Физрук 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

переспросил я.

— Детский церебральный паралич, — ответила она. — К счастью, не самая тяжелая форма… Его можно вытащить… Он будет учиться в обычной школе, станет нормальным человеком…

— А разве ты это умеешь? — спросил я. — Ты же — логопед, а такими проблемами, если я правильно понимаю, занимаются невропатологи…

— От Кирюши все давно отказались… — проговорила Илга. — Родители в отчаянии… Вернее — мать и бабушка… Отец Кирюши давно их бросил… А я умею, понимаешь?..

— Экстрасенсорика? — ввернул я умное словечко.

— Да, — без ложной скромности ответила она. — Это у нас в роду, я тебе уже говорила…

— То есть, ты занимаешься с ним нелегально?

— В общем — да, у меня же нет медицинского образования, — откликнулась Илга. — Но если ты не веришь, давай поднимемся, сам увидишь!

— Да ладно! — отмахнулся я. — Ты только предупреждай заранее, чтобы я тебя не искал…

— Хорошо! — пообещала она.

Мимо проезжало такси. За темным лобовым стеклом светился зеленый огонек. Я поднял руку. Машина остановилась. Я назвал адреса, сначала двадцать второй школы, потом — домашний. Надо было хотя бы закончить сегодняшние занятия… А вообще пора уже прекратить это сюскание с Илгой. Это всегда плохо кончается. В конце концов, нельзя быть настоящим мужиком, если ты ходишь, уткнувшись себе под ноги, вместо того, чтобы любоваться ножками встречных девушек и женщин. И не просто любоваться, а с прицелом на знакомство. Познакомишься или нет, это как получится, если Илга не будет мне изменять — я тоже не собираюсь, но и отказываться от такой возможности в принципе, значит, потерять самоуважение. А я надеялся его все-таки сохранить…

Я вышел из машины возле школы и поспешил в спортзал. Честно говоря, думал, что там сейчас черте чё творится, но ошибся. Пацаны трудились на турнике, отрабатывали подъем с переворотом. Что ж, правильно! Я посмотрел на часы — начало десятого. Пора распускать по домам.

— Все, парни! Заканчиваем! — скомандовал я. — Следующее занятие — в четверг. Начало в семь. Можете идти по домам.

Они кинулись в раздевалку. Я притормозил Красильникова.

— Спасибо, Вадик!

— Да не за что, Александр Сергеевич, — смутился тот.

— Я вот, что хотел спросить… У тебя есть сестра, Евгения?

— Да, это моя старшая сестра, а что?..

— Она драмкружком руководит в Доме Пионеров, верно?

— Да, и я у нее занимаюсь…

— Отлично!.. Мы тут как раз задумали детскую киностудию сделать… Фильмы будем снимать…

— Я знаю, — кивнул парнишка. — В школе об этом все говорят… Я даже хотел попросить, чтобы меня взяли…

— Возьмем, конечно. Тем более, что ты уже актер.

— Да ладно! — отмахнулся Красильников. — Какой там актер…

— Ну все равно… Поможешь мне, ладно?

— Да без вопросов!

— Договорились! Давай, беги домой…

Он рванул к раздевалке. Когда все пацаны отчалили по домам, я тоже направился к своему жилищу. Сегодняшняя встряска пошла мне на пользу. Во всяком случае, Санек, с его сопливой влюбленностью, отодвинулся на задворки нашей общей с ним психики. Пусть посидит тихо…

Илга, видимо, почувствовала перемену в моем умонастроении. Когда я открыл дверь, меня уже встречала не снежная королева, как обычно, а ласковая кошка. Ну да, как только мужчик рыкнул, баба сразу стала шелковая. Она безропотно убрала срач, оставленный на кухне нами с трудовиком. Высказала свое восхищение появлением в нашей — вернее — моей — квартире телефона.

Следующие несколько дней пролетели без особых происшествий. На пятницу мы с Карлом Фридриховичем назначили чтение сценария будущего фильма, представленный Кривцовым и Абрикосовым. Чтение должно было завершиться небольшой инсценировкой, которую всего за день подготовил самый опытный актер в школе — Вадик Красильников. Об этом было объявлено на уроках. Мы решили, что пусть приходят все, кому интересно. И это стало ошибкой.

Народ собрался в актовом зале. И к нашему, с Карлом, удивлению, зал оказался набит битком, хотя дело было после уроков. Я думал, что, когда начнется чтение, половина школяров рассосется. Не тут-то было! Сценарий оказался вовсе не скучным, а некоторые реплики персонажей вызывали смех в зале. Правда, я схитрил, поручив читать тому же Красильникову, а у парнишки оказался талант. Он читал не просто с выражением, а по ролям, разными голосами.

