И неба будет мало - Эдриан Маршалл

Не в силах смотреть на эти страдания, Дик налил-таки себе виски и предложил выпить Джерри. Но тот лишь пробормотал что-то невнятное и снова уткнулся лицом в одеяло, которым была укрыта Ивон.

Наконец доктор добрался до дома Уэллингов, и Джерри, услышав звонок, понесся открывать дверь.

Дик посмотрел на дочь, беспокойно крутящуюся на кровати. Может, Джерри и в самом деле не напрасно паникует? А доктор, который приезжал к ним в первый раз, и в самом деле какой-нибудь недоучка?

Ивон, не открывая глаз, разжала губы и тихо прошептала:

— Джерри…

Дик склонился над дочерью и ласково погладил ее по голове.

— Он скоро придет, Ивон. Джерри пошел за доктором.

Но дочь его не слышала.

— Джерри, Джерри, пожалуйста, вернись. Не уходи от меня, Джерри. Я так люблю тебя, дорогой.

— Он тоже тебя любит, милая, — прошептал ей на ухо Дик. — Ты только поправляйся. И все у вас будет хорошо.

Вопреки опасениям Джерри, слова второго специалиста мало чем отличались от слов первого: с Ивон все будет в порядке, температура скоро спадет и, когда она спадет (а может, и раньше), она перестанет бредить. Доктор посоветовал надеть на руки Ивон мягкие перчатки, чтобы она не расчесывала себе ранки, и следить, чтобы эти перчатки постоянно были на ее руках. Кроме того, он выписал таблетки, за которыми Джерри немедленно послал Дика — сам он не хотел оставлять Ивон.

Дик вернулся с таблетками, и они вдвоем с Джерри заставили полусонную Ивон проглотить их. Сразу после этого Ивон снова заснула. Вскоре температура спала, и она перестала бредить.

Дик наконец-то мог вздохнуть спокойно: с дочерью все было почти в порядке, вот только зять по-прежнему наворачивал круги вокруг ее постели. Дику потребовалось недюжинное упорство, чтобы уговорить Джерри оставить Ивон в покое и сменить место дислокации — перебраться на кухню.

Наконец Джерри сдался. От нервного напряжения у него заболела голова, и Дик посоветовал ему лучшее лекарство от всех болезней: виски.

На этот раз Джерри не отказался. Они устроились на уютной кухне — Дик сам делал в ней ремонт под чутким руководством дочери и ее подруги-дизайнера. Дику пришло в голову немного перекусить, и он, решив не утруждать и без того замученного Джерри, приготовил ужин: нежное куриное филе, запеченное с сыром и морковью, кусочки сыра бри в панировке и конечно же свой фирменный брусничный соус к сыру.

— Господи, Дик, да вы просто клад! — восхитился Джерри, отведав того, что наготовил тесть. — У меня на это ушло бы полдня, не меньше, а вы создали эти шедевры меньше чем за час.

— Да брось, Джерри, какие там шедевры, — улыбнулся зятю Дик. — Запеченное мясо и сырные палочки проще простого. Во всяком случае, не сложнее, чем приготовить яичницу.

— А я не люблю готовить, — признался Джерри. — Кухня для меня настоящее поле боя, где победителем выхожу, увы, не я. Если бы Ивон не настояла, я бы вообще никогда не ступил на эту территорию.

— У меня с женой все было проще, — объяснил Дик. — Она просто не умела готовить, а я любил хорошо поесть. Вот и пришлось осваивать самому все эти премудрости. Что ж, я ни капельки об этом не пожалел. Зачем выбрасывать деньги на еду, ходя по ресторанам, когда можно купить на них выпивку? — подмигнул он зятю и разлил по стаканам виски.

— Давайте выпьем за то, чтобы Ивон поскорее поправилась, — предложил Джерри.

— Прекрасный тост, — похвалил его тесть. — За мою дочку и твою жену. За Ивон! — Дик не терпел полумер, а потому сразу осушил до дна свой стакан и закусил его сыром. Утерев губы, он с хитрецой посмотрел на Джерри и спросил: — Ответь-ка мне, дорогой зять, когда вы с Ивон подарите мне внука?

Джерри заметно помрачнел и вместо ответа потянул из стакана виски.

