Анонс для киллера - Юлия Алейникова

Домечтать ему не удалось. Журналистка свернула в переулок, и тут к ней рванулась из темноты большая, плохо различимая в сумраке слабо освещенного переулка тень. Андрей мгновенно напрягся.

Фигура нырнула в желтый мутный круг уличного фонаря, и он узнал рыхлого, грузного воздыхателя журналистки, который в ресторане с восхитительным стоицизмом развлекал ее противных, одиноких подруг. Дальше Андрей наблюдать не стал, а развернулся и поспешил на проспект ловить такси.

«Ненавижу проселки, садоводства, дачников, а заодно огородников, крестьян и колхозников», — пыхтела Женька, петляя по дачному поселку. Ноябрь меньше любого другого месяца располагал к загородным поездкам. Промозглая сырость, гнетущее низкое небо, голые деревья, разбитые проселки с глубокими лужами вызывали острую потребность вернуться в город к ресторанам, кафе, телевизору, вай-фаю и прочим благам цивилизации. Единственное, что хоть немного согревало в пути Женькино сердце, так это вчерашняя встреча с Платоном. Милый, заботливый, благородный Платон появился вчера, как по волшебству, в ее темном безлюдном переулке, когда сердце Женькино сжималось от страха, волосы шевелились от дурных предчувствий, а сама она каждую секунду ожидала нападения. И какое же она испытала облегчение, увидев в свете фонарей его высокую грузную фигуру. Наверное, никогда она ему так не радовалась. И хотя был он весь какой-то потерянный и весь вечер извинялся за свою непростительную занятость, без конца краснел и заикался, Женька на него не сердилась.

Наполнив сердце позитивной энергией воспоминаний, Женька смогла вновь вернуться к печальной действительности.

Это был уже второй поселок, который она обследовала. На первый безымянный населенный пункт она убила около часа, пока смогла обнаружить хоть одно живое существо. Это был кот. Черный пушистый котяра, который и вывел ее на своего хозяина, тот, в свою очередь, сообщил ей, что нужный Женьке поселок находится дальше по дороге, километрах в пяти от развилки, где нет никаких указателей, зато есть очень приметный куст жасмина, в июне он восхитительно цветет. Выслушав рассказ об июньском жасмине, Женя заскрипела зубами и отправилась на поиски. Как выглядит нецветущий жасмин, она имела самое общее представление, особенно о том, как он выглядит в ноябре, когда даже листьев на нем не осталось. Но по какой-то счастливой случайности развилкой она не ошиблась, дачный поселок обнаружила, теперь оставалось отыскать нужный дом и соседку, которая и нашла тело Алексея. По Алениным сведениям, она проживала на даче круглый год.

Плутая между разношерстных заборов, облетевших садов и заросших бурьяном обочин, Женя таки умудрилась отыскать нужный дом, да и то только потому, что Алена скинула ей его фотографию. Дом Девятовых выглядел старым и очень уютным, большая застекленная веранда, густой заросший яблонями сад и ни одной грядки. Мечта, а не дача. Женя пристроила машину поближе к забору и, вдоволь налюбовавшись домом, отправилась к соседке.

Клавдия Матвеевна, по свидетельству Алены, была профессорской вдовой. Но сама Алена на этот счет сильно сомневалась, скорее уж, вдовой директора рынка. Такая двойственность Женю заинтересовала, и она теперь с любопытством ожидала личного знакомства, кое и не замедлило случиться.

— Ты чего здесь шляешься? Чего рыщешь? — раздался из-за высокого, железного, похожего на гофрированную фольгу забора недружелюбный, сердитый окрик.

Женька с интересом и недоумением оглядела глухой забор, ни щелей, ни глазков в нем не было.

— Ну, что вытаращилась? — снова ожил невидимый собеседник. — К тебе обращаюсь.

