Нагие намерения - Галина Куликова

Алекс немедленно просиял. Несмотря на свое раздутоесамомнение, он с самого начала признал в Шургине главного и не пыталсястолкнуться с ним рогами, поминутно выясняя отношения.

— А у вас есть компьютер? — с любопытствомспросила Диана, оглядываясь по сторонам.

— Есть, — ответил Шургии. — Но вам я его всеравно не доверю. Женщинам можно доверять только то, что поддается механическойсборке.

Он выпячивал свой мужской шовинизм, как некоторые выпячиваютнедостатки, чтобы их с самого начала считали своеобразными, но неотъемлемымичертами характера.

Диана улыбнулась. У нее была подруга-химик, котораяутверждала, что мужчины в нашей стране находятся в состоянии полураспада и чтоесли настоящая женщина — это редкое совершенство, то настоящий мужчина —совершенная редкость.

Что касается отношения к жизни, они с Шургиным находились поразные стороны баррикад. Он считал, что мир принадлежит мужчинам, женщинамотведена вторая роль. Женщины вообще живут ради мужчин. За верную службу ониполучают любовь и поощрения — как материальные, так и духовные.

Диана придерживалась иного мнения. Она считала, что мирпрекрасен и справедлив, просто сильно изменился за последнее время. Чтонастоящие мужчины еще существуют, но их приходится искать, как крупицы золотана рудниках: кропотливо промывая породу.

Судя по всему, Шургин — это шлак.

День выдался ясным и жарким. Солнце старалось так, словноперепутало Москву с южным курортом. Всю дорогу Диана вытирала потные ладони оджинсы, с сожалением вспоминая льняное платье, запакованное в одну из коробок.Когда они подъехали к входу в парк, она сразу же взялась за ручку дверцы, ноШургин остановил ее и держал еще целых пять минут, выдавая инструкции.

Клара прекрасно описала молодую женщину, которая приходила вбольницу, так что Диана сразу ее узнала. Та была высокой и пышной, оченьприятной на вид — истинное воплощение женской стати.

— Вы Татьяна? — на всякий случай спросила она ещеиздали. — А я — Диана Звенигородская.

— Если я правильно понимаю, вы не лежали в тойбольнице? — сказала ее новая знакомая. — И не разубеждайте меня, якое-что понимаю в больных. Я медсестра.

— Я действительно не лежала в больнице. Я не попадала ваварию. Та женщина, которая находится в реанимации, каким-то образом оказаласьза рулем моей машины. Но я пока не обращалась в милицию, потому что на моегомужа совершено покушение и я боюсь, что тоже могу оказаться в опасности.

— Про вашего мужа я знаю, — торопливо произнеслаТатьяна. — Не возражаете, если я закурю? В парке, конечно, нужно дышатьвоздухом, это ясно. Но я ужасно нервничаю.

Они прошли под мощной аркой и двинулись по аллее в глубинупарка.

— Нет нужды заходить слишком далеко, — сказалаТатьяна, когда они миновали дюжину клумб с пушистыми маргаритками. — Яуправлюсь со своей задачей за две минуты. Мне просто нужно кое-что вам рассказать.Только прежде покажите паспорт.

Диана кивнула, достала из сумочки документ и протянула ей.

— Хорошо, — успокоилась та и пыхнула дымом внаправлении весело кучерявившихся кустиков. — Я удовлетворена. Теперьслушайте. Я работаю в той больнице, куда привезли после взрыва вашего супруга.

— Вот оно что! — Диана насторожилась. Это была тасторона дела, о которой она вообще ничего не знала.

— Мне очень жаль, но я считаю, что у вашего мужа мало шансов.Хотя я могу ошибаться, потому что надежда есть всегда. Даже самые тяжелыебольные порой восстанавливаются вопреки прогнозам медиков.

Когда его привезли и прооперировали, к нему валом повалилнарод. В палату никого, конечно, не пускали, и посетители толпились в коридорахи заглядывали через дверь. Вероятно, важные шишки. Потому что даже в коридорпросто так не попасть, нужно иметь веские-веские причины.

И вдруг в какой-то момент ваш муж пришел в сознание. Иувидел через стеклянную дверь человека, которого узнал. Врач разрешил этомучеловеку войти — он полагал, что ваш муж может больше не прийти в сознание. Тотвошел и склонился над больным.

— Вы слышали, о чем они говорили?

— Только отдельные слова, но я ничего не поняла.

Диана сморщилась от досады. Тогда Татьяна сделала еще однуглубокую затяжку и сказала:

— Зато я слышала, что говорил этот человек, когда вышелиз палаты. Его ждал какой-то скользкий тип — противный, похожий на крысу, и онсказал ему: «Не зря я пришел. Разберись тут с девчонками, чтобы не сболтнуличего». Это он меня имел в виду, я так полагаю. А потом добавил, понизив голос:«Его жену нужно немедленно задержать. И припугнуть. Поезжай поскорее, а я потомподтянусь и соображу, как действовать».

— Это все?

— В общем, да. Я в ту ночь заснуть не могла, считала,что мне нужно это кому-нибудь рассказать. А наутро ко мне на остановке подошелодин тип… Пренеприятный. И заявил, что если я хочу жить, то буду обо всемпомалкивать.

— О чем — обо всем?

— Главным образом, им хотелось сохранить в тайне, чтоваш муж приходил в сознание и разговаривал… с этим типом. Я и помалкивала. Нопотом решила, что вас все же нужно предупредить. Потому что, если с вами что-тослучится, я… как бы это выразиться? Окажусь соучастницей. Они вам ничего несделали?

— Мне удалось убежать, — сказала Диана, от всейдуши надеясь, что Татьяна — никакая не подстава, что это реальная медсестра ивстреча в парке — не ловушка. Успокаивало только одно — Шургин с Алексомнаходились поблизости и держали ушки на макушке.

— Я не жалею, что встретилась с вами. У меня как будтокамень с души свалился. Работа и так нервная, а тут еще муки совести… Зачем онимне, правда?

Диана тоже считала, что муки совести ухудшают качествожизни. Они обогнули маргаритки и пошли обратно к выходу. Асфальт такраскалился, что над ним стояло марево — было забавно ступать в этот зыбкийвоздух, искажавший реальность. Диана подумала, что она тоже попала в некуюискаженную реальность, в параллельный мир, где ее жизнь развивается совсем нетак, как она рассчитывала.

— А как он выглядел, этот мужчина? — задала онавопрос, который уже давно вертелся на языке. — Я имею в виду того, ктоуспел поговорить с моим мужем. И собирался меня припугнуть. Вы можете егоописать?

— Ну… — Татьяна скосила на нее глаза. Возможно, она нехотела заходить так далеко и помогать с идентификацией. — Я не знаю… Какон выглядел? Он среднего роста, лет за пятьдесят.

— А телосложение?

— Тоже среднее. Ничего выдающегося. Уже немного обрюзг,с брюшком… Да как они все! — неожиданно махнула рукой Татьяна. — Вывидели кого-нибудь, кто чего-то добился ко второму акту жизни и при этом необрюзг? Мужчины любят быть здоровыми, но не хотят следить за своим здоровьем.