Когда он закончил, я вышел на сцену и объявил:

— Ребята, вы только что послушали сценарий фильма, который мы хотим снять. Для работы над ним нам потребуются самые разные таланты — актеры, художники, помощники оператора, осветители и многие другие. Мы, с преподавателем немецкого языка Карлом Фридриховичем Рунге, нашим главным кинооператором, готовы рассмотреть все кандидатуры, но, предупреждаю, отбор будет жестким. Кино — это серьезное искусство.

Зал зааплодировал. Я выждал паузу и продолжил:

— А сейчас мы покажем вам сцену из будущего фильма, которую поставил уже знакомый вам Вадим Красильников.

Снова бурные аплодисменты, ставшие еще громче, когда на сцене появился сам постановщик в костюме мушкетера, а следом за ним Алька Абрикосов. Красильников играл Арамиса — по нашей версии — лживого и трусливого ханжу, который то и дело закатывает глаза к небу и крестится по-католически. Абрикосов играл главного героя, вызывающего Арамиса на дуэль. По замыслу, это должен быть комический поединок. И как только юные актеры скрестили шпаги — вместе с костюмами, взятые в драмкружке на прокат, как дверь актового зала распахнулась и прямо с порога раздался визгливый крик Шапокляк:

— Прекратите это безобразие!

Глава 21

Артисты на сцене замерли, опустив шпаги. Зрители недоуменно оглядывались. Завучиха гордо проследовала к сцене. Я поднялся, понимая, что вот сейчас будет отнюдь не комическая дуэль. Друг Карл воздвигся рядом со мною во весь свой тевтонский рост. С такой поддержкой можно было не сомневаться — мы ее сейчас уроем.

— Кто дозволил проводить в школе это мероприятие? — осведомилась Эвелина Ардалионовна.

— Общественность, в нашем, с Карлом Фридриховичем, лице, и при поддержке Дома Пионеров, — не моргнув глазом ответил я.

— И кто же здесь представитель Дома Пионеров? — спросила она, обводя змеиным взглядом актовый зал. — Не вижу!

— Он на сцене. Актер драмкружка Вадим Иванович Красильников.

— Это ученик десятого «А» класса! — проквакала Шапокляк. — Не морочьте мне голову, товарищ Данилов!

— Насколько я знаю, товарищ Царева, — продолжал я, — подлинные хозяева Домов Пионеров, пионерских лагерей и других детско-юношеских учреждений, включая школу, это дети! Разве не так?

Она поперхнулась. Крыть ей было нечем, но она ухватилась за последнюю соломинку.

— А эти колющие предметы в руках детей, — завопила она, тыча в сторону шпаг, которые держали в руках пацаны, — они разве не опасны⁈

— Это не колющие предметы, а рапиры — театральный реквизит, — тихо и интеллигентно парировал Рунге.

— Я вам покажу реквизит! — взвизгнула заведующая учебной части. — Я выведу вас на чистую воду!

— В следующий раз, Эвелина Ардалионовна, — сказал я. — А пока, будьте любезны, не срывайте нам мероприятие.

— Завтра педсовет, так что мы еще поговорим с вами, товарищ Данилов, — пообещала Шапокляк. — И с вами, товарищ Рунге.

И она выскочила, как ошпаренная.

— Продолжайте, ребята! — сказал я пацанам на сцене.

— Мы с начала начнем, можно? — спросил Красильников.

— Конечно!

Вадик и Алька разошлись в разные концы сцены. И начали заново. Красильников мгновенно преобразился. Только что на сцене школьного актового зала стоял обыкновенный старшеклассник? и вдруг он сложил ладони на уровне груди, возвел глаза к потолку и медленно побрел, не глядя под ноги. Шпага на перевязи болталась из стороны в сторону и это было очень смешно. В зале начали хихикать. Навстречу ему выскочил Абрикосов, которого и по роли звали Алькой. У него шпага не болталась, он держал ее наперевес.

— Извольте, сударь, драться! — выкрикнул он.

Арамис ханжески перекрестился ладонью и произнес:

— Покайтесь в своих прегрешениях, сын мой? и бог простит вас!

— Защищайтесь, или я проткну вас, как каплуна! — проорал его соперник.

— Настаивать на своих заблуждениях тяжкий грех, — тем же ханжеским голоском произнес Арамис и, выхватив шпагу, вдруг ринулся на пацаненка.

Атака была настолько стремительной, что у меня ёкнуло под ложечкой, а девчонки в зале взвизгнули. Видимо, не только мне почудилось, что этим самым реквизитом Красильников и впрямь проткнет Абрикосова. Не проткнул, тот ловко увернулся и умудрился подставить своему сопернику подножку. Арамис мастерски растянулся на сцене — технично упал, не зря я его учу на секции — шпага загремела, а ее обладатель жалобно заохал на радость зрителям.

В общем, так продолжалось еще минут пять. Пацаны и девчонки в зале уже катались со смеху. Премьера прошла с успехом! Я был