Практическая психология. Герцог - Ирина Успенская

– Алан Бешеный Кузнечик – вождь племени, – покачал головой Иверт, выезжая на дорогу, ведущую вниз. – Вот отец будет смеяться.

Алан лишь сверкнул на него гневно глазами, прикидывая, что еще рассказать Оське об этом паршивце.

Они скакали в ночи, рискуя переломать лошадям ноги, гнали, надеясь успеть. Уголь и кони воинов маркиза постепенно отставали от легконогих и быстрых приземистых лошадей горцев, на которых ехали ксены, ведомые Ивертом. Виктория изредка бросала на них взгляды, гадая, как Алан смотрится со стороны. Парни практически лежали на шеях лошадей, ветер раздувал прижатые коленями подолы сутан и подвязанные под подбородками капюшоны. У каждого седла была закреплена короткая пика. Она обратила внимание на то, что мечи были только у троих ксенов – кривые яташи горцев, остальные предпочитали длинные ножи. Конечно, под сутанами у братьев наверняка припасено несколько сюрпризов, но знать это точно Виктория не могла.

Взошла луна, стало немного светлее. Виктория начала узнавать местность. Скоро будут видны стены Осколка. Может быть, тревога ложная и замку ничего не грозит? Может, они успеют?

Но они не успели. Когда отряд выехал на пригорок, с которого дорога спускалась к замку, ночь озарил свет пожара. Осколок горел, освещая распахнутые настежь ворота и мелькающие по обе стороны стены темные фигуры. Ветер дул в противоположную сторону, унося звуки к морю, и им были слышны лишь выкрики и треск лопающейся черепицы.

Виктория еще не разобралась в ситуации, не поняла толком, что происходит, когда десяток ксенов врезался в гущу боя, а спешившийся Иверт ухватил Угля под узды.

– Эй, слезай с коня, ты слишком заметная мишень, – крикнул он.

Алан соскользнул со спины жеребца, и воины маркиза с мечами в руках тотчас застыли с двух сторон. Иверт увел лошадей в сторону и вернулся уже с луком в руках.

– Я на разведку, – бросил он и бесшумно помчался вниз, перебегая от камня к камню.

– Спрячьтесь за скалу, господин. – Пип чуть выдвинулся вперед, закрывая обзор.

– Ветер от нас, сюда ни одна стрела не долетит, – нетерпеливо повел Алан плечами, следя, как храмовники на ходу спрыгивают с лошадей, как мелькают серебристые росчерки их оружия.

– Коняки-то у ксенов выученные, – тихо проговорил Рыжий, обращая внимание конта на сбившихся в табун лошадей, которые, отбежав метров на сто от воюющих людей, застыли плотной группкой. – А вона и Хват с нашими. – Воин вытянул руку, показывая на людей, машущих мечами возле самых ворот.

Виктория прищурилась и только по росту смогла узнать ветеранов маркиза. Трое мужчин орудовали мечами, словно хворостинками, тесня за ворота четыре более худощавые фигуры.

– Рыжий, кто побеждает?

Блин! Она ни черта не понимает в этой средневековой мясорубке!

– Смотрите, кир! Это Рэй!

К замку неслась темная кавалькада всадников, навскидку – человек тридцать. Вперед вырвался воин на здоровенном жеребце, за его спиной развевался голубой вымпел Валлидов. Виктория перевела взгляд на замок, серые балахоны ксенов мелькали в каждой группе сражающихся, и там, где сверкали пики или мечи братьев, трупов было больше всего. Эх, ей бы сюда лук! Ну почему она отдала его Хвату?

Отряд из Крови ударил с тыла, и исход боя был предрешен. От замка в горы поскакали одинокие всадники, их начали преследовать люди Рэя, один из убегавших отделился от группы и резко свернул на тропу чуть ниже того места, где находились Виктория и воины.

– Мы перехватим его! Быстро!

Адреналин ударил в голову не хуже шампанского. Она не думала о разболевшемся плече, о том, что Ярость в верховом бою для нее лишь помеха, ей нужно было что-то делать, а не ждать, пока люди гибнут по ее вине! Это она не раскрыла предательство, она купилась на сладкие речи, она доверилась чужаку! Ее вина! Только ее! И сейчас ненависть и злая тоска гнали конта вперед, на перехват одинокого всадника.

Они столкнулись почти лоб в лоб.

– Ведмедь! Сукин сын! Стоять! – заорал конт по-русски, узнав массивную фигуру и гриву волос и в азарте боя забыв все другие языки. Ярость удобно лег в правую руку, конт натянул поводья, пытаясь развернуть коня боком, и тут Уголь встал на дыбы и замолотил передними ногами, наступая на рыжего жеребца. Виктория, не особенно преуспевшая в джигитовке и не ожидавшая такой подлости от своего коня, не удержалась в седле и свалилась на землю, больно приложившись боком о собственный меч. Это и спасло ей жизнь – яташ горца просвистел как раз в том месте, где секунду назад была голова конта. Уголь заржал и попятился назад, чуть не наступив на своего хозяина.

– В сторону, кир Алан!

Ветераны окружили горца, отрезая ему путь к тропе. Он попытался рвануть в горы по камням, при этом успел ранить Пипа в руку, и может быть, прорвался бы, но что-то вжикнуло, и игуш начал заваливаться набок…

– Ну и зачем? – через пять минут спросил Алан, со злой тоской пнув труп Ведмедя, из горла которого торчала стрела с белым опереньем, прошившая его насквозь. – Зачем ты это сделал? – едва сдерживая гнев, прошипел он, резко разворачиваясь к Иверту. Улыбка сползла с лица горца. – Следы заметаешь? Ты мог убить его лошадь, мог ранить Гихарда, но ты его убил!

Виктория поняла, что еще немного, и она бросится на Иверта с кулаками. Недоверие вновь просочилось в мысли и отравило разум. Она подошла к Углю, устало забралась в седло.

– Обыщите труп и завалите его камнями.

Виктория пришпорила жеребца и погнала в сторону Осколка, совершенно не заботясь о своей безопасности, только отметила отстраненно, что Иверт едет следом, держа лук на коленях. В голову закралась мысль, что сейчас конт для горца просто идеальная мишень. Выстрелил в спину – и свалил все на людей Ведмедя. Трезво оценивать ситуацию не получалось, оказывается, она совершенно не знала этого зеленоглазого мужчину.

На подъезде к Осколку им наперерез выехали две группы – двое ксенов в неизменных балахонах и с пиками в руках и несколько воинов, размахивающих мечами.

– Это Уголь господина! – Виктория с облегчением узнала хриплый надсадный крик Серого. Ее окружили воины во главе с окровавленным наместником Осколка. – Живой! Слава Ирию, живой! Эй, Кривой, скачи к капитану, сообщи радостную новость, пока он всех пленных не перерезал.

– Сильно ранен? – коротко спросил Алан, заметив в отблесках пожара наскоро перетянутое обрывками рубашки плечо Серого.

– Сквозная, от стрелы, заштопают и буду как новенький, – усмехнулся воин.

– Много погибших?

– Много, кир Алан. – Даже в темноте было видно, как посуровело лицо воина. – Кабы не подмога, всех бы порезали. Хват попал в засаду, едва отбился со своими парнями, двоих потерял, а мои салаги только меч держать научились. Ведмедь, ур-род, почитай, все свое племя привел, да еще договор заключил с Черным Ястребом.

Когда за ее спиной замаячили двое ксенов, Виктория даже не заметила, но Серый заметил и не смолчал: