Будем жить! - Сергей Калашников

В общем, в Москве начался сначала бардак, а потом голод, и, когда в тамошнем торговом представительстве Спасска начали бесплатно раздавать продукты, то пытавшихся помешать этому дружинников местного князя били уже не солдаты из охраны представительства, а москвичи. После чего продовольственная помощь была временно прекращена. Ненадолго, всего лишь до того момента, пока самые главные должники расплатятся по своим обязательствам. А это князь, несколько купцов и московский архиерей. В результате князь, не дожидаясь, пока голодные москвичи с дубьем доберутся уже до него, пошел на переговоры со Спасском. После которых он продолжал оставаться на своем месте и при том же титуле. Как раз в это время в Спасске отдал богу душу давно хворающий Глеб Ярославович, и княжий посох в полном соответствии с заветами предков достался его старшему сыну, Мефодию. Но реальной власти у обоих князей хватало только на выбор — сразу во всем соглашаться с Председателем Княжеского Совета Игорем Глебовичем, или же делать это после получасового раздумья. И московский архиерей получил повышение, став епископом, но теперь и над московским, и над спасским владыками стоял Генеральный Епископ Единой Православной церкви земли русичей отец Феодосий. После чего продовольственная помощь продолжилась, однако теперь уже за деньги, но очень небольшие по московским меркам. В общем, примерно за полгода вся лишняя денежная масса из Москвы была выкачана, и Спасск убрал заставы с перевала и от выхода из соединяющей долину с материком пещеры, объявив полную свободу передвижения по земле русичей.

Через четыре часа «восьмерка», немного покружив по Сонково, подъехала к небольшому дому в конце улицы 8-го марта. Во дворе стоял «жигуль», а из-под него торчали ноги. Патрик и старшина вылезли из машины. Ноги тоже зашевелились, и из-под «жигуля» вылез парень лет двадцати пяти.

— Вы к кому? — поинтересовался он у приезжих.

— Нина Алексеевна дома? — задал встречный вопрос старшина.

— Да, а зачем она вам?

— Да сын я ее! — отмахнулся Малой, делая шаг к крыльцу. Но с него уже спускалась невысокая худенькая старушка.

Пару минут послушав бессвязные «Слава, сынок!», «Мама!» и убедившись, что предусмотрительно вынутая из багажника аптечка не понадобится, Патрик подошел к парню.

— Так это что, не тот сын, который Василий из Питера, а Вячеслав, который давно пропал? — в некотором обалдении спросил парень. — Вот хорошо, а то я уже расстроился — да как же ему морду-то бить, такому лбу!

— Ну да, — кивнул Патрик, — сначала пропал, а теперь нашелся. Бывает. А вы кто такой и чем вам так не нравится брат моего друга?

— Я у Нины Алексеевны квартирант, Михаил Сергачев меня зовут. А не нравится мне то, что Василий этот — сволочь, хоть я его ни разу и не видел! Бог с ним, что мог бы мать в Питер забрать, старая она уже, воды принести и то трудно, не говоря уж дров там наколоть или огород вскопать. Тесно ему, видите ли, в четырехкомнатной квартире, у него сын студент. И мало того, что этот гад денег матери не шлет. Недавно вообще письмо прислал, что кризис, мол, и у него начались финансовые трудности. И Нина Алексеевна, добрая душа, ему теперь половину своей пенсии посылает! Тьфу, да и только. Что они там, в столицах, все такие?

— Не думаю, — пожал плечами Патрик. — Слава, например, тоже почти все это время жил в столице, правда, не в Москве и не в Питере. В очень далекой столице, нельзя даже было весточку послать.

— В каком-нибудь Гондурасе? — догадался квартирант.

— Почти.

— Андрюха, — вновь показался на крыльце старшина, — да что ты там застрял, как неродной! Иди в дом, стол накрывать будем. Михаил, спасибо вам за заботу о маме, и тоже заходите, не откажитесь поприсутствовать на нашем празднике.

А через день «восьмерка», покинувшая Сонково и направившаяся в сторону Бежецка и далее к Сергиевому Посаду, везла уже двух пассажиров, не считая водителя.

По возвращении в Столичное Патрикеев сразу переправил в Спасск старшину с матерью, а сам остался, потому как подготовка к экспедиции вышла на финишную прямую. И надо было монтировать новый вариатор для установки в тамошней пирамиде, а кроме того заниматься пересылкой самых разнообразных грузов, включая дирижабль. Хоть Патрик и немного волновался, но летательный аппарат удалось перебросить, не попортив и не обрезав при телепортации, и теперь его сборкой в Спасске руководил Павел. Малый же аппарат, только что прилетевший из Хотьково, то есть «воздушный мешок», был передан Коню, и тот улетел на нем в Карасубазар.

За время путешествия барина в Сонково в Столичном рядом с вариовероятностным комплексом возник навес, под которым стояли всякие трюмо и табуретки, в клетках сидели куры, а в одной даже кошки, неподалеку же мычало небольшое стадо коров. В общем, Кузьма Петрович явно оценил перспективы торговли со Спасском и теперь принимал деятельное участие в загрузках перебросной площадки, не забывая в каждый рейд приткнуть и что-нибудь свое. Патрик не понимал, кому и зачем в девятнадцатом веке нужны пингвины, их яйца и всякие моржи вплоть до китов, на которых русичи тоже охотились, но, судя по энтузиазму Кузьмы, все это имело хороший спрос.

Однако все на свете когда-нибудь да кончается, и к началу сентября все, что было предназначено для Спасска, там и оказалось, и Патрикеев тоже перебрался туда, где, кроме вероятностного комплекса, был построен и щитовой дом. Правда, комплекс из-за спешки удалось сделать только двухступенчатым, однако благодаря расположению между двух магнитных холмов рядом с храмом он работал довольно эффективно. Но не всегда, а только когда местное поле было ориентировано как надо, что, впрочем, случалось не так уж и редко.

Выйдя из спасской пирамиды и кивнув часовым из Пашиного воинства, Патрик направился к старшине. Кстати, появление негров поначалу вызвало у русичей оторопь, и отцу Авраамию даже пришлось всю воскресную проповедь посвятить объяснениям, что это никакие не черти, а вовсе даже наоборот. Впрочем, русичи и сами, увидев, что диковинные черные люди регулярно посещают храм, в коем даже крестятся как положено, пришли к аналогичному выводу. А теологическая эрудиция Пашиных солдат не простиралась так далеко, чтобы они еще и понимали разницу между протестантизмом и православием. В общем, потихоньку налаживалась дружба народов, и Патрик подозревал, что вскоре в Спасске цвет новорожденных станет варьироваться в куда более широких пределах, чем было до этого.

В доме Защитника царила суматоха — ожидалось прибытие старшего сына из Грозного, да еще с женой и ребенком, так что Малой был только рад, когда Патрик буквально вырвал его из рук Ольги и Нины Алексеевны.

— Привез я мини-вертолет, — сообщил он, — и тебе надо хоть как-то его освоить. Раз уж мы берем с собой эту леталку, обращаться с ней должны уметь все. Потом еще раз попробуешь с левитационным талисманом — можешь не говорить, что игрушка, сам знаю, но нам придется действовать в горах, а вот именно там она может и пригодиться. Кроме того, я привез трубы. Распорядись, чтобы от ручья провели воду к пирамиде, пора потихоньку дирижабль надувать.