продолжила свою мысль: – Я уж грешным делом думала, что мы сюда скучать пришли. Пошли, зажжем этот гадюшник!

Опрокинув в себя еще пару пальцев рома и заставив своим примером сделать то же самое Инельду, сестра Анна соскочила со стула и потянула свою спутницу в сторону залитого огнями цветомузыки танцпола. Конечно, если бы на монашке в этот момент было ее профессиональное одеяние, то большинство посетителей, временами некоторые из них бывали даже истинно верующими, испытало бы мощный когнитивный диссонанс. Но на этот раз сестра церкви насилия была облачена в более компактный вариант «монашеской» одежды – обтягивающий топик и мини-юбку. Впрочем, это нисколько не мешало ей ни на секунду не расставаться с маленькой сумочкой, судя по весу, содержащей в себе нечто смертоносное.

– А весело тут у них! – мелькнула в голове главы гильдии убийц бесшабашная мысль. – Весело, побери меня Ллос, со всеми ее пауками! Последний раз я так развлекалась еще сопливой девчонкой, когда с другими молодыми волшебницами ловила мальчишек из школы воинов, купающихся в подземном озере. Впрочем, кто еще кого ловил… Помнится, едва ли не каждая третья после того приключения забеременела и потом свой плод в дар богине отдавала, чтобы в учебе от сверстниц не отстать. Интересно, а если в этот раз то же самое будет, Олафа удастся убедить, что ребеночек от него? Хотя вряд ли – достойных кандидатур, способных приблизиться к этому дальнему потомку «Рыжебородого осквернителя» тут днем с огнем не сыскать. Хотя было бы забавно заставить этого человечка воспитывать чужого дитятю. Магией-то, позволяющей определить кровных родственников, он не владеет, а в мой родной мир малышку или даже малыша, ну смотря что получится, лучше будет не вести, пока не повзрослеет. А к тому времени чистокровный человек, доживший до его возраста без целительной магии, скорее всего, просто скончается от старости, несмотря ни на какие усилия лекарей.

Инельда, ощутившая очень редкое для себя состояние счастья и беззаботности, копировала стиль танцующих вокруг людей, больше всего ориентируясь на свою новую знакомую, а по лицу ее расползалась не убираемая никаким самоконтролем улыбка. Она в безопасном месте, где ее не найдет ни один враг из уже имеющихся, а среди аборигенов желающих свести с девушкой счеты пока нет. Посреди представителей, наверное, одной из самых слабых рас мироздания, не имеющих вдобавок ни малейшего представления о великом искусстве магии, наделяющего своих адептов самыми разнообразными силами. Ну, уж по сравнению с дроу точно. Видела она практикующих экстрасенсов, специально посмотреть на целых полтора десятка ходила. Настоящих одаренных среди них попалось всего двое, остальные шарлатаны. Да и у тех способности были куда меньше, чем у учеников первого года обучения той же воинской школы, куда попадали сами бездарные в плане чародейства темные эльфы.

– Хей, подруга, держи дистанцию! – со смехом отодвинулась от нее сестра Анна. – Я не такая, чего бы там о нас люди не говорили. Вон вокруг сколько мужиков скачет, бери какого хочешь за встроенный пульт управления и вибрируй на здоровье!

– О вас – это в смысле о представителях вашей религии? – уточнила Инельда, в свою очередь немного сдвигаясь назад, но не переставая конвульсивно дергаться, словно в нее ударила выпущенная каким-нибудь отсутствующим в этом мире колдуном молния.