— Я что-то не то сказал? — покосился на него Дик.

— Ивон не хочет детей, — сквозь зубы процедил Джерри.

— Ну, Ивон всегда была особенной девочкой, — спокойно ответил Дик. — И девушкой тоже. Да и сейчас она, как говорится, со своими букашками в голове. Не в моих правилах давать советы, Джерри… Но может, ты просто не с того боку подошел? Может, ты потребовал от нее, чтобы она родила ребенка? Может, давил на нее?

— Не знаю, — пробормотал Джерри. — Мне казалось, что это естественно для женщины — хотеть ребенка. А для Ивон беременность — это какая-то катастрофа.

— Так докажи ей, что это не катастрофа. Что она, родив ребенка, не попадет в кабалу, в капкан. Ведь не только мужчины, Джерри, боятся потерять в браке свободу, но и женщины тоже. Докажи, что сможешь стать не только папой на выходные, а равноправным родителем, который будет ухаживать за ребенком не меньше, чем она. Возможно, Ивон думает, что все это обрушится на ее голову и ей придется одной взять на себя ответственность за малыша.

— Я уже давно понял, что Ивон боится ответственности, — усмехнулся Джерри.

— А ты? Разве ты ее не боишься?

Джерри хотел было горячо возразить, но вдруг подумал, что не на все сто процентов уверен в отрицательном ответе, который ему хотелось дать тестю.

— Плесните-ка мне еще, Дик, — попросил Джерри и подставил стакан. — А вы правы, голова больше не болит.

— Главное, чтобы наутро она у тебя не заболела, — засмеялся Дик.

Меньше чем через неделю Ивон поправилась, а еще через две недели дочь позвонила ему и сказала, что ее адвокат — некая Фиона Даффин — собирает необходимые бумаги для бракоразводного процесса.

— Ты правда этого хочешь? — спросил Дик дочку.

— Единственное, чего бы я хотела, — не обсуждать эту тему, — холодно ответила ему Ивон.

Тогда Дик промолчал, решив, что ему не стоит вмешиваться…

— Мне и жена, ваша честь, без конца твердила: не лезь в это дело, Дик, я сама поговорю с Ивон. Я, конечно, знал, как миссис Дженкинс, — покосился Дик на жену, — поговорит с Ивон и что она скажет ей. Но все равно почему-то молчал. Во-первых, я и раньше ни во что не вмешивался, не то что миссис Дженкинс, — снова покосился Дик на жену, и та виновато опустила глаза. — А во-вторых, мне до последнего казалось, что Ивон, как говорится, побузит и успокоится. Букашки в ее голове расползутся по местам, и она помирится с Джерри. А потом, когда день суда был уже назначен, я подумал: ну что я могу сделать? Объяснить дочери, что она любит Джерри? Так она и сама это знает. Сказать ей, что Джерри ее любит? Ну так если мужу она не верит, кому же она поверит тогда? В общем, пока я колебался, наступил сегодняшний день. Я все ждал, когда мне позвонит Анжела или Ивон, но никто не звонил, никто не сообщал, что происходит. И тогда я подумал, ваша честь, какой же я, к черту… простите… отец, если даже не попытался остановить собственную дочь, которая уходит от любимого человека? Развод чистая формальность, ваша честь. И я это понимаю. Но почему-то я подумал, что если они сегодня разойдутся по разным домам, по разным дорогам, то уже никогда не встретятся снова. Не встретятся, потому что так ничего и не поймут, не узнают друг о друге. Не встретятся не из-за того, что разлюбили, а из-за пустого упрямства, глупой гордости. И даже если моя дочь или мой зять встретят на своем пути того, с кем им снова захочется вступить в брак, они не будут счастливы. Да и как может стать счастливым человек, который каждый день пытается начать жизнь с чистого листа и не понимает одного: нельзя изменить жизнь, не поняв причину сделанных ошибок? Так вот, мой зять, Джерри Уэллинг, попросил меня назвать причину, по которой этот брак не должен быть расторгнут. Что ж, я назову ее. Это любовь. Любовь, которая поможет двоим упрямцам разобраться в том, что они наворотили, понять друг друга и простить. Вот, кажется, и все. Я закончил, ваша честь. — Дик Дженкинс замолчал.