Испанские каникулы - Елена Давыдова-Харвуд

Забавно и интересно было бы понаблюдать, как они общаются – и как тот зовет его папой.

Еще на уроке мы обсудили, что живущие здесь иностранцы часто принимают за цыган румынских иммигрантов. Как только Румыния вошла в Евросоюз и границы других стран Шенгена для нее открылись, румыны хлынули в Испанию. Сейчас это самое большое иностранное меньшинство в стране, и составляет оно почти пятнадцать процентов всех живущих здесь иностранцев. Оказывается, помимо того, что уровень жизни тут гораздо выше, чем у них на родине, страна привлекает румын еще и из-за языка: их родной румынский очень похож на испанский, и им совсем не приходится напрягаться, чтобы его изучить.

А дома я неудачно попрактиковалась в устной испанской речи по телефону. Обычно, если нам звонят с коммерческими предложениями, я сразу прекращаю разговор, но тут мне пришло в голову, что хорошо бы поупражняться, – недаром же я на уроки езжу! И вот раздается звонок, в трубке что-то лопочут с невероятной скоростью, и из всего этого я понимаю, что нам хотят прислать предложение на какое-то особое подключение к Интернету. Я осторожно соглашаюсь – почему бы не узнать, какие там условия? И каково же наше удивление, когда через пару дней вместо условий нам по почте приходит посылка: такая веселенькая, в розовой обертке. Мы с Джеймсом ее несколько дней упорно игнорируем – кому охота усаживаться и разбираться, что за аппарат они нам прислали, да еще и переводить всякие инструкции со словарем. И, как потом оказалось, делаем мы это совершенно напрасно: по местным законам, даже если ты не подписал никаких контрактов, но не вернул такую посылочку в течение семи дней, считается, что ты принял все условия, на которых тебе ее прислали. Вот так мы с Джеймсом и вляпались в этот контракт. А аппаратура, которая нам пришла по почте, оказалась рутером, и пришлось нам с ним волей-неволей разбираться и переводить инструкции со словарем…

Полиция и наркотики. Трава – для детей и родителей. Гашиш в пироге на день рождения. Сабанильяс, наркодилеры и почему в Испании опасно быть владельцем бара. Разгильдяйство и никакой безопасности. Как я чуть не утонула, или Пляжи в несезон

Иду гулять утром и вижу над морем полицейский вертолет. Картина эта довольно привычная. Дело в том, что тут большая проблема с наркотиками: Африка-то совсем под боком, и из Марокко и других мест их привозят по морю в несметном количестве. Вот вертолеты и высматривают постоянно подозрительные суденышки – с гашишем или с нелегальными иммигрантами.

А несколько лет назад на один из самых престижных пляжей в наших окрестностях полиция загнала довольно большую яхту, доверху набитую наркотиками. Члены экипажа, по слухам, ее просто бросили, а сами удрали. Вот она и лежала несколько недель на берегу, мы с Джеймсом сами ее видели.

Недавно Юлька была на дне рождения у приятеля, тинейджера-испанца. Они всем семейством просидели за столом часов восемь и перевидали всех родственников, которые приезжали и уезжали. Под конец подтянулся друг родителей, осмотрел всю компанию и заявил: “Так, а теперь едем ко мне в ресторан в Марбелью!” И вся нетрезвая компашка отправилась на нескольких машинах к нему выпивать. Причем по дороге он успел где-то прикупить травы и щедро угощал ею направо и налево – и детей, и родителей.

А мамашка того же Юлькиного друга рассказала, как в прошлом году на 85-летие своей свекрови испекла пирог с гашишем, втайне надеясь, что та угомонится до угощения десертом. Свекровь же спать не собиралась, не отведав праздничного торта. Короче, как они ее, раздухарившуюся после своей порции пирога, все вместе пытались утихомирить, родственники и соседи вспоминают до сих пор. Типичная, похоже, картина для здешних мест…

На обед сегодня мы поехали в гости к брату Джеймса Кену. Он с женой Мириам живет недалеко от городка Сабанильяс, и они рассказали, что раньше у того была плохая репутация. Все знали, что там большие проблемы с наркотиками, но полиция при этом не делала ничего, чтобы их как-нибудь решить. Жителям это в конце концов надоело, они тогда собрались и объявили войну наркодилерам и просто сами повыгоняли их из города.

