Повести Невериона - Сэмюэл Рэй Дилэни

4

Сарг проснулся, чуя совсем близко хищных зверей, но тут же понял, что эти звери давно мертвы. Он погладил одеяло, на котором лежал (с одной стороны мех, с другой кожа). Рядом, в темноте, подергивалось могучее плечо и хриплый голос шептал: «Уйди… уйди, одноглазый чертенок…» Миг спустя Горжик перевернулся на спину, закинув руку за голову, и его неровное дыхание стало, как обычно, бесшумным. Губы в колючей щетине сложились в последнее, неслышное слово – всё это не просыпаясь.

Цепь свернулась кольцом на камне, раскрытый ошейник лежал у мозолистой пяты Горжика.

Сарг поднял его, зажал обе половинки в кулаках, покрутил их на петлях. Если сомкнуть его на толстенной шее Горжика, ошейник врежется в гортань и сдавит жилы. На Сарге он болтался свободно, натирая ключицы.

– Зачем тебе надевать его? – спросил мальчик у спящего. – Он не впору тебе, да и мне не впору.

Горжик опять повернулся на бок, и Сарг усомнился, вправду ли тот спит.

Снаружи точно листья прошелестели. Юный варвар заметил это, как замечал всё. Бросив ошейник с гримасой отвращения, он вылез через пролом в стене. Луна в кружеве листьев, вчетверо больше обычного, клонилась к закату.

На разбросанных камнях, на деревьях, на стенах таверны лежали лунные пятна. Сарг был не просто варваром, он был принцем, и его обучали тому, что известно не всем лесным жителям. Мы с вами нипочем бы не разглядели девочку, затаившуюся в кустах у поваленной стены, но он разглядел и сказал:

– Ты ведь уже избавилась от того, что выдавала за драконье яйцо. – Дыхание ночи сказало ему об этом. – Зачем же ты прячешься и следишь за нами?

Услышанный им шорох производила она, пробираясь по опавшей листве. Выйдя из укрытия, девочка взобралась на стену и спрыгнула. Луна освещала ее короткие волосы, голую грудь и коленки. По ее дыханию, перекрывавшему для варвара все прочие звуки ночи, Сарг понимал, что ей страшно.

Чувствуя свое превосходство над ней и гордясь своим даром видеть невидимое, он присел, сложил руки на коленях и улыбнулся.

– Выходит, ты больше не раб, – сказала девочка.

Сарг, не слишком задумывавшийся над тем, что значит быть рабом (и еще меньше над тем, что значит не быть им), не нашелся с ответом.

– На тебе нет ошейника, поэтому ты больше не раб. А женщина так и осталась рабыней.

– Женщина?

– Та, с которой ты был прикован рядом на рынке. И старик тоже. Я прокралась туда, где стоит повозка торговца, потом пришла сюда, где тебя держит твой новый хозяин. Женщина до сих пор в ошейнике.

– Кому же ты продала яйцо?

– Я его выбросила. – Девочка присела, держа руки на коленях, как и Сарг. По ее изменившемуся дыханию он понял, что она лжет и что страх у нее прошел. – Видел, как летали драконы, затмевая луну? Я забралась на скалы у их загонов и следила за их полетом в ночь полнолуния. Знаешь ли ты, что сказочные драконы сродни маленьким ящеркам, снующим между камнями весенним вечером? Одна наставница показала мне, что у драконов и ящериц на лапах та же черно-зеленая чешуя.

– Кто же эта наставница? Мудрая старица, что учила драконов и их наездников летать через лик луны еще при матери твоей и при бабке?

– Нет-нет. Родом она издалека, из Западной Расселины. У нее меч с двумя лезвиями, и она не слишком стара – таких же лет, как и твой хозяин. Она носит маску и единственная из наставниц не прочь поговорить со мной и другими детьми, когда мы подкрадываемся к загонам. Другие сразу нас прогоняют, потому что они в самом деле старухи, местные уроженки и обучают драконов вместе с наездницами всю свою жизнь. А эта, пришлая, работает здесь только с прошлой зимы. Другие говорят только между собой и с наездницами, да и тех скорее бранят.

– Значит, обучение драконов – женское ремесло?

– Наездницы тоже девочки: чтобы летать на драконах, нужно быть маленькими и легкими. Но берут в них только плохих: воровок, драчуний. Тех, что родили без мужа и убили своих детей или продали. Тех, что не уважают своих отцов. Уход за драконами и езда на них – работа опасная. Садятся на них без седла, с одними поводьями. Если дракон повернет слишком резко или его внезапно подхватит воздушный поток, всадница может сорваться и упасть на скалы в тысяче футов под ней. А если дракон, несомый таким потоком, попадет в место, откуда не сможет взлететь, его оставляют умирать там вместе с наездницей. Убежать отсюда пока не удалось ни одной… Хотя, может быть, им просто так говорят.

– А ты бы хотела летать на драконе?

– Я хорошая девочка. Если тетя узнает, что я где-то бегала ночью, она побьет меня и скажет, что я послана ей из чрева сестры в наказание.

Мальчик фыркнул.

– Если бы я вернулся домой, запятнанный смертью, в которой теперь живу, дядя тоже побил бы меня. Чтобы изгнать демонов, которых я принесу с собой. Но никто не сказал бы, что я послан им в наказание.

Девочка тоже фыркнула, и мальчик понял, от кого перенял этот звук (вот как она, значит, передается, цивилизация?); в демонов она, как видно, не верила.

– Да, я хотела бы полетать на драконе, – сказала она. – Сесть на его чешуйчатую спину, держа поводья в руках. Я слушала бы наставниц и не ленилась, как те, что ставят свою жизнь под угрозу по собственной глупости. Знаешь ли ты, что два месяца назад наездницы убили здесь человека? Он был чужестранец, прослышал о девушках, которых держат в горах, и хотел на них посмотреть. Наездницы поймали его, повесили за ногу на дереве и изрезали на куски, а наставницы сделали вид, что ничего не видят. Потому что все эти девки, воровки и потаскушки, находятся под защитой малютки-императрицы, чудесной владычицы нашей. Они все плохие, хуже некуда, а я нет. Тебе нельзя летать, и мне тоже – потому что ты мальчик, а я хорошая.

– Но ты продаешь людям фальшивые драконьи яйца, – серьезно заметил Сарг.

– Та женщина осталась рабыней, – не менее серьезно ответила девочка, хотя связи между тем и другим варвар не усмотрел, – а ты больше не раб. Я подкралась к ним и видела, как торговец их кормит – всего по горстке желтой каши, даже не в миске, просто бросил на доску, к которой их приковал. Потом, когда луна поднялась высоко, поднял их и куда-то повел. Хочет дойти до