Контракт на мужа - Марина Ли

— Нет, — повторила чуть громче. — Нет! Это ты хотел услышать? Что твои феромоны превращают меня в мартовскую кошку? Превращают. Счастлива ли я по этому поводу? Угадай!

— Не феромоны, — возмущённо рыкнув, исправил Элар. — Магия рода. И она на тебя не действует! Это другое…

— Да мне без разницы, — с чувством перебила я. — Я ни магии не хочу, ни феромонов, ни прочих афродизиаков с виаграми… И отлипни ты уже, наконец, от меня! Попросила же…

А когда Элар, прошипев что-то сквозь зубы, шагнул назад, вытерла вспотевшие дрожащие ладони о невесомую ткань платья, одновременно проверяя на ощупь, спрятаны ли все стратегически важные места, и предложила, дрожащим от унижения (хочется верить, что от унижения, а не от пережитого оргазма) голосом:

— Предлагаю просто забыть о том, что здесь произошло. Лучше ответь, что ты имел в виду, утверждая, что сегодня ночью мы выспимся?

— Давай для начала выйдем отсюда. Тут так пахнет тобой и сексом, что …

Слава Богу, Дюк не закончил предложения, но мне и этого хватило, чтобы в груди вспыхнул убаюканный злостью стыд. Я из всех сил пыталась придумать что-то колкое в ответ, что-то хлёсткое, но к сожалению вместо мыслей в голове снова были яркие картинки случившегося между нами несколькими минутами ранее безобразия.

И пока я разевала рот, как выброшенная на берег рыба, Элар нашёл своей рукою мою и потянул к выходу, так легко, словно видел в темноте. Хотя что я о нём знаю, кроме того, что он существо из другого мира и вообще не человек? Может инкубы не только умеют щелчком пальцев вышибать из женщин оргазм, но и в темноте отлично видят.

Правда, злюк говорил, что инкубом был лишь его прадед…

Я молча последовала за мужчиной. Не отпуская ладони, он вывел меня из каморки, провёл по коридору до выхода, помог подняться по крутой лестнице наверх, где шумело весёлое море праздника, но и тут не разжал пальцев, вёл меня сквозь толпу, уверенный и неумолимый, как лайнер или ледокол.

Когда же мы удалились от амфитеатра на приличное расстояние и вокруг стало не так людно, безуспешно попыталась освободить руку и раздражённо прошипела:

— Или ты отвечаешь на мои вопросы нормально, или…

— Или что? — Элар насмешливо заломил бровь. Крыть мне было нечем, и я от досады и беспомощности заскрипела зубами. — Я тоже не в восторге от всей этой ситуации. Я как-то по-другому представлял себе встречу с будущей женой… Хотя кому я вру? Я вообще не собирался жениться… Но сейчас не об этом, Вель. — Он вздохнул с очень знакомой интонацией. Я точно так вздыхаю в кабинете у дантиста перед тем, как открыть рот. — Я ведь говорил тебе о своей магии… О том, что ты ей идеально подходишь. Она почувствовала в тебе идеальную пару и начала образовываться связь. Это на уровне инстинктов, от меня тут вообще ничего не зависит. Я, может, и хотел бы всё изменить, но не могу. Сны, сексуальное притяжение, ревность, острое желание быть постоянно рядом с избранницей или с избранником — это всё последствия связи. Я тебя услышал. Я попробовал дать тебе свободу, но ты сама видишь — бороться с этим бессмысленно. Это выше наших мелочных обид.

Мы стояли под низкой широкой аркой, сразу за которой начиналось Первое храмовое подворье — я с открытым ртом, пытаясь вникнуть в слова мужчины, он с сошедшимися над переносицей бровями. Выглядел Элар усталым и не выспавшимся, вдруг стало понятно, что, кажется, моё первое впечатление, о том, что дюк страдает от такой же бессонницы, что и я не было ошибочным.

Разве что за малым уточнение. Не от такой же, а от той же.

Про «бессмысленно» я предпочла пока не услышать, и вместо этого просевшим от ужаса голосом спросила совсем о другом:

— Ты тоже не спишь из-за этих снов? — Элар, горько усмехнувшись, кивнул. — Божечки, как стыдно-то… И что теперь делать? Это вообще надолго?

— Я не знаю, — отводя взгляд, ответил он. — Никто до нас не противился притяжению. Думаю, сны исчезнут, когда мы станем жить вместе. Чем раньше, тем лучше.

Вот это вот всё, что было после «когда» я благополучно отправила туда же, куда и «бессмысленно». Поморгала с минуту и неспешно побрела в сторону Славной улицы. Элар безмолвно шёл рядом. К счастью, молча и не пытаясь ко мне прикоснуться. Но у дверей моего дома всё же кашлянул, собираясь что-то сказать, однако я не позволила.

— Мне ничего этого не надо, — выпалила на одном дыхании. — Я ничего такого не хотела. Ни магии, ни связи…

Осеклась, осознав, что не до конца искренна, и исправилась:

— Точнее, хотела конечно! Мечтала даже, чтобы любовь до гроба и страсть до искр из глаз. Но не с таким, как ты.

На лице Элара не дрогнул ни один мускул, разве что в глазах промелькнуло что-то тёмное, пугающее.

— Без обид, — примирительно подняв руку, попыталась объяснить я. — Но ты же ведь женщин не уважаешь.

— А если без договора? — вдруг предложил он. — Со всей вот этой романтикой, о которой ты говорила в прошлый раз? Если ты позволишь мне…

— Можно я домой уже пойду? — От слов Элара почему-то хотелось плакать. Я запуталась, не понимала, что происходит, не понимала себя и злилась из-за этого. — Если ты прав насчёт наших снов, то хотелось бы выспаться, раз дают такую возможность.

— Ты же понимаешь, что это временная передышка?

Я пожала плечами. Конечно, понимаю. Дюк с сожалением вздохнул и выступил в роли Скарлетт О'Хара, заявив:

— Мы ещё вернёмся к этому разговору. Завтра.

И тут же добавил, всё испортив:

— Или послезавтра, или через десять дней кое-кто безумно чувственный и страшно вспыльчивый будет вынужден признать мою правоту. От нас ничего не зависит. С этим просто нужно смириться… И вот когда этот кое-кто всё осознает, я даже злорадствовать не стану, а просто приму тебя под крышей своего дома. И больше не отпущу.

Я привстала на цыпочки и с наслаждением выдохнула в красивое злюковское лицо:

— Я лучше сдохну!

Дверью я не хлопнула только потому, что Бро боялась разбудить. Но зубами скрипела так громко, что будь наши соседи дома, а не на празднике, точно решили бы, что наш дом потихоньку грызут термиты. А всё Элар виноват. Мало того, что он мои слова всерьёз не воспринял, так ещё и протянул с кривоватой ухмылочкой:

— Злюка упрямая…

Кто, простите? Злюка, да он… да он…

И пока я разевала рот, лишившись дара речи от возмущения, склонил голову и коснулся моих губ мягким поцелуем. Сладким и тягучим, как свежий цветочный мёд.

На этот раз я отшатнулась первая, хотя и не так быстро, как бы мне хотелось. Прокашлялась, возвращая голосу привычное звучание и заявила, злясь из-за довольной рожи дюка, который посмел обозвать меня злюкой:

— Я не шучу. Ноги моей в твоём доме не будет.