Черный крест. 13 страшных медицинских историй - Андрей Шляхов

– Логично, – согласился Миша.

– Сама придумала про наследников, – похвасталась Инна. – Готовый афоризм.

Миша ничего не ответил.

Официант принес кофе.

– Вы не ушли, обозвав меня на прощание сумасшедшей, – улыбнулась Инна, – а это означает, что вы согласны.

– Совсем не так, – для пущей убедительности Миша помотал головой, – я могу уйти прямо сейчас.

– Идите. – Улыбка Инны стала еще шире. – Идите, не тратьте время на идиотку, порющую невесть какую чушь. Идите, я расплачусь. Ведь это я вас сюда пригласила, мне и счет закрывать.

«Двадцать пять тысяч долларов на дороге не валяются» – сказал внутренний голос.

Как-то неожиданно все получилось. Знакомство, предложение... Но ведь по глазам видно – не шутит.

Двадцать пять тысяч долларов... По-настоящему хорошие деньги. Если добавить их к тому, что у него уже отложено, то можно начинать подбор варианта. На ремонт, в конце концов, можно взять кредит в банке.

Однако ну и щучки эти сестрички – Эльвира и Инна! Придумать такой чудовищный план... Хотя если вдуматься, то ничего чудовищного нет – кто согласится отдать свое в чужие руки? Ну, пусть не совсем свое, но...

Двадцать пять тысяч долларов...

Мысли путались, цеплялись одна за другую, разбегались в стороны... Миша молча выпил свой кофе и встал.

Щелкнув сумочкой, Инна небрежно бросила на стол четыре тысячные купюры и тоже встала.

С гардеробщицей расплатился Миша – оставил девушке сто рублей на прилавке.

– Почему нельзя было обсудить все в машине? – спросил Миша, когда Инна включила зажигание.

– Для того, чтобы говорить о серьезных делах в день знакомства, необходимо хотя бы немного сблизиться. За столом или в постели.

Отъехав от ресторана метров на двести, Инна остановила машину и, не выключая двигателя, чтобы не остужать начавший нагреваться салон, включила свет и повернула голову к Мише.

– Не могу говорить о серьезном, не видя глаз собеседника, – призналась она. – Вы, должно быть, уже определились?

– Определился, – кивнул Миша.

В конце концов, если он откажется, то это ничего не изменит. На его месте окажется кто-то другой. И этот другой получит деньги. Нет уж, если судьба посылает тебе шанс, то негоже отказываться. Тем более, что и дело-то простое. И безопасное, совершенно безопасное, не оставляющее после себя никаких следов. Ну, почти никаких.

– Я согласен, – после паузы выдавил из себя Миша. Голос был чужим, каким-то сиплым. – Но надо обсудить детали.

– Вначале скрепим наш договор.

Инна достала из сумочки пачку зеленых купюр, перетянутую резинкой.

– Берите, Михаил, здесь пять тысяч. Это задаток.

– Спасибо. – Миша взял деньги, повертел в руках, но пересчитывать постеснялся и убрал их во внутренний карман куртки. Карман был емким и надежным – застегивался на молнию.

– Остальные двадцать тысяч получите от меня сразу же, как только выполните свои обязательства. Схема такова. Свекор ложится в отделение к Эле...

– Как его зовут? – Мише захотелось узнать имя «клиента». Нет, лучше, наверное, про себя именовать его не «клиентом», а «объектом».

– Николай Николаевич.

– А фамилия?

– Плашницкий. Так вот, Эля обратится к вам, чтобы вы взяли на себя дачу наркоза ее родственнику. Это же в порядке вещей, не так ли?

– В принципе – да, – подтвердил Миша. – В подобной просьбе нет ничего необычного. Только вот...

– Договаривайте, договаривайте, Михаил. В нашем деле не должно быть недомолвок.

– Почему вам понадобилось обращаться ко мне? – Заметив недоумение, мелькнувшее в глазах Инны, Миша пояснил: – Почему Эля не могла бы сделать это сама? Не хочет мараться?

– Возможно, – согласилась Инна. – Я не исключаю такую возможность. Но сама она сказала, что ей навряд ли представится удобный случай. Возможно, ей не хватает специальных знаний... Но какое это имеет значение? Или вы думаете, что мы вас разыгрываем? Пересчитайте задаток, убедитесь в подлинности купюр, и вы убедитесь, что все очень серьезно. Пять штук баксов шутки ради на ветер не выбрасывают. Вы хотите еще что-то сказать или поедем?

Последняя фраза прозвучала холодно, даже как-то недружелюбно.

– Я все понял, Инна.

– Вот и хорошо. – Инна выключила свет и тронула машину с места. – Куда вас отвезти?

– Домой.

Больше не разговаривали – и не хотелось, и не о чем уже было разговаривать. Парочка дежурных вежливых слов при прощании, такие же дежурные улыбки. Они уже были не двумя шапочно знакомыми друг с другом людьми, а Заказчицей и Исполнителем, связанными деловыми отношениями. Древние римляне верно говорили: «Inter dominum et servum nulla amicitia est» – «Между господином и слугой не бывает дружбы».

Совершенно неожиданно для себя Миша проспал всю ночь сном праведника. Думал, что будет ворочаться с боку на бок, заново переживая события сегодняшнего вечера, ложился в постель не для того, чтобы спать, а с намерением все как следует обдумать, но сон пришел, едва голова коснулась подушки. Утром Миша расценил это как добрый знак. Да разве могло быть иначе? Ведь он собирался совершить если не благое, то справедливое дело. Да, именно – справедливое, благородное. Давая оценки, не стоит копаться в деталях, надо прозревать самую суть.

В четверть девятого Миша позвонил в отделение и предупредил, что задержится – не заводится машина.

– Я недолго, – сказал он. – Если за десять минут не заведусь, то брошу все и приеду на метро.

К отделению банка подъехал без десяти девять. В машине сидеть не хотелось – подышал свежим морозным воздухом (с утра на градуснике было минус двенадцать) на крыльце. Положив вчерашний задаток на свой счет, заторопился на работу.

«Интересно, как теперь будет вести себя со мной Эльвира?» – крутилась в голове назойливая мысль.

Оказалось, что так же, как и раньше. «Здравствуйте, Михаил Леонидович, сегодня переводите к нам кого-то?» Никаких заговорщицких или многозначительных взглядов и прочих знаков сопричастности к общему делу.

В пятницу незадолго до начала утренней конференции, когда зал уже был полон, а главного врача еще не было, Эльвира Александровна обернулась к сидевшему сзади Мише и, не понижая голоса (чего нам скрывать? – нечего нам скрывать), сказала:

– У меня к вам будет огромнейшая просьба, Михаил Леонидович...

Прозвенели невидимые колокольчики – вот оно, начинается.

– ...в понедельник я кладу к нам в отделение родственника, оперировать аденому, и если бы вы лично согласились...

– Какой разговор, Эльвира Александровна! – громко сказал Миша. – Только напомните мне, пожалуйста, в понедельник, а то могу забыть.