Черная кошка, зеркало и пустое ведро - Татьяна Луганцева

– Есть свидетели, что вы угрожали Лауре, а через какое-то время ее машина взлетает на воздух. Трудно будет придумать другую версию для судьи и прокурора! – сказал Дмитрий Владимирович.

– Я просто хотел ее угнать! А она взорвалась! Она уже была заминирована! Поверьте мне! – ныл Геннадий. – Я и так пострадал! Я чуть не погиб!

– Разберемся! Эксперты уже работают, – ответил ему следователь.

– Знаю я, как вы разбираетесь! Вам лишь бы всех собак на первого встречного повесить! Да, я хотел угнать машину, но я никого не хотел убивать! – брызгал слюной Гена.

– Мне все равно за что, но, надеюсь, за что-нибудь ты ответишь! – презрительно посмотрела на него Лаура и вышла из палаты.

Следователь как привязанный последовал за ней.

– Какие у вас теплые отношения, – сказал он.

– Не язвите!

– За что он вас так ненавидит?

– За то, что я знаю, что он подонок и расфуфыренный индюк! – ответила Лаура.

– А к кому вы приходили? Если не к Геннадию, – прищурился Дмитрий Владимирович.

– К Константину… А он все-таки умер… Не выдержало его сердце кровопотери.

– И вы принесли ему гостинцы? – уточнил все замечающий следователь.

– Я уже в больнице узнала о его кончине, а пакет, наоборот, отдал мне врач, там вещи Кости, – ответила Лаура. – Еще вчера мы его навещали, и все с Костей было хорошо… И вдруг такая неожиданность, – передернула плечами Лаура.

– Наверное, Константин тоже что-то сделал вам, – усмехнулся следователь. – Вы роковая женщина, Антонова. Все вокруг вас умирают! Может быть, центральная фигура во всей этой истории вовсе и не Стефания, а вы?

– Не смешно! – ответила ему Лаура.

В это время по коридору раздался раздирающий душу крик медсестры:

– Врача! У пациента остановка сердца!

Лаура с Дмитрием Владимировичем развернулись и увидели, как все люди в белых халатах, что были в пределах их видимости, рванули в палату Геннадия.

– Твою же мать, Антонова… – посмотрел на нее следователь и тоже припустил в палату.

Лаура же замерла на месте, не в силах шевельнуться.

С момента похорон Кости и Геннадия прошло две недели. Театр наконец-таки открыли для зрителей и на сегодня у Бронислава Витальевича была назначена репетиция, а еще через неделю он уже планировал сыграть первый спектакль. Броня постоянно ворчал, что они потеряли столько денег на новогодних спектаклях.

– Словно мы каждый день готовы были выкатывать на сцену по новому трупу, честное слово! Ну, случился инцидент, ну и что?! Зачем всем людям перекрывать кислород? Всех оставлять без работы и не давать идти спектаклям? – возмущался Бронислав Витальевич.

Сегодня Лаура решила зайти в кафе Нины. «Плохо, что я не курю, возможно, это мне бы помогло в такой нервной обстановке», – подумала она, вытягивая уставшие ноги в новых туфлях, которые надо было еще разнашивать и разнашивать.

Посетителей было немного. За стойкой бара скучала Вероника, дочка хозяйки заведения. Лаура заказала вино, салат, нарезку сыра и тарелку фруктов.

– А где мама? – спросила она.

– На складе товар принимает, – ответила девушка.

– Скажешь, что я хочу ее видеть, когда освободится?

– Конечно…

В зале стоял полумрак, тихо играла музыка. Лаура сделала глоток красного сухого вина и задумалась. Чувствовала она себя хорошо, наконец-таки голова ее была чистая и ясная, мысли не болтались слипшимся комком сахарной ваты, а спокойно текли, словно вода в тихой реке.

Нина присоединилась к ней минут через пятнадцать. Она тяжело дышала, но при этом улыбалась.

– Привет! Рада тебя видеть! Ничего без меня сделать не могут! Чуть ли не сама продукты разгружаешь и проверяешь каждую коробку. Ведь обманывают на каждом шагу! Хоть что не проверь, а потом сюрприз! Дела-дела…

– Понимаю. Расслабься, выпей вина, – предложила ей Лаура.

– А не откажусь! – махнула рукой Нина. – Всегда рада поддержать хорошую компанию!

И они снова оказались вместе в уютном уголке кафе с хорошей едой и прекрасной бутылкой вина.

– Я тут разузнала кое-что о Стефании, – начала Лаура.

Нина удивленно подняла брови вверх.

– Опять ты о покойнице? Не дает она тебе покоя! – засмеялась Нина таким смехом, что Лаура сразу поняла, что она уже слегка подшофе.

– Нет, не могу спать, пока убийца чувствует себя совершенно спокойно, – согласилась Лаура.

– Убийца? А, ну да… И что же ты узнала, мисс Марпл? – спросила Нина.

– Ты не поверишь, но многое… По крайней мере, больше, чем полиция… Такое чувство, что они вообще ничего не делают.

– Так это не только у тебя такое чувство! Все так думают! – веселилась Нина. – Они если вот и берут кого, так только по горячим следам. То есть того, кто не успел убежать и стоит с ножом над телом жертвы. А уж распутать целый клубок преступлений – это не для них, точно! – И Нина плеснула себе и Лауре вина.

– Распутать клубок, – повторила Лаура, – это именно то, чем я занималась в последнее время. И должна сказать, это оказалось очень трудным делом…

– Еще бы!

– А сейчас я хочу расслабиться, – откинулась на спинку кресла Лаура.

– Означает ли это, что ты сдалась?

– Нет.

– То есть ты распутала этот клубок? – продолжала допытываться Нина.

– Вот это скорее… Может, он и не до конца распутан, но то, что большой клубок превратился в маленькую катушечку, это точно… А с твоей помощью мы эту катушечку распутаем окончательно.

– При чем тут я? – искренне удивилась Нина.

– А я тебе говорю, что все разрешится здесь и сейчас! Не переживай! Я подготовилась!

– Девочки, не хотите присоединиться к нам? – прервал Лауру пьяный мужской голос.

Лаура обернулась. За соседним столиком, уставленном кружками с пивом, сидели четыре лба, и им явно не хватало женского внимания.

Нина усмехнулась, а Лаура категорично заявила, что они хотят побыть в гордом одиночестве.

– Моя подруга строга, – развела руками Нина, давая понять, что не может ничего изменить.

– Зря… Если что, обращайтесь! – выдал загадочную фразу один из мужчин.

Нина разочарованно вздохнула и вернулась к разговору с Лаурой.

– Я поговорила со всеми, кто только мог знать Стефанию. Я даже ездила к дому, где она жила, и разговаривала с соседями. Я узнала ее некоторые особенности и привычки.

– Для чего? – спросила Нина, не сводящая игривого взгляда с мужчин.