Допрос с пристрастием - Федор Березин

Вроде обошлись считаными несчастными случаями. Один танк умудрился куда-то провалиться. Даже уволок с собой пару тягачей: вот что значит надежная сцепка. Во время этого инцидента двух солдатиков, несмотря на экзоскелетный панцирь, раздавило насмерть. Они умудрились угодить между «Меркавой» и тягачом. А покуда откупоривали люки, кому-то из экипажа отхватило тем самым люком кисть. Вроде бы беднягу отправили прямиком на родину. Глядишь, еще пришьют руку обратно. Потом произошла еще парочка незначительных происшествий. Но все же этот «Юпитер» танковая бригада преодолела.

И вот когда она его преодолела, тогда и прозвенел первый звоночек по поводу связи. «Фонить» она начала. Словно приемник или громкоговоритель лет, эдак, сто назад. Но неужто, по столь простому поводу, кто-то засобирался всей танковой бригадой штурмовать тот «юпитерианский» Барьер в обратную сторону? Как бы не так. Подумаешь, связь! «У нас во время Первой Арабской Атомной со связью такое происходило, что мама не горюй!» — сказал, наверное, офицерам генерал-майор Иващ — ходячая доблесть Израиля.

Вот танчики и порулили вперед. Чихать на эту связь! Далеко из боевых порядков не выходить. Всегда видеть кого-то справа, слева или хотя бы позади.

Пожалуй, в пустыне, да без атомных подрывов, подобная тактика бы подошла. Но здесь оказался не тот случай. Как только танки браво тронулись, метель ухнула так, что не стало видно не только соседа слева-справа, но попросту ничего. Понятное дело, имеются тепловизоры и все прочее. То есть вроде чего-то и ловится. Но определить свое местоположение… По крайней мере, лейтенант Кац признался… Или, скорее, проговорился. Целый час они ехали, и соседи слева-справа периодически из метели выныривали, но вдруг оказалось, что «GPS-ка» давно уж уверяет, что едут они по Австралии, где-то в пустыне Симпсона. Вот тогда у механика-водителя Азриэля и шевельнулась впервые мысль, что надо было на бригаду брать не одного-единственного раввина, а хотя бы на каждый взвод по одному.

И вот теперь этот мост. Что за мост? Какого черта он нависает над замерзшей рекой! С другой стороны, надо бы радоваться. Все ж ориентир как-никак. В пустыне Симпсона никаких мостов и рек нету. А здесь, если река, то уж самому полному дурню понятно, что Обь. Ну, не через водохранилище же тот мост, в самом деле? Нет, русские, вообще-то, дуростью славятся. Но ведь не настолько ж?

Короче, мост есть. Ориентир то есть. А вот радости по этому делу нет. Что-то с этим мостом такое… И лейтенант Кац, тот тоже сразу занервничал. И говорит как бы сам себе:

— Зря мы сюда сунулись.

— Что, господин лейтенант? — переспросил его кто-то из экипажа.

— Да ничего. Так, — отмахнулся Кац. Потом заявляет: — Внимание! Проверить противогазы! Откупориваю верхний люк. Надо осмотреться.

Все, в принципе, не против. «Кондишин» «кондишином», но духота все же полная. Хоть «Меркава» — танк и большой, но ведь все едино тесно. Лейтенант наверх. Хоть он в проем и высунулся, но щелок еще в достатке, так что холодному русскому свежачку есть куда просунуться.

Леону снизу, да и с одного ракурса, было не высмотреть, чем там любуется лейтенант Кац. А тот долго любовался. Потом ругнулся:

— Какого рожна?!

Оказывается, соседний танк лейтенанта Бедшеля то стоял-стоял, а то вдруг чухнул куда-то вперед. Кац ему по рации:

— «Шекель — два!» Остановите машину! «Шекель — два», остановите…

Но куда там. Связь и так была никуда, а тут совершенно ни в дугу.

— Прожектор! — командует Кац сверху.

Наводчик Ципло врубил верхнюю иллюминацию, что на той елке. Вроде бы и метель приутихла. Снег даже минут десять, как совсем прекратился. Прожектор уже и так, и эдак, и азбукой Морзе. А может, это теперь только кажется, что успели и такой ресурс задействовать. Потому как, наверное, на «двойке» должны были заметить, что тут волнуются, и, видимо, не просто так. Однако не заметили почему-то.

— Пулемет, — говорит сверху лейтенант Кац.

Спокойно, между прочим, так говорит: «Пулемет». Хотя чего ж говорить? У него же там, наверху, свой «Биг-Галил». Но, видимо, у лейтенанта наверху тоже что-то перемкнуло. Может, у них у всех перемкнуло? Просто танковая броня остальных в экипаже несколько экранировала, кто знает? А вот у «Шекеля-2» не экранировала, потому что они к этой аномалии гораздо ближе находились. Метров на сто пятьдесят все-таки, не меньше.

Ну, а потом началось…

— Ну что, данные скачали? — спросил Ведич.

Кому-то неграмотному могло бы показаться, что он и сейчас разговаривает сам с собой, но это не так. Он общался с Фортом. Конкретней, с командующим Группой лабораторий. И общался через все еще достаточно новомодную штуковину — мью-фон.

— Да, все прошло тип-топ, — отозвался Кварод.

Речь шла о скачивании данных с усилителей, которые всю дорогу таскали на себе Ведич и Глюк. Усилители, разумеется, отлавливали сигналы, поступающие из чипов, вживленных в голову Страшилке.

— Ну и как, есть какой-то толк, господин Кварод? — поинтересовался Ведич.

Вообще-то, для человека, обладающего настоящей телепатией, вопрос его звучал бы приблизительно так: «Кварод, твою богамать, сколько нам еще шляться по этой мерзлой местности? Когда ты наконец получишь какой-нибудь результат? Когда скомандуешь: всё, ребята, аут. По домам!» Однако господин ученый Кварод телепатии не обучался и даже в нее не верил. Так что вместо нужного ответа он понес какую-то околесицу:

— Интересные обобщения были получены, когда ваш «подопечный» испугался механоидов. Да и после встречи с себе подобными. Правда, не сразу. Уже после пошло возбуждение. Правильно, Ведич, что пересылаете данные каждые три часа. Объем результатов просто огромный. Я даже боюсь за информационные накопители, которые вам дал. Можно было бы использовать более мощные.

«О чем он бормочет? — подосадовал Ведич. — Тут не помню, когда спал больше пятнадцати минут кряду, а он о каких-то накопителях. Чтоб их!»

— Господин Кварод, — оборвал он ученого, углубившегося в пространное изложение каких-то функций. — Давайте не будем забивать эфир. Сами ж предупреждали о прослушке. Скажите лучше, сколько еще?

— Насчет секретности вы правы, Ведич. Насчет «сколько»… Пока продолжайте полевые исследования.

— Спасибо за заботу, отец родной, — сказал Ведич. Но уже не в мью-фон, а просто вслух.

Он высветил экран внешнего пространства. Ничего особо странного там не наблюдалось. Ну, разве что парочка каких-то мирных механоидов паслась в автонах, где-то в пятистах метрах. «Воспитуемый» удалился куда-то за километр, но сейчас за ним присматривал Глюк. Была его очередь. Так что Ведичу удалось спокойно сомкнуть глаза. Единственное, что он сделал до этого — убедился, что сигнализатор опасности выставлен на триста метров. Это если какая-то ползающая машина решит приблизиться для знакомства.