Том 5. Багровый остров. Пьесы, повесть, черновые варианты романа «Мастер и Маргарита» 1928–1931 гг. - Михаил Афанасьевич Булгаков

Получай, дружок, экземпляр. Первый акт. Экзотический остров. Бананы дашь, пальмы... (Дымогацкому.) Он в чем живет? Царь-то ихний?

Дымогацкий. В вигваме, Геннадий Панфилыч.

Геннадий. Вигвам, Метелкин, нужен.

Метелкин. Нет вигвамов, Геннадий Панфилыч.

Геннадий. Ну хижину из «Дяди Тома» поставишь. Тропическую растительность, обезьяны на ветках, трубочки с кремом и самовар.

Метелкин. Самовар бутафорский?

Геннадий. Э, Метелкин, десять лет ты в театре, а все равно как маленький! Савва Лукич приедет генеральную смотреть.

Метелкин. Так, так, так...

Геннадий. Ну, значит, сервируешь чай. Скажи буфетчику, чтобы составил два бутерброда побогаче, с кетовой икрой, что ли.

Метелкин (в дверь). Володя! Сбегай к буфетчику! Самовар на генеральную.

Геннадий. Вот оно! Не пито, не едено, а уже расходы начинаются! Смотрите, господин автор! Какой-то доход от вашей пьесы будет, еще неизвестно, да и вообще будет ли он? Да-с... Вулкан! А-а... без вулкана обойтись нельзя?

Дымогацкий. Геннадий Панфилыч! Помилуйте! У меня извержение во втором акте. На извержении все построено.

Геннадий. Эх, авторы, авторы! Пишете вы безо всякого удержу! Хотя извержение — хорошая штука! Кассовая! Публика любит такие вещи. Вот что, Метелкин! Гор ведь у нас много?

Метелкин. Горами хоть завались. Полный сарай.

Геннадий. Ну так вот что: вели бутафору, чтобы он гору, которая похуже, в вулкан превратил. Одним словом, действуй!

Метелкин (уходя, кричит). Володя, крикни бутафору, чтобы в Арарате провертел дыру вверху и в нее огню! Что? Да, с дымом. А ковчег скиньте.

Лидия (стремительно входит). Здравствуй, Геня.

Геннадий. Здравствуй, котик, здравствуй. Да... вот позволь тебя познакомить... Василий Артурыч Дымогацкий, Жюль Верн. Известный талант.

Лидия. Ах, я так много слышала о вас!

Геннадий. Моя жена, гран-кокетт.

Дымогацкий. Очень приятно.

Лидия. Вы, говорят, нам пьесу представили?

Дымогацкий. Точно так.

За сценой музыка внезапно прекращается.

Лидия. Ах, это очень приятно. Мы так нуждаемся в современных пьесах! Надеюсь, Геннадий Панфилыч, я занята? Впрочем, может быть, я не нужна в вашей пьесе?

Дымогацкий. Ах что вы! Очень, очень приятно.

Геннадий. Конечно, душончик, натурально. Вот — леди Гленарван!.. Очаровательнейшая роль. Вполне твоего типажа женщина. Вот, бери!

Лидия (овладевая ролью). Наконец-то! Мой Геннадий из-за того, чтобы не подумали, что он дает мне роли вследствие родства, совершенно игнорирует меня. В этом сезоне я была занята только восемь раз...

Геннадий. Театр, матушка, это храм, этого тоже не следует забывать.

Метелкин (врывается). Механик спрашивает: корабль с парусами?

Геннадий. Василий Артурыч!

Дымогацкий. С парусами и с трубой. Шестидесятых годов.

Метелкин (улетая). Володя!..

Геннадий (ему вслед). Метелкин! Всех на сцену! Всех срочно!

Метелкин (за сценой). Володя!..

Слышны отчаянные электрические звонки. Занавес раздвигается и скрывает кабинет Геннадия. Появляется громадная пустынная сцена. Посредине ее стоит вулкан, сделанный из горы, и изрыгает дым.

Метелкин (отступая задом). Живет! Володя! Ставь его на место!

Вулкан скромно уезжает в сторону. На сцену начинает выходить труппа: дирижер Ликуй Исаич во фраке, суфлер, Ликки во фраке, Сизи-Бузи во фраке, какие-то тонконогие барышни с накрашенными губами... Гул, говор... Женские голоса: «Новая пьеса... новая пьеса..»

Сизи. В чем дело? Репетиция?

Женские голоса: «Говорят, страшно интересно!..» Появляются Геннадий, Лидия и Дымогацкий. С неба мягко спускается банан и садится на Дымогацкого.

