Эйнштейн - Максим Чертанов

В конце года Милева с детьми сняла квартиру в Цюрихе на Вольташтрассе, муж прислал подарки, сам встречал Рождество в гостях у Нернста. А умные люди в воюющих державах поняли, что война затянется и это будет война нового типа, требующая тотальной мобилизации населения и экономики. Италия, видя относительный неуспех Германии, отказалась воевать. Австро-Венгрия, сильно потрепанная Россией, превратилась из союзника в «чемодан без ручки»: тащить тяжело и бросить нельзя. Османская империя вступила в войну на стороне Германии, но сама дышала на ладан: и арабы и евреи готовы были против нее бунтовать. Сионистский лидер Хаим Вейцман (1874–1952), ученый-химик, родившийся в Белоруссии, получивший образование в Германии и работавший в Манчестере, встретился с бывшим премьер-министром Великобритании Бальфуром и сказал, что сильная еврейская община в Палестине сможет эффективно поддерживать британские интересы в регионе; в январе 1915 года член британского кабинета министров Герберт Сэмюэл представил министерству иностранных дел меморандум «Будущее Палестины», в котором предлагал аннексировать эту территорию и поселить там три-четыре миллиона европейских евреев. Фактически Германия осталась одна, и это было начало конца; но фронты к 1915 году стабилизировались, и война перешла в позиционную фазу.

19 января 1915 года Феликс Эренхафт выдвинул Эйнштейна на Нобелевскую премию за СТО и неоконченную ОТО, но безрезультатно. Зато у Эйнштейна надолго появился новый ассистент: уроженец Брест-Литовска Яков Громмер (1879–1933); он до 25 лет изучал талмуд и хотел стать раввином, но из-за редкой болезни — гигантизма (выглядел он как чудовище) не смог жениться, бросил религию и уехал в Германию, где легко написал докторскую диссертацию по математике. Без диплома об образовании защититься он не мог, но за него вступился великий (как Пуанкаре) математик Давид Гильберт, и Гёттингенский университет присвоил Громмеру звание доктора наук. В 1915 году Громмер переехал в Берлин и сразу стал сотрудником Эйнштейна, который в 1925-м писал, что тот помогал ему «во всех вычислениях в области теории относительности».

С детьми все было сложно, отец обещал на Пасху приехать в Цюрих, Ганс прислал душераздирающую открытку: «Я только знаю, что будет Пасха и будет наш папа», рассказывал, как малыш Эдуард мечтает о папе. Эйнштейн, вероятно, плакал, но разрешение на выезд из Германии не получил, договорились встретиться в Швейцарии летом. Гансу, 4 апреля: «Мы будем с тобой проводить месяц или три недели в Альпах каждый год только вдвоем, а потом и Эдуард с нами, когда подрастет». Радовался, что Ганс увлекся геометрией: «Я буду, если хочешь, в каждом письме тебе посылать задачку». Послал детям игрушки и… зубные щетки: сообщал, что отрекся от своих прежних взглядов и сам теперь чистит зубы как минимум два раза в день…

В январе его пригласили поработать в лаборатории Физико-технического института Шарлоттенбурга с голландцем Вандером Де Хаазом, зятем Лоренца; стал ездить туда каждый месяц. К Бессо, 12 февраля: «На старости лет меня начинает одолевать страсть к экспериментальной работе». Изучали молекулярные токи, подвешивая железки на нитках, и доказали, что электроны могут спокойно сидеть на своих орбитах в атомах, ничего не излучая, как и сказал Бор (а много-много лет спустя на основе подобных опытов был открыт спин электрона — характеристика того, как электрон вертится вокруг своей оси). Появился очередной (мы уже сбились со счета) закадычный друг — Макс Борн, еврей из Бреслау, встречались в 1909-м на конференции в Зальцбурге, а с 1914-го Борн работал в Берлинском университете нештатным профессором физики; теперь он служил радиооператором ВВС и исследовал распространение звука для нужд артиллерии. Любопытно, что пацифист Эйнштейн никогда не упрекал ни Габера, ни Ратенау, ни Борна за их военную работу. Понять это трудно.

