На границе тучи ходят хмуро... - Алексей Кулаков

Ррдаум, ррдаум, ррдаум…

Звуки на полигоне привлекали внимание всех опытных солдат – своей необычностью, рычащим гудением выстрела и необъяснимой длительностью серий. Самые любопытные затем могли наблюдать (и наблюдали), как троица довольных людей рассматривает обрезки дюймовых сосновых досок, передавая их друг другу и тыкая пальцами во что-то понятное только им. Доносились до зрителей и голоса.

– Каков, а?

– Так девять или десять досок все-таки?

– Пожалуй что девять. Вот, поглядите – на последней только вмятина маленькая.

– Интересно, а если стальной сердечник добавить?

Последний вопрос задал уже Александр, любуясь ровным отверстием от пули в сосновой плашке. Приемная комиссия, состоявшая из князя как заказчика, Греве как исполнителя и Григория как… Григория, так разошлась, что от трехсот патронов остались только блестящие на солнце гильзы под ногами и сильное сожаление – хорошо, да мало! Корнет, например, как взял в руки пистолет, так и держал – до того не хотелось расставаться. Мягкая отдача, хорошая кучность, рукоять сидела в руке как влитая, обойма на четырнадцать латунных толстячков и приятная тяжесть своего оружия. Только что окончательно утвержденный стандартным 10х22 патрон с конической пулей дырявил дерево с потрясающей легкостью. Такой же, но с тупоконечной пулей застревал в четвертой-пятой доске, но выбивал солидные дыры и фонтаны щепок.

– Боюсь, Александр Яковлевич, наш нынешний подрядчик такое не потянет.

– Жаль, очень жаль. Вы к нему когда собираетесь? Завтра? Передайте ему, прошу вас, пусть как хочет, что хочет, но чтобы две сотни патронов каждую неделю были. И вот что, Валентин Иванович. Пожалуй, я поторопился назвать пистолет «орлом». «Рокот» – вот это ему подходит больше.

Глядя на вытянувшееся лицо Греве (унтеру все эти тонкости были глубоко неинтересны), князь поспешил утешить оружейника:

– Мы дадим это имя младшему брату «рокота», под девятимиллиметровый патрон.

– ?!

– Я разве не говорил? Ах да, каюсь, запамятовал. Валентин Иванович, у меня для вас есть радостная новость. Я тут на досуге немножко развлекался изобретательством, так что вас ждут эскизы на две новые модели пистолетов. Один, как я уже и говорил, под патрон 9х19, второй – под 7,62х25. Разумеется, эти патроны тоже необходимо разработать.

– Но как, вернее, где, я смогу заниматься этим?

– Думаю, ваш бывший подмастерье не откажется помочь в такой мелочи своему наставнику? Разумеется, не бесплатно. А сразу после этого доберемся наконец и до револьверов с винтовкой. Есть, знаете ли, у меня одна задумка… Вернее, две, и я твердо уверен, что вам понравятся обе.

Со вздохом сожаления отложив в сторону любимую игрушку, князь подошел к Григорию, хозяйственно собирающему в кисет валяющиеся то тут, то там гильзы.

– Ну а ты чего скажешь, Гриша?

– Вещь!

– А поподробней? Может, недостаток какой заметил? Ты давай не стесняйся, это дело важное.

– Ну рази что патроны быстро кончились?

– Хоть ты бы душу не травил!

«Рано их пока еще на нормальных патронных заводах заказывать. Или, может, патент взять? Да, надо обдумать хорошенько».

Александр планировал производить и рекламировать блок из трех пистолетов и двух моделей револьвера, сразу под новые патроны. Разместить даже небольшой заказ на нормальном производстве – сразу привлечь к себе ненужное пока внимание. И так уже любопытствуют, чем это он таким интересным с бывшим оружейным мастером занимается? Может, помощь нужна… советом? Советники! А если не заказывать, а подстраиваться под невеликие (и это еще мягко сказано), производственные мощности патронного заводика типа «Гранд-сарай», то испытания растянутся на полгода. Конечно, ему пока вроде можно и не торопиться. Но все же и тянуть не стоит.

