Как стать маньяком. История жертвы обвинения - Александр Ковальчук

– Хочешь, я тебе погадаю?

– На картах или домино? – скептически поинтересовался Саня.

– Напрасно смеёшься – это не имеет ничего общего с тем словесным поносом, которым грузят клиентов обычные «прорицатели».

– А ты, значит, необычный?

– Я ничего не предсказываю… Как бы тебе объяснить?.. я просто вижу то, что происходило с человеком в прошлом, или может произойти в будущем.

Саня не особенно поверил таким откровениям, но для поддержания разговора, поскольку постоянное нахождение в горизонтальном положении навевало скуку, спросил:

– И что для этого нужно?

– Да ничего. Только мне необходимо будет взять тебя за руку.

– Ну, давай попробуем, – и Саша протянул руку собеседнику.

Тот её принял в свои руки и на несколько минут замер, закрыв глаза. Вопрос, который задал «прорицатель», был неожиданным:

– Почему ты не сопротивлялся?

Саша опешил и ответил вопросом на вопрос:

– Ты это о чём?

– Тебя ведь посадили только за то, что ты оказался не в то время и не в том месте.

– Ну да, как-то так.

– Вот я и спросил тебя – почему ты даже не пытался что-то доказать?

– Как тебе объяснить… я действительно непричастен к той грязи, которую мне навязали. Но на тот момент я был шокирован дважды – во-первых, постоянные ссоры с женой в последнее время и нежелание родителей помочь разобраться в ситуации. Отец меня попросту выставил из дома, когда я пришёл к нему за советом – мол, у тебя есть семья, туда и иди… Получается, что он уже тогда не считал меня членом своей семьи. А мне и в голову не могло прийти нечто подобное со стороны своего папаши, ведь воспитывали меня нормальные люди, которые ради своих детей были готовы на всё – бабушка с дедушкой. Поэтому деваться мне было толком некуда. Мозгов ведь – помириться с женой, или, в крайнем случае, снять комнату – не хватало. К сожалению, я всегда был идеалистом, не особенно приспособленным к реальной жизни. И после того, как развалились совдеповские сказочные замки, я стал верить в самим собой придуманную сказку. Благо, что воображения хватало. А вот на реальную жизнь воображения не хватало. Хотя, казалось бы, чего проще – сядь и поговори с женой. Не чужие ведь люди, нашли бы общий язык. Но гордость зашкаливала с обеих сторон…

Ну, а во-вторых… самый обыкновенный шок от всего, что свалилось на мою бестолковую голову! В один момент меня вырвали из моей иллюзии и ткнули носом в реальную грязь. Да так приложили, что ещё несколько лет за бока держался. Вот я и подписал все бумаги – устал по почкам получать. Да и то – если не вдаваться в подробности. Но ты ведь и сам прекрасно знаешь – на что способна наша доблестная милиция для достижения своих целей!

Тяжело, конечно, воевать с ментами, не имея хотя бы моральной поддержки. Я знал, конечно, что с такими статьями в тюрьме будет очень тяжело, но… как видишь – я выжил, и даже очень неплохо, если не считать этой грёбаной болячки, себя чувствую…

– Но ведь можно было что-то сделать?! Если не под следствием, когда тебя держали в тюрьме, то хотя бы на суде.

– А я пытался, Вова, рассказать в суде о том прессинге, который мне создали в райотделе. Но судья знаешь, о чём спросил? – «как фамилии тех, кто Вас избивал?» – как будто они мне представлялись!!! Короче, суд счёл, что я стараюсь запутать судебное разбирательство, и назначил мне приговор – 15 лет лишения свободы в колонии строгого режима. А потом конвой спустил меня в подвальное помещение, где расположены так называемые «боксики» – железные клетки, в которых держат преступников, привезённых на суд. Там меня наручниками распяли на прутьях одной из клеток «на четыре точки» – на каждую руку и ногу персональные наручники, и стали ритмично массировать моё тело дубинками. Впрочем, я не особо расстраивался – после «тёплого приёма» в райотделе дубинки конвоя почти не чувствовались.

