Разлом - Вячеслав Грацкий

Он повернулся к огню лицом.

— Обожаю смотреть на огонь, — пробормотал он. — Особенно, когда там кто-то есть.

— Отпусти ее, — раздавшийся позади него голос был холоден как лед.

6

Ингельд прошел через толпу как нож сквозь масло. Несколько раз Измененные пробовали его остановить, но карнелиец гасил атаки в зародыше. Разбойники, ошарашенные наглостью человека, не успевали ни крикнуть, ни выхватить оружия. Короткие точные удары и тычки следовали один за другим, и один за другим валились на землю Измененные, кривя лица от боли и изумления.

Оружия Ингельд не вынимал и не оглядывался. Измененные, мимо которых он шел, не были для него противниками. Единственный из них, кто мог вынудить Ингельда взяться за меч, стоял перед самым трактиром. И его внешняя неуклюжесть и неповоротливость не могли обмануть карнелийца. Но, конечно, вначале предстояло сделать кое-что другое.

Конрак окинул подходившего человека испепеляющим взглядом.

— Карнелиец? — губы инура растянулись в ухмылке.

Вслед за Ингельдом из толпы вылетело несколько особо рьяных Измененных, но Конрак махнул им рукой.

— Назад! Эта пташка не по вашим зубам!

Конрак коснулся рукояти меча, его сощуренные глаза следили за каждым шагом Ингельда.

— А ты, выходит, и есть тот человек, с которым трахались эти шлюшки? Ингельд, кажется? Та дура, что заперлась в трактире, так долго и страстно тебя звала... Эй, ты куда?

Ингельд обогнул Конрака и двинулся к трактиру.

— Если хочешь жить, отпусти Инелию, — бросил карнелиец, не оборачиваясь. — Я скоро...

— Что? Да что ты о себе возомнил, человечишка? Я сотру...

Инур шагнул было вслед за ним, но, наткнувшись на стену раскаленного воздуха, замер, и глаза его поползли на лоб. Ингельд спокойно подошел к полыхающему крыльцу, одним прыжком перемахнул ступени и скрылся в огненных недрах трактира.

В толпе разбойников ахнули.

— Самоубийца, — констатировал Конрак. — Самоуверенный и наглый, но — самоубийца. Слышишь, ты?

Он повернулся к Инелии и ему очень не понравился ее взгляд и, особенно, ее улыбка.

— Он спасет Ирию, а потом вернется и убьет тебя! — выкрикнула Инелия и с удвоенной силой забилась в руках разбойников.

— Неужели? Твоя сестра давно задохнулась, а он хоть и карнелиец, но такой же человек, как и все, из такой же плоти и крови. И он не может выжить в таком огне!

Он зло хлестнул ее по лицу ладонью. Инелия обмякла, но сознания не потеряла, и даже заставила себя гордо вскинуть голову.

— Ты просто глупец, инур! — выдохнула она. — Неужели ты не чуешь, что смерть уже дышит тебе в затылок?

7

Огонь обступил его со всех сторон, но Ингельд и не думал прикрываться. После его длительной болезни, которая вовсе не была болезнью, в его душе и теле очень многое изменилось. Так что теперь мало что могло всерьез угрожать его жизни.

С огнем у него были особо трепетные отношения. Ингельд бежал сквозь бушующее пламя, но ощущал лишь приятное тепло. Отчасти это напоминало купание в горячем источнике...

Дверь в комнату почти сгорела, и ему хватило легкого удара, чтобы обрушить ее остатки. Ингельд метнулся внутрь и сразу увидел Ирию. Она сидела у окна совершенно голая, с разбитым лицом и обширными кровоподтеками по всему телу. Глаза ее были закрыты, и в первый миг Ингельду показалось, что она мертва. Но, подойдя ближе, он разглядел едва шевелящиеся губы. Ингельд поднял ее на руки, и тут Ирия открыла глаза.

— Ингельд... Я знала... Ты придешь... — он скорее угадал по губам, нежели услышал. — Я знала...

По комнате прокатился сильный огненный всплеск, Ингельд поспешно прижал Ири к себе и прыгнул на подоконник. О том, чтобы вернуться той же дорогой не могло быть и речи. Если от пламени он еще мог как-то ее укрыть, оставался дым и прогоревшие балки. Чудо и то, что она продержалась до его прихода.

— Я знала... Я знала... Я знала, — беззвучно шептала Ирия, изо всех оставшихся сил прижимаясь к нему.

Ингельд выбил ставни ногой и шагнул вниз. В пятки больно ударила земля, и карнелиец присел, смягчая падение для Ири. Загудели ноги, в глазах полыхнули звезды, но Ингельд только поморщился. Прикрыв глаза, он торопливо двинулся прочь от пожарища.

С каждым шагом в голове светлело, а пронзившая тело боль быстро отступала. Отойдя на безопасное для Ири расстояние, Ингельд опустил ее на землю.

— Ингельд, я знала... Я знала... — продолжали шептать ее губы.

— Все хорошо, Ири, теперь все хорошо, — шепнул он.

Ингельд окинул взглядом толпу. Разбойники, с отвалившимися челюстями и вытаращенными глазами, медленно пятились от него. И только могучий инур упрямо возвышался на прежнем месте.

Яростно вскрикнув, из рук бандитов вырвалась Инелия и упала на колени возле сестры.

— Позаботься о ней, — бросил Ингельд. — Я скоро.

Его взгляд уперся в Конрака и тот мгновенно ощетинился, в руках сверкнул меч.

— Ты! Человечишка! Думаешь напугать меня своими дешевыми фокусами?

Он оглянулся на своих и зарычал.

— Куда? Куда это вы собрались? Это всего лишь человек! Даже если он ухитрился пройти сквозь огонь и выпрыгнуть со второго этажа, он всего лишь человек! Слышите меня? А на ярмарке показывают фокусы и получше!

— Хватит орать, инур, — Ингельд двинулся вперед. — Умри как мужчина.

— Взять его, олухи! Вперед! — завопил Конрак. — Все вперед! Убейте его! Он всего лишь человек! И он один! Чего вы боитесь? Вперед!

Разбойники и впрямь опомнились. Подбадривая себя воинственными криками, они бросились в атаку. Ингельд улыбнулся краем губ и выхватил меч.

Он двинулся прямо к Конраку. Он не уклонялся и не парировал ударов окруживших его разбойников, он вообще не глядел по сторонам. Но время от времени в его руках молнией взрывался клинок и бандиты падали, падали, падали.

Конрак ошалело попятился. Выпады Ингельда были столь стремительны, что инур едва их видел. Измененные накатывали на карнелийца со всех сторон, обрушивая удар за ударом, нередко их оружие почти касалось его тела, но всякий раз человек оказывался быстрее.

Только когда число разбойников уменьшилось вдвое, они поняли, что обречены. Их захлестнула паника, и они бежали, бросая оружие, и очень немногие вспомнили об оседланных лошадях, стоявших здесь же, на площади.

В считанные мгновения пространство между Конраком и Ингельдом оказалось полностью очищено. Стряхнув с лезвия кровь, карнелиец шагнул вперед.

— Иди, иди ко мне, человек! — зарычал Конрак. — Я сам обломаю тебе рога!