Денежный мешок - Мари Мишель

мир, со всеми его неудобствами, и держа нос по ветру, влиться в жизнь прививая вкус к солнечным нотам, научиться чему-то новому, претворяя заветные мечты, то и любовь, в один из замечательных дней припорхнет сама.

В темно-приглушенном хлеву пахло свежим сеном и характерным запахом домашнего скота. Добротная, мясистая корова виляла хвостом в загоне.

– Ромашка моя, – обратилась Полина к корове, как на равных, – соскучилась, моя хорошая?

Корова с большими черными глазами и пышными ресницами замычала, узнав подошедшую к ней девушку, приветствуя ее.

– Как поживаешь? Как настроение, как спится тебе, моя родная? – сыпала Полина вопросами. Корова зашевелила оттопыренными лохматыми ушами, показывая, что ей приятно слушать своего любимого друга.

– Милая ромашка, значит у тебя все хорошо, – поняла ее Полина, – а я ненадолго приехала, немного погощу у вас тут и вернусь в город. – Ты по мне не скучай, – гладила она корову по глянцевой короткой шерсти.

– Ладно, Ромашка, я пошла, на всякий случай – пока, – попрощалась Поли с коровой, целуя ее в морду, как вдруг услышала шорох в углу. Насторожившись, прислушалась, раскумекав что-то странное в куче сена. «Тут явно кто-то прячется», – поняла она.

– Кто тут? Выходи, а заколю вилами! – требовательно приказала Поли, в первую очередь подумав о Фараончике.

Сено зашуршало и на поверхность выбралась Стелла, святая простота.

– Это я! – произнесла она, обижаясь, непонятно на кого. – Привет! Волосы переплелись с сухими стеблями. Попало и за одежду, мешалось, щекотало.

– Ты откуда тут? – ошалела старшая сестра от такой встречи, пилив ее глазами, – ты что же все это время находилась дома? – будто протрезвела шокированная Полина, осознавая суть вещей.

– Извини. Мы с мамой боялись, что ты проговоришься Фараончику, – оправдалась светловолосая Стелла, с теплыми, но затравленными глазами, отряхиваясь от мелкой травяной стружки, прилипшей к платью.

– Вот тебе раз! – заводилась Полина в потрясении, ощущая как под кожей у нее иголками покалывали нервы. – Спасибо за доверие! Я за нее переживала, а они боялись, что я проговорюсь! – ухмыльнулась она досадливо. – Ну, знаешь ли, жестокие у вас приемчики! – вылетела она из хлева в взбудораженном состоянии.

– Я не знала, что мне делать! – взмолилась, догоняя ее, Стелла. – Ну пожалей меня и пойми! – пыталась она достучаться до сестры, под белыми кроткими облаками и ветер раздора сквозил между ними.

– Что-то я всех жалею, да меня никому не жалко! А если бы Фараончик со мной что-нибудь сделал?! Об этом вы с мамой не подумали?! – неспокойно кричала Полина идущей следом сестре.

– Он не такой! – наивно вступилась Стелла, с детской душой.

– Ха! Как бы не такой! Ты неисправима! – взбесилась Полина, мухой врываясь в родительский дом, налетая на мать:

– Оказывается вы мне врали все это время, а твоя младшая дочь живая и невредимая, дома отсиживалась! – воскликнула она, залившись пурпурным цветом.

– Ты что орешь, примолкни немного! – приструнила ее мать, – разошлась тут! – А где ей было, по-твоему, скрываться, в подвале с крысами?! – не поддерживала Татьяна Григорьевна глупую дискуссию.

– Ради бога! Пусть даже здесь! Сказать об этом можно было?! Я ведь все глаза из-за нее выплакала! И если бы не Макс, то еще лет десять отрабатывала за нее долг за бриллиантовый зуб! А эта – химера-хороша, пряталась все это время у мамы под крылышком! Интеллигентка плюгавая! – багровое лицо Полины накалилось до предела.

– Ничего я такого не сделала! – защищалась Стелла. – Я бы вернула ему этот злополучный зуб, и на этом все закончилось бы!

– А что же не вернула? Прикрылась моей спиной! Как хотите, а моей ноги здесь больше не будет в этом доме! Я погляжу, вам наплевать на меня! Вы только о себе и беспокоитесь! – никак не могла взять себя в руки танцовщица, метавшая молнии.

Она вышла во двор и подлетела к Максу, который как раз разобрался, что к чему, доделав работу:

– Вода не шла, потому что фильтр забился, – приятно улыбнулся он, держась услужливо.

– Ты все? – с тяжелым, сбившимся дыханием и с вулканическими глазами встряла возле него, подмечая его благодушный вид.

– Да! Только руки помою.

– Мой, и поехали отсюда! – морщилась она, неостывшая еще. Гнев не шел ей к лицу.

Макс в согласии сполоснул руки через уличный умывальник. Он сразу догадался, что творится с Полиной, видя, как она вышла из хлева, препираясь с младшей сестрой.

66

Зрелищным предзнаменованием разнесло вечернее небо желто-красной охрой, с некой определенностью низко давил небосклон, подавая какой знак остерегаться, обойти стороной неизвестный брод. И так картинно висел закат, пока не накрыла ночь и не проступили звезды серебристым горошком.

Холодный ветер врывался в чуть приоткрытые окна автомобиля. Фары, освещая разрезали светом полосу дороги. Макс рулил с присутствием духа. Выдержанный как всегда и собранный, в отличии от Полины, которая с отсутствующим настроением возвращалась в город. Ее глодала обида, ведь ей пришлось в буквальном смысле крутиться и вертеться, под неусыпным оком угрожающей опасности. Ясно, что она старшая сестра, сильная и обязана вставать на защиту своей семьи, но все же… Ей так хотелось, чтобы и ее пожалела мама. Вошла в трудное положение своей старшей дочери и посочувствовала. Так мало иногда надо…, мало. Она и не заметила, как провалилась в сон, и открыла глаза, когда уже забрезжило утро:

– Мы разве еще не приехали? – недоуменно поинтересовалась она, с ввалившими, не отошедшими еще глазами после сна.

– Постояли немного на переезде в заторе, – пояснил Макс, живчик, под тонизирующим эффектом. – Посмотри, какая радуга! – показал он ей, с ее стороны.

Полина засмотрелась на необыкновенно красочную дугу из семи радужных полос, словно мостик в рай.

– На заправку заедем, кофе попьем, – предложил Максим, свежий и горячий, как само кофе.

– Отличная мысль, – одобрила Полина, причесывая и собирая волосы в хвост.

Максим подъехал к кафе на заправке, где сначала напоил автомобиль бензином, а потом Полину и себя кофе.

По дороге к городу лежали необработанные поля, росли кудрявые березы, кучкуясь по два-три ствола. Избы дачников, с высокими заборами. Лесопосадка, дико проросшая кустарниками. А на подходе к городу «N» – растянулась многокилометровая автомобильная пробка из города.

– Будто все разом с мест сорвались? – изрекла Полина, с неясным предчувствием на душе. Она покрутила севший телефон. «Может ей кто из девчонок звонил, а она не доступна». – Как ты думаешь, включили в городе электричество? – обратилась она к Максу, зная, что он всегда на коне.

– Наверное, – предположил он, без сомнений.

Но въехав в город, где творилось неладное, сомнения о электричестве возымели действие.

Магазины, рестораны, банки, предприятия – ничто не работало. На всех дверях висели таблички «Закрыто».