Операция Хаос - Ёжи Старлайт

— Вы пговодите меня? Как бы матушка не стала меня искать.

Астор протянул Софи руку, и она оперлась на нее. Вернувшийся слуга открыл дверь в гостиную. Астор увидел мать, беседующую у рояля с невысокой полненькой женщиной. Ее внешнее сходство с Софи позволило Астору сделать вывод, что перед ним мать девушки, Агата Зиммерман. Он отвел Софи к дамам, еще раз поцеловал ей руку и обернулся, ища глазами отца. Генрих Нойманн стоял у двери, ведущей на веранду. Встретившись взглядом с сыном, он радостно улыбнулся и жестом подозвал Астора к себе. Юноша уже подходил к отцу, когда услышал за спиной громкий голос матери:

— Агата, ты рассказывала, что Софи великолепно играет! Я бы с удовольствием послушала. Генрих, дорогой, и ты, Астор, идите сюда! Стоит только мужчинам встретиться и начать разговор, как они тут же забывают о нас, женщинах. А ведь нам так необходимо их внимание!

Генрих Нойманн был не глуп, к тому же за годы брака сумел хорошо изучить свою жену. Поэтому он крепко обнял сына, похлопав его по спине и поспешил к роялю, за которым уже сидела Софи. Астору не оставалось ничего другого, как присоединиться к остальным.

Софи играла хорошо. Сбилась всего один раз, но благосклонные слушатели объяснили это волнением, которое девушка испытывала, выступая перед публикой. После музыкальной паузы разговоры возобновились, и Астору поневоле пришлось отвечать на вопросы, которых он, оказавшись в родительском доме, надеялся если не избежать, что было невозможно, то хотя бы немного отсрочить. Софи слушала, чуть склонив голову и сохраняя на губах мягкую улыбку. Юноша то и дело ловил на себе ее заинтересованный взгляд. Возможно, раньше, до знакомства с Катрин, Софи вполне могла бы понравиться Астору. Но теперь в его сердце поселилась другая. И пусть сейчас эта любовь стала чем-то запретным, причиняла боль и заставляла страдать, он не желал отказываться от нее. Астор надеялся, что здесь, на родине, ситуация с дядей, браслетом и камнями характеров разрешится и они с Кэт снова будут вместе.

Незаметно наступил вечер. Гости собрались уезжать. Проводив их до кареты, Астор в очередной раз поцеловал Софи руку и услышал ее тихий голос:

— Мне было приятно с вами познакомиться. Хотя изначально была настгоена пготив.

— Почему? — удивился юноша и посмотрел на стоящих чуть в стороне родителей, беседующих с Агатой Зиммерман.

— Недавно на приеме у буггомистра я познакомилась с Аделиндой Вайт.

Астор кивнул, догадываясь, что последует за этими словами.

— Она весьма нелестно о вас отзывалась. Называла гогдецом и зазнайкой, — Софи смутилась от того, что сказанные ею слова прозвучали слишком грубо, и опустила глаза.

— Не удивительно. Мы расстались. А какая девушка будет говорить о своем бывшем кавалере хорошо? — Астор улыбнулся, попытавшись свести разговор к шутке.

Софи с пониманием улыбнулась в ответ.

— Мы с матушкой живем на Фганцштгассе, дом шестнадцать. Госпожа Нойманн обещала нанести нам визит на следующей неделе. Мне было бы пгиятно... Я бы хотела... — Софи залилась румянцем, который был заметен даже в наступивших сумерках.

— Я приеду, — заверил ее Астор.

Он знал, что матушка настоит, чтобы он сопровождал ее во время этого визита. Почему бы в таком случае не пообещать то, что и так случится, желает он того, или нет?

***

Как Астор и предполагал, визита к дамам Зиммерман избежать не удалось. Вечер прошел мило и юноше удалось отвлечься от мыслей о Катрин, волновавших его в последнее время.

На следующий день мать и сын завтракали одни в гостиной. Генрих Нойманн встал рано и уже уехал по делам. Астор пил кофе и читал утренние газеты, а графиня просматривала почту. Вытащив очередной конверт из стопки, она произнесла:

— Это письмо адресовано тебе, дорогой!