Женька решила не злить вдову, а потому оставила до времени тайну всевидящего забора и, постаравшись вытянуться повыше, чтобы голос ее был слышен по ту сторону, прокричала:

— Клавдия Матвеевна, я к вам по поводу Алексея Девятова, соседа вашего!

Забор задумался и с ответом не спешил. Женя прямо чувствовала, как скрипят мыслительные извилины по ту его сторону.

— А что по поводу Алешки? Умер он. Какие тут могут быть поводы? — нелюбезно, но без прежнего напора, словно в раздумьях, спросил забор.

— Ой, Клавдия Матвеевна, не все так просто, как неотложка посчитала, — тихим, заговорщицким голосом заметила Женька. — Тут ведь такая история вскрылась, ого-го. Узнаете, упадете! — пообещала Женя, решив, что вполне может вывалить бдительной старухе жуткую историю Алениного бегства и даже прибавить что-нибудь от себя для пущего эффекта. Вреда не будет. Лишь бы старуху разговорить.

— Ладно, топай к калитке, — распорядился недовольным тоном забор, и Женя поспешила отыскать входное отверстие, пока он не передумал.

Калитка отыскалась и открылась автоматически, едва Женька добралась до глухого, лишенного ручек и замков железного прямоугольника.

Потапова вошла и оказалась на просторном участке, в котором каждая пядь земли была возделана, засажена, удобрена и хорошо орошалась. Романтикой на этом участке не пахло, сплошные польза, рачительность и расчет.

На каменном, не уступающем основательностью средневековой цитадели крыльце стояла мощная старуха, замотанная в пуховый платок поверх старенькой заплатанной душегрейки, в нитяных чулках, трех парах разноцветных вязаных носков на ногах и ботиках «прощай молодость».

— Клавдия Матвеевна? — уважительно спросила Женя, замирая возле забора в заискивающем полупоклоне.

— Я самая. А вы кем будете? — хмуро рассматривала она Женьку.

— Я Евгения Потапова, расследую обстоятельства убийства вашего соседа Алексея Девятова, — отчиталась, вытягиваясь в струнку Женька.

— Лицо твое мне чем-то знакомо, — словно не слыша Женьку, проговорила соседка, рассматривая ее маленькими цепкими глазками из-под мохнатых седых бровей. — Ты чего, с Алешкой раньше крутила?

— Да нет. Я журналистка, Евгения Потапова, а девушку его Аленой звали, полненькая такая, кудрявая, — решила помочь старушке освежить память Женька.

— Девушку! — фыркнула та. — Да у него этих девушек было! А Алена твоя дура набитая, давно ей сказать хотела.

— Он что же, бабник был? — забывая от удивления о субординации, спросила Женька.

— Ох и дуры нынче девки пошли, — покачала бабка головой. — По три диплома получат, а мужика окрутить ума не хватает. Ты-то хоть замужем? — взглядывая на Женьку, словно тестируя на умственное развитие, спросила старуха.

«Да, профессорской вдовой тут и впрямь не пахнет. Скорее уж, рынок», — подумала про себя Женька, а вслух ответила:

— Нет. Но у меня жених есть. Точнее, целых три, — и залилась скромным румянцем.

— Три? — недоверчиво приподняла седую мохнатую бровь Клавдия Матвеевна. — И кто такие?

«Во дает! — усмехнулась про себя Женька. — Я еще шагу по ее огороду ступить не успела, а она уже все мои анкетные данные выудила». Но ответить все же ответила:

— Один член совета директоров в крупной компании, второй — адвокат, третий — финансовый консультант. — Первые два кандидата были легко объяснимы, Платон и исчезнувший навсегда из Женькиной жизни адвокат Скрябин, а вот кандидатура третьего вызвала интерес у самой Женьки, кто именно навеял ей мысли о финансовом консультанте? Хм. Ладно бы еще телевизионщик, главред или оператор. Но додумать она эту мысль не успела, вклинилась старуха.