Саня грустно усмехнулся:

– Правду говорят, что всё познаётся в сравнении.

– Но за что тебя избили в суде?

– Только за то, что в своём «последнем слове» я позволил себе усомниться в справедливости принятого судом решения и сказал, что, по моему мнению – как отца двоих малолетних детей – такие преступления однозначно должны наказываться смертной казнью безо всякого словоблудия. И что если мою вину они считают доказанной, то нечего и рассуждать.

Тут Вова его перебил:

– Да-а… Но, если заглянуть в твоё будущее, то тебе, Санёк, предстоит справиться с большими сложностями, которые растянутся не на один день. Только в конце концов ты выйдешь победителем из этой ситуации. И многие из тех, кто раньше считал тебя «ниже плинтуса», потом будут просто завидовать твоему счастью. Только для того, чтобы мои слова осуществились, ты должен в корне изменить свой идеалистический взгляд на мир! Да, в нашей жизни должны присутствовать идеалы, но это только одна сторона медали, которых, как известно, две. И другая сторона – нравится тебе это или нет – материальная! Не будет одного – не будет и другого. Когда ты поймёшь это – станешь жить совсем иначе.

– Если только выберусь отсюда живым.

– Выберешься. У тебя есть будущее! Кстати, в твоём будущем я вижу тебя без палки. Так что всё будет нормально. Вот увидишь.

Какое-то время они помолчали, как бы разглядывая и оценивая достоинства каждой из сторон этой самой медали. А потом Вова спросил:

– У тебя мечта есть?

– Есть, конечно. Не хочу загадывать наперёд. Одному Богу известно – что и как у меня получится. Но хочу написать книгу, в которой будет описано всё, что со мной произошло. Без всяких там литературных «наворотов». Просто чёткая последовательность событий. Впрочем, это теперь второстепенно. А на первом месте ситуация с детьми, которым я ничего не дал ни морально, ни материально. Почти всю их сознательную жизнь я просидел в тюрьме. Что они теперь думают о своём отце?

– Вот и пиши. У тебя получится. Ведь дорогу, как известно, осиливает идущий. Тем более, что простому народу давно пора раскрыть глаза на то, что происходит рядом с ним! А то ведь меряют всех одной линейкой. Только забывают при этом, что помимо сволочей, здесь и порядочные люди есть. Пиши, Санёк! И пусть у тебя всё получится!

– Спасибо. Я постараюсь.

– Вот и договорились. А что касается детей – в будущем у тебя будут очень неплохие отношения с твоей дочкой, которая единственная, пожалуй, не поверила всему, что о тебе рассказывали «добрые люди». И не забывай – всё это время они жили, у них есть своя маленькая история. А ты… как бы выпал из неё. Не обижайся, но это так.

Ну, теперь пошли на проверку, а то ведь не посмотрят, что мы больные и всыпят так, что «не горюй!»

– Пошли…

… За такими разговорами и тренировками, которым Санёк уделял несколько часов ежедневно, прошло около полугода и начальство санчасти, видя старания и успехи больного, не особо мудрствуя, выписало его (чтобы освободить койку на санчасти) на барак. Вот тут уж скучать совсем некогда стало! Всё бы ничего, но Санин барак был самый дальний от столовой, да и до туалета, находившегося в локальном секторе, приходилось постоянно преодолевать метров семьдесят в каждую сторону. В туалете его ждала ещё одна проблема – из-за парализованной правой стороны ему было очень тяжело садиться на «очко», продолбленное в полу. А вставать с него ещё тяжелее, ведь опереться он мог только на левую сторону (попробуйте сесть – и не на стул, а… на низкий горшок, скажем! – а потом встать, используя при этом только левые руку и ногу!). А атлетом Саня никогда не был, хоть и занимался гимнастикой.