Раздели мою боль - Юрий Борисович Андреев

class="p1">— Была какая-то, — подумав, вспомнил тот, — если никто не забрал, сейчас принесу.

У Витьки от этих слов вздрогнуло и чуть не выпрыгнуло из груди сердце.

— Посмотрите, ваша? — произнес помощник, вернувшись буквально через минуту и протягивая Кире небольшой деревянный ящичек, — та радостно кивнула головой. — А что в нем может лежать, помните? — строго поинтересовался молодой лейтенант.

— Старый серебряный браслет и еще безделушки какие-то, — неуверенно ответила Кира.

Лейтенант раскрыл шкатулку:

— Есть браслет, — торжественно объявил он. — Чем докажете, что он ваш?

— Там на обратной стороне гравировка должна быть:

«Моей дорогой Софи», и дата, — вмешался в разговор Витька, чувствуя состояние игрока, впервые срывающего «Джек-пот».

Окинув его недоверчивым взглядом, лейтенант достал браслет и повернул его обратной стороной к свету.

— Действительно есть, — удивленно заметил он и протянул браслет Витьке, — держи! А вы, — повернулся он к дамам, — забирайте шкатулку и пишите расписку…

Обратный путь теперь не представлялся таким длинным и занудным. Бабушка с Кирой болтали на заднем сиденье о каких-то пустяках, а Витька с сознанием исполненного долга глазел на ряды стройных сосен, выстроившихся по сторонам шоссе, предвкушая, как зайдет поутру в квартиру и покажет находку матери.

— Оставайтесь ночевать, места хватит, — радушно предложила Кира, когда машина остановилась у дома. — Завтра по городу погуляем, ведь Витя здесь в первый раз.

— Спасибо, дорогая, ты сама не представляешь, как помогла. У нас в Москве очень важные дела, — поблагодарила ее бабушка. — Поезд отходит в 12 ночи, мы оставим вещи на вокзале и потом немного пройдемся по Невскому…

Выбравшись из-под земли у Гостиного двора, они, не спеша, двинулись в сторону Адмиралтейства, завернули через арку на Зимнюю площадь и оказались в местах, где творилось не только большинство славных страниц российской, но и первые кровавые страницы советской истории.

— Нам еще на Васильевский остров обязательно надо успеть, Ксению Петербуржскую на Смоленском навестить, — озабоченно заметила бабушка, — думаю, без ее вмешательства не обошлось. Потом, если время хватит, по набережным прогуляться.

— А там что? — озадаченно спросил Витька, приуставший от переизбытка впечатлений.

Его переполняла гордость за то, что вояж за браслетом прошел удачно, и теперь имперское величие северной столицы, включая памятник Петру и величественный Исакий, он разглядывал в полглаза.

— Университет, Академия художеств, Кунсткамера и еще много такого, с чего новая Россия начиналась…

Уже темнело, когда, прогуливаясь по Университетской набережной, они вышли к стрелке Васильевского острова и остановились меж ростральных колонн. По обе стороны, во всю ширь раскинулась Нева, накрытая пламенеющей мантией заката. Впереди блестел золоченый шпиль Петропавловки. Витька, как завороженный, прильнул к гранитному парапету, не в силах оторвать глаз от стремительно летящих по воде «Метеоров».

— Что значит сила судьбы! Только в Питере возможна такая мистика, — задумчиво заметила бабушка. — Расскажешь кому, не поверит, да, признаться, и самой верится с трудом. После смерти моей свекрови Натали этот браслет должен был достаться мне. Вместо этого он прошел через много рук, долго пылился в милиции, но в назначенный час так и произошло. Теперь я передам его своей невестке, чтоб она распорядилась им по своему усмотрению…

Глава 23

Одинаковые темно-красные камешки, каждый величиной с крупную вишневую косточку, поблескивали полированными гранями на бежевой бархатной подушечке. Если б не потемневшая от времени изящная серебряная оправа и такая же пластинка у замочка, можно было подумать, что они лишь вчера вышли из под руки опытного ювелира. На пластинке поблескивала гравировка: «Моей дорогой Софи 1894.12.24».

Внезапно вспомнив «Гранатовый браслет» Куприна, Ника повернула браслет к свету. Но камни остались безучастны. Тогда стала внимательно разглядывать пластинку. Цифры даты напоминали что-то давно знакомое.

«Это же рождественский сочельник — канун Рождества по старому стилю, — догадалась Ника. — Но какое отношение эта изящная вещица может иметь к сегодняшнему дню? Опять детская игра! Неужели какая-то побрякушка, пусть даже старинная стоит человеческой жизни?»

Правда, раздражение скоро прошло, и она стала прикидывать, какую надеть кофточку. Что греха таить, браслет ей, нравился, но представить его летом на голой руке было просто невозможно, уж слишком старомодно и вычурно это выглядело.

«Положу его в сумочку, и одену перед тем, как зайти в палату», — решила она и отправилась будить Витьку, приехавшего ранним утром и надумавшего прикорнуть после поезда.

В надежде, что главным козырем в предстоящем разговоре с Андре будет сын, она решила непременно захватить его с собой.

Время шло уже к полудню. Надо было поспешить, тем более что погода стала портиться. Невесть, откуда, взявшийся ветерок вовсю гулял по квартире, угрожающе хлопая настежь раскрытыми дверьми. Обеспокоенная Ника выглянула в окно: макушки деревьев буквально срывало его порывами, а небо, впервые после двухнедельной изнуряющей жары, хмурилось всерьез от собравшихся кучками облаков.

«До грозы надо успеть», — решила она и, таща за собой заспанного Витьку, выскочила на улицу.

Но благому порыву не дано было осуществиться. Едва они вышли на остановке у больницы, стал накрапывать мелкий дождик, и молния прочертила небо от края до края.

— Бежим, сейчас такой ливень начнется: никакой зонтик не спасет, — крикнула Ника замешкавшемуся Витьке и, заметив на входе в парк пустую беседку, со всех ног ринулась туда.

Успели они вовремя. Едва сделав последние шаги и остановившись, чтоб перевести дух, мать с сыном оказались отрезанными от остального мира стеной дождя. Потоки воды хлестали с такой неимоверной силой, словно небо решило взять реванш за две недели сухих и жарких денечков.

— К отцу сразу вместе пойдем? — поинтересовался Витька, задумчиво глядя на надувавшиеся в лужах громадные водяные пузыри.

— Как доктор решит, — вздохнула Ника и взглянула на часы. — Он нас уже ждет, а мы стоим в двух шагах и нос боимся высунуть…

Ливень перестал так же внезапно, как и начался. Поворчав напоследок громовыми раскатами, гроза уползла за кольцевую дорогу, и в парке воцарилась непривычная тишина.

— Поспешим, пока снова не началось, — воскликнула Ника и бросилась, не глядя, прямо по лужам к видневшемуся вдали больничному входу.

Николая на месте не оказалось, его срочно вызвали к вновь поступившему больному, и Ника, спешно надев браслет, решила отправиться в палату на разведку.

Андре встретил ее довольной улыбкой.

— Пока тебя не было, я тут лежал и слушал, как за окном идет дождь. Внезапно он застучал в окно с такой силой, что я внезапно вспомнил кое-что и решился спросить, — смущенно произнес он. — Помнишь, как однажды мы долго бродили по набережной Влтавы, добрели до Вацлавской площади и свернули в Винограды? — его щеки зарделись едва заметным розоватым румянцем. — По дороге зарядил дождь, он становился все