Дымогацкий. Ах!

Геннадий. Легче, черти, автора задавили!

Женские голоса: «Володя!.. Володя!»

Метелкин. Володька, легче! Убери его назад! Рано.

Банан уходит вверх.

Геннадий (становится на уступ вулкана и взмахивает тетрадями). Попрошу тишины! Я пригласил вас, товарищи, с тем, чтобы сообщить вам...

Сизи. Пренеприятное известие...

Лидия. Тише, Анемподист.

Геннадий. ...гражданин Жюль Верн — Дымогацкий разрешился от бремени. (Кто-то хихикнул.) А интересно знать, кому здесь смешно?

Голоса: «Мы не смеялись, Геннадий Панфилыч!»

Я ясно слышал: «ги-ги». Если среди школьников есть весельчак неудержимый, он может поступить в какой-нибудь смешной театр. Я не буду удерживать. Кстати, я не позволю жабо́м стирать грим с лица. Это недопустимо, и с виновного я строго взыщу! Итак Василий Артурыч, колоссальнейший талант нашего времени, представил нашему театру свой последний опус под заглавием: «Багровый Остров».

Гул и интерес.

Попрошу внимания! Обстоятельства заставляют нас спешить. Савва Лукич покидает нас на целый месяц, поэтому сейчас же назначаю генеральную репетицию в гриме и костюмах.

Сизи. Геннадий! Ты быстрый, как лань, но ведь ролей никто не знает.

Геннадий. Под суфлера. И я надеюсь, что артисты вверенного мне правительством театра окажутся настолько сознательными, что приложат все силы-меры к тому, чтобы... ввиду... и невзирая на очевидные трудности... (Зарапортовался.) Товарищ Мухин!

Суфлер. Вот он я.

Геннадий (вручая ему экземпляр пьесы). Подавать попрошу четко.

Суфлер. Слушаю...

Геннадий. По дороге будут исправления.

Суфлер. Понятно-с.

Геннадий. Итак, позвольте вам вкратце изложить содержание пьесы. Впрочем, налицо наш талант... Василий Артурыч! Пожалте сюда!

Дымогацкий. Я... гм... кхе... Моя пьеса, в сущности, это просто так...

Геннадий. Смелее, Василий Артурыч, мы вас слушаем.

Дымогацкий. Это, видите ли, аллегория. Одним словом, на острове... это, видите ли, фантастическая пьеса... на острове живут угнетенные красные туземцы под властью белых арапов... У них повелитель Сизи-Бузи Второй...

Лидия. Ты знаешь, Адочка, у него вдохновенное лицо.

Бетси. Самое ординарное.

Геннадий. Попрошу внимания.

Дымогацкий. И вот происходит извержение вулкана... но это во втором акте. Я очень люблю Жюль Верна... Даже избрал это имя в качестве псевдонима... поэтому мои герои носят имена из Жюль Верна в большинстве случаев... вот, например, лорд Гленарван...

Геннадий. Виноват, Василий Артурыч! Разрешите мне более, так сказать, конспективно... Ваше дело хе-хе, музы, чернильницы. Итак акт первый. Кири-Куки — провокатор. Ловят двух туземцев — положительные типы. Хлоп! В тюрьму! Суд! Хлоп! Повесить! Убегают! Приезжают европейцы. Хлоп! Переговоры. Праздник на острове. Конец первого акта. Занавес.

Сизи. Вот это рассказ!

Геннадий. Заметьте, Ликуй Исаич, праздник.

Ликуй Исаич. Не продолжайте, Геннадий Панфилыч, я уже понял.

Геннадий. Вот, позвольте познакомить. Наш капельмейстер. Уж он сделает музыку, будьте покойны. Отец его жил в одном доме с Римским-Корсаковым.

Дымогацкий. Очень, очень приятно.

Геннадий. Экзотика, Ликуй Исаич. Туземцы, знаете ли, такие, что не продохнуть, но в то же время аллегория.

Ликуй Исаич. Не продолжайте, Геннадий Панфилыч, я уже понял.

Геннадий. Итак, роли...

Гул и интерес.

Сизи-Бузи Второй. Повелитель туземцев, белый арап. Тупой злодей на троне. Ну если тупой злодей — Сундучков. Получи, Анемподист!

Сизи. Мерси.

Геннадий. Ликки-Тикки, полководец, впоследствии раскаялся в этом, Александр Павлович Ринский, прошу...

Ликки. Фрак снимать, Геннадий?

Геннадий. Некогда, Саша. Сверху костюм. Туземец Кай-Кум, положительный тип... Бондаклеевский. Прошу.