Гарантийный ремонт разбитых сердец - Влада Ольховская

Пробуждение было не из приятных. Голова гудела, горло сдавило предчувствие тошноты, а во рту остался привкус крови.

«Должно быть, язык прикусил, – подумал Роман. – Зубы-то вроде на месте… А без сотрясения мозга не обошлось».

Судя по тому, как саднило затылок, там открытая рана. Следовательно, били чем-то таким, что без труда прорвало кожу, – камнем, например. Остается лишь надеяться, что обошлось без трещин в черепе… Да, должно было обойтись, иначе он не пришел бы в сознание так быстро!

А так на то, что все произошло недавно, указывал тот факт, что он еще жив: Роман чувствовал, что лежит в снегу. Больше пары часов, и он бы замерз насмерть даже в теплой куртке!

Мужчина открыл глаза; удалось это не сразу: веки стали непривычно тяжелыми. Увидев перед собой темноту, он испугался, что ослеп от удара, однако быстро сообразил, что контраст между белым снегом и черными стволами деревьев сохранился. Просто уже глубокая ночь, да и свет со стороны дороги совсем не долетает сюда, его оттащили подальше от машины.

Роман попытался пошевелиться, заранее предчувствуя тщетность своих усилий. Точно: руки и ноги оказались крепко связаны. Спасибо, хоть перчатки оставили, а не то пальцы давно отмерзли бы.

Оставалось надеяться лишь на зрение, единственное, что у него было сейчас! Правда, рот тоже не заклеили, но звать здесь некого, и любая попытка крикнуть лишь привлечет внимание того, кто его поймал.

Осмотревшись, Роман увидел рядом с собой колею в снегу. Получается, тот, кто его оглушил, не нес тело, а тащил волоком. Теперь этот же человек заметал след сосновой веткой.

В мертвенно бледном свете фонаря Роман наконец смог рассмотреть нападавшего. Несуразное существо! Рост вроде бы не очень большой, хотя с такого ракурса рассмотреть трудно, фигура тонкая, и непонятно даже, парень это или девушка. На голове шапка, а открыто лицо или нет – со спины не видно.

Нападавший осмотрел свою работу, решил, что уже достаточно, и отбросил ветку. Он поднял фонарь со снега и направил луч света в лицо Роману. Тот лишь прищурился, однако скрывать, что очнулся, не стал.

– Какого черта здесь происходит? – спросил он. От звука собственного голоса голова болела сильнее. – Кто ты такой?

Нападавший не произнес ни слова. Он подошел ближе, присел на корточки, и Роман увидел, что лицо его закрыто черной тканью – то ли шарфом, то ли платком. На виду остались лишь светлые глаза… знакомые глаза, однако мужчина никак не мог вспомнить, где именно видел их раньше.

– Ты что, глухой? Если притащил меня сюда, хотя бы скажи, что тебе нужно!

Молчание, и только светлые глаза разглядывают оценивающе.

– Ты что, немой?

Качает головой. Значит, и с голосом, и со слухом у него все в порядке.

– Но говорить со мной ты не будешь?

Снова отрицание. Если он отказывается общаться нормально, придется так:

– Ты хочешь убить меня?

Кивок. Предсказуемо.

Роман понимал, что угроза не пустая. От того, что он так глупо попался, брала злость, перекрывающая страх. Как мальчишка: никому не скажу, сам посмотрю! Но он-то был уверен, что письмо прислала девица, которую видели в доме Андрейчика!

А может… может, она и есть?

– Ты вообще он или она?

Ноль реакции. Видимо «оно» не намерено отвечать на те вопросы, которые ему неинтересны.

– Ты хоть понимаешь, что тебе будет за мою смерть?

Ответа как такового нет, но в глазах смех. Вроде как: угрожай, угрожай! А будет то же, что и за другие убийства – ничего.

– Это ведь ты убил тех двоих? В подворотне, в квартире?

Кивок. Да.

– А Людмилу Сохину?

Да. Все-таки Агния была права, что беспокоилась!

– Андрейчика?

Нет.

– Зачем ты делаешься это? Зачем тебе убивать меня? Из-за того, что случилось с Андрейчиком?

Нет.

– Из-за того, что случилось с тобой? Я что-то сделал тебе?

Да. Но… как?!

Роман начал вспоминать, где видел эти глаза… Такого не может быть!

Между тем нападавший устал от «разговора». Он поднялся и перешел к большому рюкзаку, прислоненному к стволу ближайшего дерева. Роман с опаской наблюдал за его действиями.

– Постой, подожди! Я даже не понимаю, за что! Ты можешь мне хотя бы сказать?

Видимо, нет. Молодой человек достал из рюкзака несколько пластиковых бутылок. Отвинтив их крышки, он начал выливать содержимое на Романа.

Мужчина не пытался уклониться, понимая, что в его состоянии любое резкое движение только усугубит ситуацию. Он лишь постарался закрыть лицо, опасаясь, что в бутылках что-то вроде кислоты.

Но нет, жжения и боли не последовало. Он скоро убедился, что на него льется обычная теплая вода. Роман даже смутился: что это, замена экзекуции? Однако он быстро сообразил, что щадить его никто не собирается.

Теплая вода приносит лишь временное облегчение. Впоследствии мороз станет для разогретой кожи еще большим шоком. Мокрая одежда перестанет греть, она заледенеет, ускоряя тем самым процесс переохлаждения организма.

Иными словами, до утра он точно не доживет.

– Прекрати! – Роман зажмурился, когда вода полилась на лицо и голову. – Я, кажется, понимаю, на что ты злишься! Объясни мне точно! Может, я помогу! Нет, я точно помогу тебе!

Слова таяли в темноте. Бесполезно… а что еще делать?

– Тебя все равно рано или поздно поймают! Но, если ты остановишься сейчас, я помогу тебе скрыться! Клянусь!

Молодой человек собрал бутылки в рюкзак, перекинул его через плечо и начал удаляться вместе с фонарем. Романа он оставил один на один с холодом и темнотой.

– Вернись! Ты хотя бы убедись, что меня нет! Потому что, если я выживу, я тебя найду, можешь не сомневаться! Вернись, сука!

Одиночество в таких обстоятельствах стало дополнительным ударом. Чувствовать, как холод пробирает до костей, осознавать свою беспомощность и отдаленность от всех живых существ… Должно быть, так и задумывалось.

Роман не собирался сдаваться. Он изо всех сил старался освободиться, но веревки держали крепко. И не было поблизости ни сучка, об который веревку можно было перетереть, ни забытого ножа. Вообще ничего рядом не осталось, кроме снега и деревьев!

Все не должно заканчиваться вот так! Может, он и заслужил, но умирать все равно не хотелось… А холод делал свое дело, мужчина почти не чувствовал собственные пальцы.

Хотелось спать. Роман понимал, что это опасное состояние, что организм уже сдается, но ничего не мог с собой поделать. Если закрыть глаза, то хотя бы исчезнут страх и проклятый мороз!

Он почти поддался, когда издалека донесся голос.