«Нет, спешить не буду. Посмотрим, как у Греве пойдут дела с копированием браунинга и тульского «токарева», а затем и нагана. Вот тогда уже и определюсь точно, вот только… Похоже, еще и патронное производство в план фабрики надо будет добавить. Стандартный, усиленный, бронебойный, экспансивный патроны – разных калибров, на всю линейку стволов. Сколько же деньжат на все понадобится, интересно?»

В последних числах августа на заставу прибыл новый командир третьего взвода. Белокожий, словно и не было лета, с огненно-рыжей шевелюрой и роскошным набором веснушек, а также с большим чувством собственного достоинства и нарочито-четкими движениями. К канцелярии он не подошел, а промаршировал, остановившись напротив любующихся таким строевым балетом офицеров.

– Разрешите обратиться? Представляюсь по случаю прибытия на службу: корнет Игорь Владиславович Дымков!

Штаб-ротмистр едва не прослезился от умиления, глядя на такое.

– Штаб-ротмистр Блинский Сергей Юрьевич, а это ваш сослуживец, корнет князь Агренев, Александр Яковлевич. Прошу в офицерскую комнату для ознакомительного разговора.

– Вот они, га-алубы!

Едва слышный звук тут же растворился в легком ветерке, но дело свое сделал: со стороны ничего не было видно, но тем не менее одна бесформенная куча пожухшей травы стала потихоньку подбираться к другой, медленно, плавно.

– Где?

– А вона из кустов глядит.

– Сколько раз тебе повторять, как надо направления указыва… Ага, вижу.

Замеченный Григорием контрабандист спокойно стоял во весь рост и разглядывал в бинокль округу. Выглядеть он ничего особенного не мог, причем по двум причинам сразу: во-первых, до расположения секретов было никак не меньше трех верст по пересеченной местности, а во-вторых, балахоны дополнились бесформенными накидками, после чего и так хорошая маскировка стала просто отличной. По крайней мере, Григорий во время испытаний так своего командира и не отыскал, а уж как старался! Правда, потом и Александр круги по полю нарезал, выглядывая шустрого унтера, и ведь нашел… с третьего раза. Причина же, по которой осторожный «контрабас» просматривал подходы к кустарнику, была неожиданна. Его интересовало, как сподручнее прибить мешающего им человечка. С тех пор как корнет Агренев открыл «охотничий сезон», жизнь и тяжкий труд рядовых несунов стали просто невыносимыми. То пуля невесть откуда прилетит (это если караван слишком большой для перехвата), то спокойно и метко обстреляют, заставляя все бросить, включая коней (самых непонятливых или жадных потом приходилось уносить на себе), или вообще – ушли ребята, и живыми их больше никто не видел. Причем, и это быстро подметили, раз на раз не приходилось: когда стреляют, а когда и нет, вот только вычислить эти «критические дни» не получалось.

– Ну и черт с ним, потом его достанем! Давай за холм и по дуге в зелень. Начали.

До переплетения полуголых веток, вымахавших в отдельных местах до полутора саженей в высоту, два размытых пятна добрались только через час. Какой-то хуторянин недавно умудрился прогнать здесь небольшое стадо коров (интересно, по какой такой надобности, как-никак конец октября на дворе), а после этого еще и дождик моросил, образовав неглубокие, но обширные грязевые лужи. То, что оно было небольшое, видно было из следов, но вот нагадило это стадо качественно и от души! По такому минному полю и пришлось пробираться к зарослям, в пути поминая живые консервы ну очень плохими словами (стандартный набор, увы, оказался маловат) и стараясь при этом сохранить себя в чистоте – если не моральной, так хоть телесной. В кустах «охотники» дружно упали на мягкую от опавших листьев землю.