Маленькие женские тайны - Мэри Каммингс

Но вот он улыбнулся и сразу стал прежним Томми, и Клодин шагнула к нему прежде, чем вспомнила, что в руке все еще зажат телефон. Поднесла его к уху, быстро сказала:

— Мама, я завтра позвоню. Томми пришел!

Он протянул руки — и она влетела в его объятия; почувствовала на спине уютные сильные руки и потерлась виском о его щеку — чуть колючую и прохладную с улицы.

— Ну, как там дела? — спросил он.

— Они купили ему конструктор, домик из бревнышек. Папа его собирает — а Даффи потом разбирает по бревнышку. Сегодня уже пять раз разобрал, очень ему это дело нравится.

— Слушай, а ведь идея! — весело сказал Томми. — Нам надо тоже такой купить, — поцеловал ее и пошел в спальню. Клодин хвостиком поплелась следом — в их семье это традиционно было время для разговора о том, как прошел день.

— Ну, как у тебя дела? — начал он.

— Неплохо. После твоего ухода пришла жена майора Моури, повозила меня по городку и все тут показала. Завтра мы едем в Данвуд в салон красоты, заодно я машину возьму напрокат. А у тебя как?

— Отлично, — по лицу Томми было видно, что он действительно доволен. — На следующей неделе мы договорились маневры на местности устроить. Эй, ты чего хихикаешь?!

— Да так… — Клодин, конечно, понимала, что работа ее мужа очень важная и нужная, но непослушное воображение подсунуло ей забавную картинку: взрослые мужчины в коротких штанишках бегают по задворкам с игрушечными пистолетиками и, высовываясь из-за забора, орут друг другу «Пиф-паф! Ты убит!»

— В общем, я к тому, что, — он опустил глаза, якобы страшно занятый собственным сапогом, который упорно не желал сниматься, — это, наверное, двое-трое суток займет…

Клодин не ответила — слов просто не нашлось. И для этого она, выходит, брала отпуск — чтобы днями и ночами сидеть одной в затрапезной провинциальной гостинице?

— Не сердись, — попросил Томми. — Пожалуйста!

Она встала и вышла в гостиную; хотела включить телевизор, но вспомнила, что он в спальне, и плюхнулась в кресло, уставившись, за неимением лучшего, на кофеварку.

— Клодин! — Томми появился следом. — Ну ты же понимаешь, это моя работа!

Она понимала, она все понимала! Не понимала только, какого черта ему понадобилось уговаривать ее поехать с ним. И не понимала, как могла оказаться такой дурой, что позволила ему себя уговорить.

— Ну послушай! — он попытался повернуть ее к себе, она сердито замотала головой. — Не обижайся ты так! Я постараюсь пораньше закончить тут все дела, и мы с тобой куда-нибудь на недельку съездим. Куда захочешь — во Флориду или там в Мексику…

В Мексику? А что — неплохая идея! Только, разумеется, не сидеть здесь целый месяц, дожидаясь незнамо чего, а уехать уже на следующей неделе. А Томми, если и впрямь у него выдастся несколько свободных дней, может к ней потом присоединиться…

Он все-таки сумел развернуть ее лицом к себе, и Клодин улыбнулась. Не потому, что ей было весело, а просто увидела его улыбку — и как всегда не смогла ей противостоять. Про себя подумала, что пока про отъезд в Мексику ему лучше не говорить, чтобы это не выглядело отместкой. Сказать в выходные… или на следующей неделе.

— Ну что — пойдешь со мной в душ? — все так же улыбаясь, он вопросительно наклонил голову.

— Нет, я уже помылась, — буркнула Клодин и чуть не захихикала при виде отразившегося на лице мужа разочарования. На самом деле она прекрасно поняла его намек, и уже даже почти на него не сердилась — но заниматься с ним любовью, да еще в тесной и скользкой душевой кабинке, не собиралась. По ее мнению, кровать для этой цели подходила куда лучше.

— А что это у тебя за одежда? — кивнула она в сторону висевшего на спинке стула черного комбинезона.

— Спецназовский комбинезон. Пока я на базе, я буду ходить в американской форме, — пожал плечами. — Ни к чему, чтобы все знали, что я из Англии.

Клодин еле удержалась, чтобы не ухмыльнуться — размечтался! Даже официантка в кофейне, и та уже наверняка об этом знает!

Из дневника Клодин Конвей: «Если он ревнует, я вовсе не обязана чувствовать себя виноватой — это его проблема, а не моя…»

Когда в девять утра Клодин вошла в кофейню, там было почти пусто — не считая Корделии Уокер, которая, сидя за столиком, разглядывала себя в зеркальце.

— Привет! — воскликнула она и обернулась к стойке: — Ли, еще кофе! Хотя давай-ка неси сразу целый кофейник!

— Всем привет! — раздалось сзади. — Ой!

Клодин обернулась — миниатюрная темнокожая женщина, придерживая вращающуюся дверь, высвобождала застрявшую в ней сумку.

— Привет, Тиш! — отозвалась Корделия.

Это помогло Клодин вспомнить имя женщины — Летиша, жена сержанта Дойла. Справившись наконец с сумкой, она подошла к ним и рухнула на свободный стул.

— Ой, девочки, ну и туманище сегодня! В десяти ярдах уже ничего не видно! О, вот и кофеек! Как раз то, что надо!

Сонная официантка выставила на стол кофейник, молочник и блюдо яблочных слоек.

Клодин колебалась лишь секунду. Конечно, она уже завтракала — часа два назад, после пробежки, выпила чашку кофе и съела йогурт. Но разве может сравниться холодный йогурт с теплыми, прямо из духовки, ароматными яблочными дольками в слоеном тесте!

Некоторое время за столом царило блаженное молчание.

— О-хх… ка-айф! — Корделия откинулась на спинку стула.

— Твой муж, оказывается, классно дерется… хоть и англичанин, — обернувшись к Клодин, сказала Летиша. — Он вчера с ребятами из спецотряда тренировался — так они даже вдвоем с ним не могли справиться. Мой Такер потом весь вечер об этом распинался.

— Он был инструктором по рукопашному бою в САС[15], — не удержалась, чтобы не похвастаться, Клодин.

— О, САС! — воскликнула Корделия, это прозвучало с таким же восхищенным придыханием, как «Гуччи» из уст какой-нибудь модницы.

— А тебя он чему-нибудь учил? — заинтересовалась Летиша. — Ну, приемам каким-нибудь?

— Да… немножко. Я до того, как с ним познакомилась, закончила курсы самообороны, а потом он мне еще некоторые вещи показал, — Клодин невольно улыбнулась.

…На курсах самообороны для женщин она считалась одной из лучших учениц и страшно гордилась своим ударом ногой с разворота — его хвалил сам сэнсей. И, когда в новой квартире в Лондоне они оборудовали в одной из комнат спортзал, решила продемонстрировать Томми свое умение — выплясывая перед боксерской грушей некое подобие боевого танца, несколько раз от души врезала по ней, в том числе и тем самым своим коронным ударом.