Сердце Астора замерло. В первую секунду он подумал о Катрин. Неужели это она написала ему? Бриджит Нойманн с нотками удивления в голосе продолжила:

— Письмо от некого Каспара Кёлера. Тебе что-то говорит это имя, сынок?

— Конечно, — Астор отложил в сторону газету и протянул руку за письмом. — Мы с Кёлером вместе учились в Азуле.

Заметив, как губы матери брезгливо скривились при упоминании о магической академии, юноша добавил:

— Кёлер лучший студент факультета экономики и обладатель золотого диплома академии Шварцхольм.

Пренебрежительная гримаска на лице графини сменилась улыбкой:

— Это случайно не тот Кёлер, чей дядюшка руководит торговой палатой Зэодора?

Он самый.

Бриджит отдала сыну письмо и снова занялась просматриванием почты. Астор аккуратно вскрыл конверт. Он немного успокоился, но все еще чувствовал необъяснимое волнение, разворачивая письмо друга. Лист бумаги с двух сторон был исписан убористым почерком Каспара. Кругленькие буквы наползали друг на друга, как будто автор письма спешил поведать ему нечто чрезвычайно важное.

«Дружище! Спешу поделиться с тобой важной новостью! — Астор усмехнулся. По его мнению, Кёлер любил немного преувеличить и новость, которую он считал важной, могла не оказаться таковой. — После твоего стремительного отъезда я не виделся с Катрин. Мы столкнулись с ней в поезде. Её купе находилось рядом с моим. А в соседнем расположился... Угадай кто? Твой дядя, Бартолд Нойманн. Помня, что ты переживал из-за чрезмерной близости Катрин и твоего дяди, я позволил себе немного пошпионить за ними. Ничего такого, что могло бы указать на наличие любовной связи между ними, мне установить не удалось. Но твои слова о том, что Бартолд Нойманн каким-то образом влияет на Катрин, соответствуют истине. Когда она находится рядом с ним, у нее меняется взгляд, она кажется рассеянной и все время улыбается. За все годы нашей с ней дружбы я ни разу не видел ее в таком состоянии.

Астор поднял глаза от письма. Ему было неприятно и больно. Но он старался контролировать себя и свою мимику, чтобы сидящая напротив матушка не догадалась, какие чувства он сейчас испытывает. Юноше потребовалось несколько секунд на то, чтобы взять себя в руки и снова вернуться к письму.

— Через несколько дней, будучи в Шварцхольм, я навестил Катрин. Хотел с ней поговорить и попытаться все прояснить. Не волнуйся, я вел себя очень осторожно. Я пригласил ее прогуляться со мной по городу, сказав, что уезжаю. Это и в самом деле так. Со дня на день я покину Зэодор и отправлюсь работать в торговую компанию, расположенную на восточной границе империи. Катрин, к счастью, согласилась. Кстати, я застал ее собирающей вещи. Твой дядя пригласил ее пожить в своем родовом замке Вернер.

Астор чуть не выронил письмо. Эта новость взволновала и испугала его. Но, учитывая, что он прочел всего лишь половину письма, что-то более важное ждало его впереди. Вздохнув, юноша стал читать дальше:

— Мы гуляли по Зэодору до позднего вечера. Я уговорил Катрин зайти поужинать в мой любимый кабачок. Мы выпили... Представляю, как сейчас округлились от удивления твои глаза, Астор, — юноше казалось, что он слышит, как Каспар ехидно усмехнулся. — Добавлю еще кое-что: мы танцевали и даже пели. Я пошел ее провожать. Катрин поскользнулась на влажной траве лужайки, по которой мы шли, и упала. Трава и правда была очень скользкой. Я сам едва устоял на ногах. Хотя, вполне вероятно, что мы были сильно пьяны. Но дело не в этом. Катрин вдруг начала плакать и жаловаться, что потеряла в Лафаре что-то важное, а что именно, вспомнить не может. Как ты понимаешь, речь шла не об основной черте характера нашей Кэт. О том, что ты похитил ответственность, она помнит. Клянусь, Астор, в эту минуту она была собой. Той Катрин, к которой я привык за годы учебы в академии. И тогда я вспомнил, что ты рассказывал мне о браслете, подаренном твоим дядей и весьма настойчиво посоветовал ей избавиться от него. Надеюсь, она прислушается к моим словам...