Есть легенда, будто он сам поработал на войну в 1915 году — помогал конструировать немецкие военные самолеты. Насчет военных ничего не известно, но в принципе об авиастроении он пару статей написал. Он никогда не рассказывал об этом, но в 1955 году в журнале «Интер авиа» была опубликована его переписка 1954 года с немецким летчиком Паулем Эрхардтом: последний напоминал, как Эйнштейн в военные годы написал ему, предложив сделать крыло самолета, чтобы увеличить его подъемную силу, горбатым (теперь это называют «кошачья спина»); Эрхардт передал письмо специалистам авиаконцерна LVG.

Эрхардт: «Спустя несколько недель крылья типа „кошачья спина“ были установлены на обычный фюзеляж биплана LVG и передо мной была поставлена задача испытать его в полете. В те времена каждый первый полет на машине нового типа был сопряжен с риском. Я осматривал сооружение с нарастающим скептицизмом и высказал опасение, что на отсутствие у крыла угла атаки машина отреагирует опусканием хвоста, так что взлет, вероятно, будет происходить в чрезвычайно неустойчивом режиме. К сожалению, мой скептицизм оказался обоснованным, так как, взлетев, я повис в воздухе как беременная утка…» Потом руководство LVG встречалось с Эйнштейном, ни о чем не договорились, но он продолжал размышлять и в 1916 году опубликовал статью о горбатых крыльях в журнале «Естественные науки». В. Я. Френкель и Б. Е. Явелов доказывают, что работа не была оригинальной: подобное писали многие, только в LVG ничего не читали, и самого Эйнштейна подвела нелюбовь читать чужие статьи.

«Новое Отечество» публиковало антивоенные брошюры — из них Эйнштейн узнал, что против войны выступил Ромен Роллан (живший тогда в Швейцарии), и написал ему 22 марта 1915 года: «Поблагодарят ли будущие поколения нашу Европу, в которой три столетия напряженной культурной работы привели лишь к тому, что религиозное безумие сменилось безумием националистическим? Даже ученые различных стран ведут себя так, словно бы у них ампутировали головной мозг… Я представляю в Ваше распоряжение мои слабые силы на случай, если Вы сочтете разумным воспользоваться ими, учитывая мои связи с германскими и иностранными академиями». Цангеру, 10 апреля: «Я начинаю привыкать к теперешнему безумному ажиотажу, сознательно отстранившись от всего, чем озабочено наше сумасшедшее общество. Почему бы служителю в сумасшедшем доме не жить спокойно? С сумасшедшими приходится считаться, ведь дом, в котором живешь, построен для них… Роллан недавно послал предложение, которое приведет к нормальному функционированию сумасшедших домов. Кроме того, у него есть надежды, что такая организация могла бы более или менее вылечить обитателей. Оптимист! …В личной жизни я никогда не был так умиротворен и счастлив, как сейчас. Я веду уединенную жизнь, но не чувствую себя одиноким благодаря нежной заботе кузины…» Забота была необходима: начались серьезные проблемы с желудком. Но нет худа без добра: появился постоянный лечащий врач Ганс Мюзам — подружились и гуляли по Берлину каждое воскресенье.

Тем временем Габер лично обучал бойцов газового подразделения (там служили, в частности, будущие нобелевские лауреаты Джеймс Франк, Густав Герц и Отто Ган). 22 апреля Германия провела газовую атаку (хлором) в Бельгии у города Ипр: 15 тысяч солдат противника получили поражения, пять тысяч погибли в мучениях. Габеру присвоили звание капитана. В тот же день его жена Клара, ненавидевшая работу мужа, застрелилась. Он не остался на похороны: по приказу командования выехал на Восточный фронт для подготовки газовой атаки против русских войск под Болимовом: там к хлору добавили фосген. Сам Габер считал, что химическое оружие гуманнее обычного, так как позволит быстрее закончить войну. Чудовище? Однако Калашникова и Курчатова мы считаем не чудовищами, а героями и патриотами… Чудовище, потому что дрался за Германию, будучи евреем? Вся команда Курчатова была еврейской: Зельдович, Кикоин, Ландау, Гинзбурги… Ратенау руководил военным сырьевым департаментом до конца марта 1915 года, потом поехал по правительственному заданию в Швейцарию, где добился снабжения военной промышленности сырьем в обход союзнической блокады Германии; он призвал рейхсканцлера Бетман-Гольвега более эффективно развернуть воздушную войну против Англии. Чудовище? Да нет, просто патриот…