Милые люди - Юлия Гайнанова

Теплый ветер теребил идеально подстриженные газоны и толкал в спину. Он с тревогой приближался к дому и, прежде чем постучать в дверь, заглянул в открытое окно – Кристина варила кофе на кухне. Он встал на цыпочки и облокотился на подоконник.

– Почему ты меня боишься?

– Прости, я не имела это в виду, просто ты так грубо разговаривал со мной!

– Я не…

– Заходи в дом.

– Я на минутку, не спал все эти дни, боюсь упасть от усталости.

Кристина поставила чашку кофе на подоконник.

– Выпей немного. – Она сделала вид, что протирает стол, будто обдумывала, стоит ли говорить дальше. – Послушай, мне тяжело, я в жизни столько не врала мужу. Уже несколько раз пыталась ему все рассказать про нас…

– Я тоже, – соврал он.

– Лиза не догадывается?

– Нет, ей и в голову не придет.

– Через две недели мы уедем в отпуск. Давай все забудем и останемся просто добрыми соседями.

– Будем дружить? – Он смотрел на нее снизу вверх, как бездомный пес, просящий кусочек лакомства, но Кристина не собиралась его подкармливать. – Ладно, хорошего вам отдыха!

Она смотрела, как он прошел мимо сына, играющего на площадке, как раскачал его качели. «Неужели я никогда не буду счастлива?»

А Саша вернулся домой и, то ли чтобы отпраздновать завершение романа, то ли чтобы не думать о нем вовсе, пригласил жену в кино и ресторан.

* * *

У Марии Петровны кончился виски, и она встала, чтобы восполнить потери.

– Кстати, я никогда не говорила тебе, но это я посодействовала, чтобы ту раскрашенную куклу – как ее звали… Клара, кажется, – в девяносто первом отослали с твоей работы. Было нелегко, но, когда ты пригласил меня в театр посреди недели, я сразу сложила два плюс два. Повезло, что ты не успел тогда натворить глупостей.

Лиза не была столь проворна. Она вдруг пошла навстречу вопросу «почему» и ужаснулась очевидному. Жена догадалась, что дело в соседке, но решиться на какие-либо действия не могла. А ведь в таких ситуациях надо действовать, я тебе говорю! Само собой ничего не рассосется.

Я ведь встретила их в тот день, когда вернулась из поездки, в которую отправилась, лишь бы не встречаться с… Не буду об этом – тебе, наверное, неприятно.

Мария Петровна зажгла очередную сигарету. Три окурка уже покоились в пепельнице.

– А длинная история получается, на целых, думаю, шесть сигарет. Они выглядели счастливыми голубками, обсуждали фильм, мы тогда приятно провели вечер. А потом все полетело в тартарары…

* * *

Кристина много работала, готовилась к публикации первой книги. Чаще всего она рисовала мальчика, похожего на соседского мальчишку. Как ни старалась женщина придать ему другие черты, всегда выходил Сашин сын. От беспомощности она пририсовывала ему темные волосы. Ежедневный труд помогал не вспоминать о гостинице на шоссе. Она искренне верила, что все еще можно исправить, что их поступок не будет иметь последствий и она будет жить со Степаном долго и счастливо. Но Кристина заложила бомбу, которую уже нельзя было деактивировать, сколько ни перерезай красные проводки. И завела сама, так настойчиво и бездарно, совсем не готовая к взрыву.

* * *

Праздник в честь поездки был идеей Степана, но, когда этот день наступил, Кристина была рада, что они решили собрать гостей. Люди наслаждались прекрасной погодой, вкусной едой и прохладным вином. Она верила, что каникулы избавят ее от душевных терзаний. Она добилась того, что хотела, но, получив, не смогла вынести такой тяжести.

Саше было тошно от происходящего. Эти две недели его распирала злость из-за невозможности повлиять на ситуацию. Он каждое утро уговаривал себя успокоиться и радоваться семье. «Эту крепость ты долго строил, но ее легко разрушить», – напоминал он отражению в зеркале, но не чувствовал страха потери. Вечерами он приходил к тому, что Кристина все устроила как ей удобно, воспользовалась им, а теперь кувыркается с Колей. Как ни нелепо это предположение, раздражение росло дрожжевым тестом, поднимаясь выше и становясь пышнее. Если бы только Лиза упрекнула его, хоть как-то нарушила привычный ход вечеров… Но она упорно молчала.

Лизина покорность раздражала, как и всё вокруг. Он хотел сохранить семью, но с каждым днем все больше желал чужую жену. То тут, то там на него наскакивали сцены чужих измен: происшествия в газете, сюжет в вечернем сериале, сплетни на работе. Саша думал о себе как об обманутом любовнике, и казалось, будто такие же отвергнутые страдальцы со всего мира слетелись на его болезненный зов.

Бывали дни, когда ему все же удавалось укротить зверя, и он ужасался себе. Особенно если проводил время с сыном и вокруг не было женщин. Но вскоре ужас сменялся отчаянными подозрениями и диковинными проклятиями разнообразнейших сортов в адрес Кристины.

В тот день она ворошила это осиное гнездо наветов заливистым смехом и откровенным платьем, а самые жестокие из них накликала, присев на колени к Коле. Саша глядел из-за угла, где проводил время в компании столика с алкоголем. Когда гости начали танцевать, Коля наступил на подол и сорвал с Кристины платье. Она не смутилась, посмеялась вместе со всеми и спокойно пошла в дом сменить наряд, но для Саши эта неловкость послужила спусковым крючком. Он последовал за ней.

– Поговори со мной!

– Что? – Кристина обернулась и чуть не упала от неожиданности.

– Поехали сейчас же в отель! – Саша захлопнул за собой входную дверь.

– Что за скандал, прекрати!

– Мне нужно тебе кое-что сказать! – Он орал и тряс ее, будто наблюдая за собой со стороны. Саша потерялся в пространстве и времени, растворился в бешенстве, как шипучая таблетка: хватал убегающую Кристину, ругался с ней и пытался поцеловать ее. В панике и ужасе она все же смогла выбраться на улицу к гостям.

* * *

Когда Лиза и Саша оказались одни в спальне, он никак не мог понять, почему она не задает вопросов. Жена ни в чем его не обвиняла. Удивительно, но она даже жалела его («Тебе нелегко пришлось, раз дело дошло до истерики, я никогда тебя таким не видела») и сетовала лишь, что он ничего ей не рассказал.

И теперь он рассказал ей все.

Хотя прямо сейчас муж признавался в измене, Лизина мысль вилась не вокруг их брака или собственной боли, а прежде всего вокруг Кристины. Она испытывала странную гордость от того, что чужая жена хотела заполучить ее мужа и что ей не удалось это сделать, несмотря на красоту и грацию. Лиза помнила и о том, как Саша обошелся