А у Мириам когда-то был свой бар на оживленной площади Сан-Педро. Но продержалась она недолго, потому что иметь бар в Испании, по ее словам, опасно: владельца могут посадить, если кто-то в баре употребляет наркотики, даже если хозяин об этом ничего не знает. И когда она стала обнаруживать следы кокаина на полочке под зеркалом в туалете, то быстренько постаралась от этого бара избавиться – от греха подальше.

Сидим-болтаем, и разговор заходит о том, какие безалаберные эти испанцы. Мы-то все привыкли, что в Англии до смешного озабочены безопасностью населения, и комитет по этой самой безопасности зверствует без особых на то причин. Здесь же все наоборот. Я вспоминаю, как в музее, где мы недавно были, дух захватывало от страха: в старинной крепости над обрывом у лестницы отсутствовало несколько ступенек, перила над бездной приходились мне как раз по колено, а местами их не было вообще.

Кен тут же вспомнил про открытый канализационный люк, в который чуть вчера не въехал; правда, перед ним кто-то предусмотрительно воткнул палку. А Мириам тут же пожаловалась на электрические провода, которые тянутся по воздуху, зданиям или валяются на земле в самых неподходящих местах.

Сегодня у Кена с Мириам возится английский сантехник. Когда он сделал перерыв на стаканчик пива, то поддержал тему и рассказал такую историю. Местные строители соорудили роскошную виллу, но ее хозяев довольно быстро стал тревожить гадкий запах, и они обратились за помощью к нему. Он, когда во всем разобрался, просто ахнул: работяги канализацию-то провели, но трубы в ней не соединили, и весь слив сразу же стал попадать прямо под фундамент.

Джеймс подхватил тему и пожаловался, что у нас дома, когда устанавливали центральный кондиционер, то часть трубок для воздуха тоже просто бросили, не подсоединив друг к дружке, и он теперь охлаждает то, что вовсе не нужно: в стенном шкафу от него всегда холодно, зато в полезные помещения типа кухни холодный воздух не попадает вообще. И все мы согласились в одном: ощущение такое, что испанские строители – сплошь безответственные разгильдяи.

Болтаем мы, а заодно наблюдаем, как неподалеку испанцы пытаются вытащить из канавы у дороги подъемный кран. Нам интересно: а как он вообще туда изначально-то попал? Вот они бегают вокруг него, дают друг другу советы, и все продолжается довольно долго. Потом, когда мы собираемся домой, работяги, понятное дело, всей компанией уходят на сиесту. А кран, по словам Кена, все и поныне там.

После всех этих грустных историй мы решили развеяться и поехали купаться на пляж. Рядом с нами есть залив, про который знают, похоже, только местные. Мы с Джеймсом плавали там много раз, но сегодня сильно штормило, и никого в море, кроме двух серферов, не было. Я поразмышляла о том, что дно тут песчаное, местами неглубоко, и что знаю я этот пляж отлично, и решила искупаться. Захожу в обычном месте и понимаю, что волны слишком большие, чтобы просто плыть, – надо их проныривать насквозь. Вот тут все и началось! Проныриваю одну волну и не успеваю набрать толком воздуха, как на меня уже несется еще большая; проныриваю ее – а тут третья. При этом воздуха в легких уже практически не осталось, и меня переворачивает и швыряет как пушинку… И в то короткое мгновение, когда я оказываюсь на поверхности, успеваю заметить, что за несколько секунд меня отнесло метров на сто пятьдесят в сторону от пляжа. Короче, как я попала на берег, толком не помню. Помню только, что валялась на песке и отплевывалась довольно долго. А уж над тем, сколько литров морской воды я тогда принудительно выпила, лучше и не задумываться. И стало мне понятно, почему испанцы тут не купаются в сильный шторм. А дома позабавило, что песок сумел каким-то образом набиться между моим купальником и его подкладкой, намертво пришитыми друг к другу…