Черный король - Евгения Грановская
Шрифт:
Интервал:
– Достоевский был прав, Санкт-Петербург – весьма загадочный город. Здесь происходят события, которые я не в силах понять.
Произнеся сию сакраментальную фразу, Стейниц отодвинул от себя тарелку с остатками ужина и поднялся из-за стола.
На протяжении последующих двух часов Стейниц еще трижды высовывал голову в форточку, чтобы остудить мозг. В конце концов он решил подержать голову на морозе не минуту, а целых пять, надеясь, что это поможет окончательно побороть приступы.
Старый Вильгельм отлично чувствовал ход времени. Простудиться он не боялся, поскольку обладал поистине богатырским здоровьем. Однако по истечении четырех с половиной минут кто-то дернул Стейница за штанину и властно проговорил:
– Извольте спуститься на пол!
Стейниц втянул голову в комнату и увидел двух мужчин в серых пальто, стоявших подле окна.
– Кто вы такие и что все это значит? – спросил шахматист.
– Мы пришли помочь вам справиться с вашей болезнью, – насмешливо ответил один из незнакомцев. – Но для этого вам придется спуститься на пол.
«Судя по всему, это медицинские работники, – рассудил Стейниц. – Они каким-то образом узнали о моих приступах и решили мне помочь. Может быть, увидели, как я пытаюсь остудить голову».
Стейниц немного удивился проницательности и расторопности русских врачей, но на всякий случай спросил:
– Вы поможете мне справиться с моими приступами?
– За этим мы и пришли, – с улыбкой ответил второй врач, низенький и широкоплечий.
Вообще, оба врача производили впечатление очень сильных людей. Они больше походили на спортсменов, чем на современных эскулапов.
«Русские – очень сильная нация», – подумал Стейниц, спускаясь на пол и с уважением поглядывая на мускулистые шеи врачей.
– Господа, я в вашем распоряжении, – сказал старый Вильгельм, спустившись с табуретки. – Вы, вероятно, хотите узнать, кто я такой?
Врачи переглянулись.
– Было бы неплохо, – сказал один.
– Да, очень любопытно, – с непонятной улыбкой проговорил второй, тот, что был пошире и пониже. – По виду вы очень значительная фигура.
– Так и есть, – ответил Стейниц, вновь удивляясь проницательности русских врачей. – Дело в том, господа, что я первый чемпион мира по шахматам!
Стейниц произнес свое признание скромным голосом, но врачи все равно были поражены. Они вновь переглянулись, как бы говоря друг другу: «Ты это слышал? Сам чемпион!»
«Должно быть, я имею дело с поклонниками шахмат», – решил Стейниц и невольно приосанился. Сознавать себя знаменитостью было приятно.
– Стало быть, вы первый чемпион, – сказал один из врачей. – Очень интересно. Вот что, господин чемпион, у нас мало времени. Что, если вы расскажете нам о себе по дороге?
– По дороге куда? – в замешательстве переспросил Стейниц.
– В клинику, – ответил врач.
– Не думаю, что мои приступы заслуживают такого внимания, – задумчиво ответил Стейниц. – Но все равно спасибо за приглашение.
– Вы, кажется, не поняли. Мы в любом случае препроводим вас в клинику. Но лучше, если вы пойдете добровольно. Это поможет вам избежать травм.
– Травм? – Стейниц был совершенно сбит с толку. – Позвольте, а разве вы не…
В этот момент Стейниц встретился взглядом со стенографисткой, стоявшей за спиной у мужчин, и все понял.
«Это не врачи! – понял Стейниц. – Это санитары! И увезти они меня хотят в психиатрическую клинику. Вероятно, стенографистка сочла меня сумасшедшим и вызвала их сюда».
– Ну что, господин чемпион, вы последуете за нами добровольно или нам придется применить силу? – поинтересовался один из санитаров.
– Отказываясь сотрудничать, вы рискуете навлечь на себя неприятности, – напомнил второй.
Стейниц грозно сдвинул брови и выгнул грудь дугой.
– Я иностранный гражданин и не намерен… – начал было он, но договорить не успел. Странные врачи, не сговариваясь, схватили его за руки, заломили их за спину и молча потащили австрийского шахматиста к двери, не обращая внимания на его крики и угрозы, произносимые сразу на двух языках – немецком и русском.
Поначалу Стейниц сопротивлялся, но вскоре понял, что санитары гораздо сильнее его, и прекратил сопротивление.
«Это явное недоразумение, и вскоре оно уладится», – подумал он, покоряясь судьбе.
* * *
Прилизанный господин с лицом хорька и повадками лисы прикрыл за собой дверь и повернулся к человеку, сидящему за столом.
– Какие новости? – поинтересовался тот. Пальцы, украшенные перстнями, сжимали толстую сигару, легкий сизый дымок от которой медленно поднимался к потолку.
– Должно быть, вы еще не слышали, – проговорил прилизанный печальным голосом, – австрийский шахматист пропал из своего номера.
– Как пропал?
– Бесследно. Словно испарился. Лакеи видели, как двое мужчин выводили его из номера. Говорят также, что австриец при этом был сильно пьян.
– Вот как? – На лице сидящего за столом человека появилась усмешка. – Я всегда говорил, что пьянство не доводит до добра. Вероятно, то были его собутыльники.
– Не исключено, – улыбнулся прилизанный. – Утешает лишь одно: гостиницу троица покидала обнявшись. И господин шахматист не проявлял никаких признаков недовольства.
– Ну, думаю, что он скоро где-нибудь объявится. Кстати, у меня для вас кое-что есть.
Ухоженная белая рука открыла верхний ящик стола. Усыпанные перстнями пальцы ухватили за краешек белый конверт и небрежно швырнули его на обтянутую сукном столешницу.
– Это вам за то, что вовремя сообщаете мне новости.
Прилизанный с улыбкой взял конверт, поклонился и, повернувшись, ужом выскользнул из кабинета.
Сидевший за столом человек задумчиво пососал сигару, затем выпустил ноздрями густой белый дым, протянул руку к шахматной доске и, опрокинув второго короля, пробормотал:
– Второй король с ума сошел…
4
Эмануил Ласкер сложил опасную бритву и убрал ее в футляр. Затем глянул на свое отражение в зеркале, повернувшись сначала правой, потом левой щекой, и, как всегда, остался им доволен. Огненный взгляд, гордый профиль, лихо подкрученные кверху усы – лицо настоящего воина.
Покончив с утренним туалетом, немец проверил содержимое кошелька, и на этот раз лицо его выразило недовольство. Деньги заканчивались, и где их взять, было абсолютно непонятно. Выход один – потуже затянуть пояс и продолжить играть. Победа принесет достаток. Да будет так!
Ласкер защелкнул кошелек и спрятал его поглубже в карман. Молодому немцу не впервой было «затягивать пояс». Он родился в небогатой семье и с детства усвоил, что успех не приходит сам собой. За него нужно драться!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!